Розенкранц и Гильденстерн мертвы - Стоппард Том. Страница 7

Актер (командует)

– Тридцать восьмой!

Розенкранц (приближаясь, заинтересованно).

– Номер сцены?

Актер

– Сэр?

Розенкранц

– Одна из ваших – э-э-э – позиций? Фигур?

Актер

– Нет, сэр.

Розенкранц

– Ах нет...

Актер (отворачиваясь, к актерам, уже разбирающим повозку с реквизитом).

– Выходы там и там. (Указывает на обе кулисы.)

В течение последних четырех реплик сам он не двигается с места. Гильденстерн ждет.

Гильденстерн

– Ну... разве ты не пойдешь переодеться?

Актер

– Я никогда не переодеваюсь, сэр.

Гильденстерн

– То есть всегда в форме?

Актер

– Так точно.

Пауза.

Гильденстерн

– Гм, и когда же твой выход – на сцену?

Актер

– Я уже здесь.

Гильденстерн

– Но если уже, почему не начинается?

Актер

– Я уже начал.

Гильденстерн

– По-моему, еще ничего не началось. Ну, ладно, мы пошли. Приступайте.

Актер

– Я дам вам знак.

Он все еще не двигается, и неподвижность эта наконец становится заметной и несколько странной. Пауза. Розенкранц подходит к нему и останавливается, нос к носу.

Розенкранц

– Виноват.

Пауза. Актер поднимает ногу, под ней – монета Гильденстерна. Розенкранц наступает на нее. Смеется.

– Благодарю.

Актер поворачивается и уходит. Розенкранц наклоняется над монетой.

Гильденстерн (удаляясь).

– Пошли.

Розенкранц

– Слушай, вот везенье.

Гильденстерн (оборачиваясь).

– В чем дело?

Розенкранц

– Это была решка.

Бросает монету Гильденстерну, который ее ловит. В это время происходит перемена освещения, в результате которой в действие как бы включается внешний мир, но не особенно сильно. И на сцену вбегает в некоторой тревоге Офелия, поддерживающая руками юбки; её преследует Гамлет. Офелия, очевидно, шила; в руках у нее какое-то рукоделие. В этой сцене они оба молчат. Гамлет – без шляпы, камзол его распахнут, чулки без подвязок спадают на щиколотки, он бледен как полотно, колени его дрожат. С печальным выражением лица он берет Офелию за плечо и крепко его сжимает, потом отстраняет ее от себя на расстояние вытянутой руки и, прижимая другую руку к своему лбу, вперяется взглядом в ее лицо, как бы желая запомнить его навсегда. Затем, махнув рукой и трижды кивнув головой – самому себе, – он поднимает взор, исполненный такой печали и глубины, как будто все его существо потрясено и сейчас он умрет. После чего он наконец выпускает ее и движется к выходу, не спуская с нее глаз... Офелия убегает в противоположную сторону.

Розенкранц и Гильденстерн стоят, окаменев. Первым приходит в себя Гильденстерн – он бросается к Розенкранцу.

Гильденстерн

– Пошли отсюда!

Но – фанфары: входят Клавдий и Гертруда в сопровождении придворных.

Клавдий

– Привет вам, Розенкранц (поднятой ладонью он приветствует Гильденстерна, пока Розенкранц кланяется; Гильденстерн кланяется поспешно и с опозданием)... и Гильденстерн!

Поднятой ладонью он приветствует Розенкранца, пока Гильденстерн кланяется ему; Розенкранц, не успев еще выпрямиться, сгибается снова. Опустив голову, он бросает быстрый взгляд на Гильденстерна, который готов выпрямиться.

Розенкранц и Гильденстерн поспешно поправляют на себе одежду.

Гертруда

Розенкранц и Гильденстерн кланяются.

Розенкранц

Гильденстерн

Клавдий

– Спасибо, Розенкранц (обращаясь на этот раз к Розенкранцу, который не был готов к этому, потому что Гильденстерн уже склонил голову) и Гильденстерн (обращаясь к Гильденстерну, который согнулся пополам).

Гертруда (поправляя Клавдия)

– Спасибо, Гильденстерн (обращаясь к Розенкранцу; тот кланяется, подмигивая Гильденстерну, который остается все время согнувшимся; оба кланяются, исподтишка поглядывая друг на друга)... и Розенкранц (обращается к Гильденстерну в тот момент, когда они оба выпрямляются; Гильденстерн снова кланяется).