Исцеление любовью - Стоун Кэтрин. Страница 59

Кэтлин все же сказала это. Правда, не Джессу, а Патрику. И даже не ему, а автоответчику. Поскольку самого Патрика не было дома, когда Кэтлин набрала номер его телефона…

А еще автоответчик записал:

«Патрик, это Кэтлин! Джесс завтра уезжает. Он рассказал мне все. И о том, что произошло между вами на озере. И об инциденте с твоей подругой. Догадываюсь, что речь шла о Габриеле. Джесс признался во всех этих „преступлениях“. В преступлениях, которые он не только не совершал, но даже не задумывал. Он просто не мог этого сделать! Патрик, неужели ты поверил грязным наговорам?»

Патрик в это время был в больнице. И ждал там своего брата. Часы посещений уже закончились. Дэниелу и Стефани предложили спокойно идти домой, поскольку опасность жизни Райзы больше не угрожала.

Аппарат искусственного дыхания сняли еще в полдень. Райза улыбалась, не чувствуя больше ни страха, ни боли. Но глаза девочки все время кого-то искали. И вдруг Райза вспомнила: ведь он говорил, что всегда будет рядом! Как луна, которая порой скрывается, но никогда не исчезает навсегда. Так и Джесс. Она его не видит, но он здесь! Наблюдает за ней с нежной улыбкой!

…Патрик проводил Дэниела со Стефани и пожелал обоим спокойной ночи. После чего вновь поднялся к себе в кабинет и принялся ждать брата. В том, что Джесс непременно появится, Патрик не сомневался. Но он придет под покровом ночи, нарушив все правила посещения больных. По-другому просто быть не может. Ведь это Джесс Фалконер.

Однако он пришел через час. Желание увидеть Райзу заслонило в нем все остальное. Джесс даже не заметил Патрика, стоявшего у дверей своего кабинета. Проскользнув мимо брата, он бегом бросился к палате, где должна была находиться переведенная из отделения реанимации Райза, и, приоткрыв дверь, осторожно заглянул в комнату.

— Я люблю тебя, вкусная картошка, — прошептал Джесс, не желая будить девочку, но одновременно надеясь, что его слова станут частью ее сновидений.

Наверное, так и произошло. Потому что Райза во сне счастливо улыбнулась.

Запомни этот сон, любимая! И знай, что я всегда был рядом с тобой…

Джесс подошел к кровати и коснулся золотистых локонов девочки, разбросанных по подушке. За годы, прожитые вместе, он научился прикасаться к спящей девчушке так, чтобы не разбудить.

Он долго смотрел на ее спокойное, улыбающееся личико. Потом осторожно вышел из палаты.

Фонтан, возведенный Тимоти Асквитом во дворике Кардиологического центра, также построенного на его средства и ставшего частью Уэствудского больничного комплекса, в этот день бил как-то особенно шумно и радостно. Джесс остановился около него, чтобы перевести дыхание после сумасшедшего бега по больничным коридорам. И тут же услышал за спиной знакомый голос:

— Здравствуй, Джесс!

Обернувшись, он увидел брата.

Джесс отступил на шаг.

— На таком расстоянии нам будет удобнее разговаривать, Патрик. По крайней мере безопаснее.

Голос Джесса звучал недобро, и Патрик почувствовал это с первого же слова. В его памяти возник тот ужасный день на озере. И как наяву он почувствовал смыкающуюся над головой воду…

Джесс вернул Патрика в прошлое. Туда, откуда они оба должны были начать свой новый путь вместе. Если, конечно, это окажется возможным…

— Не мог бы ты мне рассказать все о том дне, Джесс?

— Это ты должен мне о нем рассказать, Патрик!

— Я не могу, Джесс! Не могу, потому что ничего не помню…

Патрик посмотрел в глаза Джесса. Они были все такими же зелеными и удивленными.

— Неужели ты ничего не помнишь? Я думал, что…

— После удара по голове у меня был полный провал памяти. Амнезия. Я очнулся только в больнице.

— Но ведь ты знаешь, что случилось! Это видел тогда весь городок. А позже я обо всем рассказал тебе в тюремной камере!

— Расскажи снова, Джесс! Но на этот раз — правду!

Джесс ответил не сразу. Минуту или даже больше он, казалось, вслушивался в плеск струй фонтана. Потом поднял голову и посмотрел на брата.

— Это был несчастный случай, Патрик. Ты встал со скамейки, чтобы взять у меня руль. И смотрел не на меня, а на волны. В этот момент я решил повернуть яхту вразрез волне. Иначе мы могли бы опрокинуться. Моя главная ошибка заключалась в том, что я должен был предупредить тебя о своем маневре, но не сделал этого!

— Нет, ты не был виноват, Джесс! — горячо возразил Патрик. — Причиной всего происшедшего тогда стал я! Это я нарушил все правила поведения на воде! Озеро волновалось, и я не должен был вставать со скамейки, ни за что не ухватившись!

Но Джесс не слушал брата и продолжал говорить:

— Я пытался тебе помочь, Патрик! Но ты почему-то отпрыгнул назад и задел головой рею мачты. Как будто чего-то испугался. Скорее всего меня. Наверное, из-за нашей дурацкой ссоры накануне вечером.

Когда ты упал за борт, я тут же бросился вслед за тобой. В воде ты стал со мной бороться. Схватил меня. После чего мы оба оказались под водой. Я успел на мгновение вынырнуть и вздохнуть. Но, увидев, что ты тонешь, тоже схватил тебя за куртку, чтобы как-то удержать. В этот момент подоспел катер со спасателями…

Джесс сделал паузу и сокрушенно вздохнул:

— Моя ссылка в Брукфилд стала справедливым наказанием за неосторожность. И только за это! Уже позже Габриела рассказала мне то, что она сама и все вокруг подумали тогда обо мне!

— Но я так не думал, Джесс! До тех пор, пока не услышал подтверждения от тебя самого!

Джесс по-прежнему ничего не слышал и продолжал говорить:

— Я виноват и в том, что обидел Габриелу. Я грубо схватил ее за руку, требуя объяснений. Объяснений тому, почему она назвала меня убийцей. Но тут же отпустил ее и больше ни разу не тронул. Габриела убежала.

— Хотя и хотела обратного. Разве не так?

— Вряд ли. Прошло целых два года после проведенного вместе месяца.

Голос Джесса вдруг зазвучал виновато. Почему? Ведь, искушая Габриелу Сент-Джон задолго до происшествия на озере, он был виноват перед братом не более чем за тот удар по голове, который Патрик случайно нанес себе сам, налетев на рею мачты…

Но теперь уже Патрику пришел черед негодовать на брата:

— Почему ты мне лгал? Почему взял на себя преступления, которых не совершал?

Джесс пожал плечами:

— Я был обижен, оскорблен и озлоблен. И видимо, хотел отомстить тебе, заставить страдать так же, как страдал сам. Конечно, все это было эгоистично и… глупо.

— Думаю, что причина была в другом, — покачал головой Патрик. — Причем скрывалась так глубоко, что ты и сам об этом не догадывался. Я уверен, что ты подсознательно хотел защитить меня. Как делал всегда…

— Защитить тебя?

— Именно! Ведь получилось так, что ты лишился всего — брата, родителей, дома. Но возможно, в глубине души все-таки сознавал, что я от тебя не отказался. И более того, старался всячески тебя защищать. Хотя и понимал, что такая братская преданность была отнюдь не в моих интересах. Тебя считали конченым человеком. Потому ты и решил отдалиться от меня, чтобы не бросать тень на брата. А для начала постарался вызвать во мне ненависть к тебе, но этого не произошло. Я возненавидел не тебя, а себя! Тебя же никогда не прекращал любить…

— Как ты мог любить брата, который, возможно, хотел тебя убить?

— А как ты сам, Джесс, мог любить брата, который молча слушал все твои признания о никогда не совершенных преступлениях и даже ни разу не попытался протестовать или оспорить подобную чушь? Ведь с моей стороны это было предательством! И все же ты продолжал любить меня. Разве не так?

— Да…

Джесс сказал это шепотом, в котором все же слышалась надежда.

Патрик ищет дорогу к нему, своему брату. Но все не может измениться так быстро! Должно пройти какое-то время.

— Ты помнишь тот день? — спросил Патрик. — Я имею в виду время до несчастного случая?

Джесс нахмурился и неуверенно покачал головой.

— Это был чудесный день, Джесс! Дул легкий теплый ветерок, небо сияло безоблачной голубизной.