После Магритта - Стоппард Том. Страница 8

Харрис, взбирается на низенький стол, позволяя Телме немного распрямиться.

Харрис. Моя жена немного запуталась…

Фут. Итак, у вас нет лучшего свидетеля, чем слепой седобородый одноногий футболист с черепахой. А как вы объясните наличие животного? Это была черепаха-поводырь?

Харрис. А нужны ли тут объяснения? Поскольку он слеп, он мог и не знать, что это черепаха. Он мог взять ее по ошибке — вместо, скажем, лютни.

Фут. Лютни?

Харрис. Или мандолины.

Мать. На самом деле это была сумка из крокодиловой кожи.

Фут. Боюсь, эти фантазии неприемлемы, несмотря на всю их живописность. У моей жены есть сумка из крокодиловой кожи, и я готов поручиться, что никто не спутает ее с музыкальным инструментом.

Телма. Стоп! Не двигаться! (Все замирают.) Я уронила иголку.

Харрис (глядя на часы). Бога ради, Телма…

Телма. Помогите мне найти ее.

Мать и Фут послушно опускаются на четвереньки вместе с Телмой. Харрис остается на столе. Мать и Фут оказываются лицом к лицу.

Мать. Инспектор, если человек, которого мы видели, был слепой, то где другой свидетель?

Фут. Какой еще другой свидетель?

Мать. Тот самый, который сказал полиции, что там был наш автомобиль.

Фут . Сударыня, вы затронули интересный вопрос. По иронии судьбы я сам живу на Понсонби-Плейс в доме четыре, и я видел из верхнего окна, как ваш автомобиль отъезжал от обочины.

МАТЬ. А менестреля вы, значит, не видели?

Фут . Нет, о нем я узнал позднее, когда пришел в участок и прочел показания старой леди. Он скрылся, должно" быть, буквально за мгновение до того, как я подошел к окну. Это и навело меня на мысль, что он, наверное, уехал в вашем автомобиле. Мне вспомнился желтый штрафной талон у вас на ветровом стекле, а остальное уже было проще простого. (Звонит телефон. Вставая и направляясь к телефону.) Ага, это сержант Поттер. Скоро мы узнаем, подтверждаются ли мои предположения фактами. (Фут берет трубку. Поиски иголки продолжаются. Харрис, облаченный в платье, терпеливо стоит на столе.)

Телма. Нельзя ли включить верхний свет?

Харрис. Лампочки нет.

Телма. Возьми ту, что в ванной.

Харрис. Она снова перегорела.

Телма. Ну найди какую-нибудь! Живее!

Мать поднимается на здоровую ногу, а Фут, ошеломленный, кладет трубку. Настольная лампа находится рядом с телефоном.

Мать. Инспектор, не могли бы вы дать нам лампочку? (Фут смотрит сквозь нее) Лампочку. (Фут как завороженный поворачивается к лампочке. Он поглощен своими мыслями.) Вам понадобится носовой платок или перчатка. (Фут беспомощно хлопает себя по карманам.) Шерстяной носок тоже сойдет.

Фут вяло садится, снимает ботинок и носок.

Харрис. Что с вами, инспектор? Хотите проинспектировать свою ногу? (Фут надевает на руку шерстяной носок. Другой рукой он извлекает из кармана футляр, вынимает толстые темные очки и водружает их на нос.) Не уроните футляр. Фут!

Телма. Пожалуйста, дайте же нам свет!

Фут (спокойно). Да… конечно… извините… У меня ужасно разболелась голова и глаза… этот шок…

Мать. Что случилось, инспектор?

Фут. Похоже, такого ограбления, как я думал, в театре «Виктория Палас» не было. Более того, не было даже труппы «Черных Менестрелей», счастливых или несчастных, — ни в этом театре и ни в каком другом. Все мои построения оказались неверными до последней подробности, и в участке, не сомневаюсь, уже повторяют на все лады, что после своих прежних успехов в дедукции я не в меру возомнил о себе и в результате опростоволосился так, что остается только сквозь землю провалиться.

Все удручены масштабом этого несчастья. Харрис, однако, не склонен к прощению. Он соскакивает со стола.

Телма. Ох… мне очень жаль. Можем мы чем-нибудь помочь?

Мать. Я всегда находила, что бананы — прекрасное средство против головной боли.

Харрис (глумливо). Выходит, преступления, в котором мы, по-вашему, соучаствовали, на самом деле не было!

Фут. Получается так, но прежде чем поздравлять себя, извольте все же объяснить свое невероятное, подозрительное поведение, которое констебль Холмс наблюдал через окно.

Харрис. Все, что происходило сегодня в этой комнате, относится, вообще говоря, к разряду самых обыденных житейских обстоятельств. Констебль Холмс обладает, несомненно, таким же живым — и даже чересчур буйным — воображением, как и вы. Если, кроме выдумок, он располагает хоть какими-нибудь фактами, позовите его сюда и посмотрим.

Фут. Очень хорошо! (Окликает.) Холмс!

Телма. Инспектор, лампочка. Нам нужна лампочка.

Мать прыгает на одной ноге к деревянному стулу у стены, чтобы взять его, хотя мы не увидим, как она это сделает. Фут по-прежнему не сводит глаз с Харриса.

Фут. Имейте в виду, что мой промах связан исключительно с неверным толкованием и, что бы ни случилось сегодня на Понсонби-Плейс, ваша история содержит одну очевидную ошибку, которая выдает вас с головой. Ваше так называемое алиби — это ложь с начала и до конца.

Харрис. Что вы имеете в виду?

Фут. Вы заявили, что ваш свидетель — одноногий слепой музыкант.

Харрис. Примерно так.

Фут. Судя по всему, вам неизвестно, что слепой не может стоять на одной ноге.

Харрис. Чушь!

Фут. Дольше нескольких секунд равновесие сохранять невозможно. Если не верите, попробуйте сами!

Воцаряется темнота, потому что Фут выкрутил лампочку.

Харрис. И попробую!

Мать. Сюда, инспектор.

В абсолютной темноте, которая длится несколько секунд, Харрис начинает размеренно считать. Но голос Фута слышится отчетливей, чем его счет.

Фут. Представляю себе — вхожу в столовую на работе и все внезапно замолкают. Нет, я этого просто не выдержу…

Мать. Ну вот, наконец.

Фут. Досаднее всего то, что, встань я на несколько минут раньше, мне удалось бы раскрыть дело и арестовать виновного, прежде чем о преступлении услышали бы в участке.