Клинок Тишалла - Стовер Мэтью Вудринг. Страница 32

Райте поджал губы, вглядываясь в ночное небо.

– Скажем… через часок.

Когда Птолан умчался, посол медленно отвернулся в угол и, ударив себя кулаком в грудь, предложил алтарю Ма’элКота кровь своего сердца.

8

Эльфийские посланцы стояли посреди гостиной Винсона Гаррета во всем своем нечеловеческом высокомерном спокойствии, неуместные, как балерины на бойне. Администратору Гаррету оставалось только скрипеть зубами и делать вид, будто стекающие из-под мышек струйки пота нимало его не беспокоят.

Обстановку гостиной он спланировал лично, в основном по образцу Кедрового зала английского замка Уорвик. Сплошь покрытые тончайшей резьбой панели блестящего темного дерева покрывали стену на пятнадцать футов в высоту – до самого потолка, покрытого золоченой лепниной в стиле итальянского барокко, семнадцатый век. Камином служило монументальное сооружение из бело-розового мрамора в половину человеческого роста; на полке громоздились здоровенные механические часы, разбрасывая тут и там цветные искры сверкающим самоцветами маятником. В пяти здоровенных хрустальных люстрах сияли три сотни свечей. Рисунок на огромном ковре ручной работы в точности повторял узоры потолочной лепнины, и мебель на нем стояла просто неправдоподобного изящества.

Богатство и хороший вкус создавали пьянящий коктейль, от которого любой посетитель терялся, осознавая истинные свои отношения с артанским вице-королем, всякий разговор начиная на нотках подобающего Гарретовой власти и проницательности почтения – что, без сомнения, ласкало не столько тщеславие администратора, сколько его чувство преданности компании. Вице-король был публичной фигурой, лицом компании «Поднебесье», известной туземцам как королевство Арта, и обязан был создавать имидж, вызывающий уважение, которого заслуживала фирма.

Вот только эти чертовы эльфы…

Они топтались посреди комнаты, переговариваясь вполголоса, время от времени разражаясь металлически-звонким смехом. То один, то другой оборачивался к Гаррету, чтобы вежливо поинтересоваться происхождением вон той ткани или историей определенного типа резьбы по дереву – вопросики, на которые ответил бы разве что дизайнер по интерьеру, а никак уж не человек, занятый таким важным делом, как управление целым герцогством. Невежество хозяина дома их, похоже, втайне забавляло.

Он возненавидел их с первого взгляда.

Эти чуждые надменные морды, похожие на карикатуры, это нелюдское спокойствие, прятавшееся за ширмой вежливого интереса к обстановке комнаты, – все в этих существах заставляло Гаррета чувствовать себя какой-то деревенщиной, олухом, демонстрирующим свою землянку с таким видом, будто это дворец. В присутствии эльфов великолепная гостиная казалась младенческим рисунком из говна на пеленках.

Личное оскорбление администратор мог бы стерпеть, но неуважения к компании простить не мог. Эти нелюди надсмеялись над смыслом его жизни.

И администратор не боялся признаться себе, что не только в одной обиде дело. Эти огромные, неестественно раскосые глазища, эти уродливые черепа приводили на память чудовищ, наводнявших ночные кошмары администратора до взрослых лет, монстров из тысяч детских страшилок.

Точно как «серые человечки».

Гаррет откашлялся.

– Возвращаясь к вопросу… кх-м… Алмазного колодца, джентльмены… э-э… джентль… м-м… джентеличности?

Пропади оно пропадом, это западное наречие! Неужто оскорбятся? На этом уродском языке ничего толком выразить нельзя. Кроме того, он администратор, а не какой-то там дипломат. Гаррет не вполне представлял себе, в каких отношениях находятся Алмазный колодец и дом Митондионн – разве гномам и эльфам не положено ненавидеть друг друга или что-то в этом роде? Он никак не мог вспомнить, откуда проросла эта мысль – из лекций по истории Поднебесья или из тех дурацких сказок, которыми в детстве пичкала его мама.

Ну вот, все пятеро уставились на него. К лицу Гаррета прилила кровь. Чертовы эльфы пялились на него так, словно могли читать мысли.

– А, верно… Алмазный колодец, – проговорил один. Гаррету его представили как Квеллиара, и администратор счел этого остроухого вожаком. – Чудесное местечко. Я гостил там… м-м-м… кажется, во вторую декаду правления Воронова Крыла – это будет по вашему, хуманскому счету чуть больше девятисот лет назад, ваше высочество. Весьма живописное. Пещеры, блистающие искрами туфа, и их веселые, крепкие насельники – славные повара и буйные танцоры.

– Хотя и прескверные музыканты, – вставил другой.

– Да, но ритм ! – парировал Квеллиар. – По их мнению, ритм важнее мелодии.

– Хм-м, верно, – заметил третий. – В те дни камнеплеты говорили не «музыкальный слух», а «сердце плясуна».

Гаррет удерживал на физиономии бессодержательно заинтересованную мину, в то время как под ложечкой у него огорчение медленно перекипало в ярость. Он был совершенно уверен, что его гости воспринимают происходящее как сложную игру.

«Чудесное местечко», – презрительно усмехнулся он про себя. Видал он те пещеры: темные, сырые, душные дыры, единственная ценность которых оставалась бесполезно заключенной в камне. Эти гномы были не лучше дикарей, поклоняющихся племенным тотемам, в то время как сами стены вокруг них лучились несказанными богатствами руд. Геологи компании еще не закончили обследовать пещеры, но каждый новый отчет был радужней предыдущего. На первых двух пробных скважинах уже начались работы, и руды, извлеченные на поверхность, были невообразимо богаты.

«Что за зряшная трата времени?» – подумал Гаррет, как всегда, когда ему стоило лишь вообразить, как на протяжении столетий гномы корячились в своих пещерах. Алмазный колодец был последним наглядным примером одного из главных правил администратора: «Если не умеешь пользоваться – не жалуйся, если отберет тот, кто умеет». Эти недоразвитые троглодиты даже не поняли, чего на самом деле лишились.

Но – как всегда – решение порождало новые проблемы. Эти чертовы эльфы…

Вот только недооценивать их силы не стоило. Об этом предупреждали все отчеты. Эльфы могли воздействовать на мозг, заставляли тебя галлюцинировать по команде. Вот поэтому за каждой дверью гостиной стояли охранники компании «Поднебесье» – так называемая артанская стража в магозащитной кевларовой броне последней модели, с автоматами на пороховых патронах. Стоит Гаррету померещиться, что он видит в комнате нечто лишнее, и по первому его зову сюда ворвутся шестеро тяжело вооруженных громил и откроют огонь. Рисковать администратор не собирался.

А если эти чертовы эльфы и правда могут читать мысли – пусть читают. Может, хоть тогда уважать начнут.

Эту мысль Гаррет постарался отогнать. То была всего лишь репетиция перед конфликтом. Этим он грешил частенько: дурная привычка, от которой администратор пытался избавиться уже не первый год. «Воображаемый конфликт перетекает в жизнь», – напомнил он себе. Еще одно из главных его правил.

Однако к делу. Он перевел дух и попытался заговорить снова.

– Лагерь… э-э… вынужденных переселенцев из Алмазного колодца расположен недалеко от Тернового ущелья. Может, утром я провожу вас туда? Чтобы вы сами увидели, как хорошо о них заботятся.

Брови Квеллиара изогнулись.

– Как о скотине?

– Как о партнерах, – твердо поправил Гаррет, но эльф его словно не слышал.

– Хумансы и их скотина, – с непробиваемой снисходительностью продолжал он. Голос его звучал весело. – Кто кем владеет?

– Ценные партнеры, – гнул свое Гаррет. В разговоре глухих, напомнил он себе, могут участвовать и двое. – Они весьма помогли нам в проведении горных работ…

– Возможно, наше взаимное непонимание носит сугубо лингвистический характер, – покровительственно заметил Квеллиар. – У нас в Митондионне партнеров, которых держат за оградой, называют скотиной. Вам знакомо это слово?

Гаррет состроил профессионально невыразительную администраторскую улыбку, пытаясь сообразить, чем ответить на такие слова. Спасло его то, что отворилась дверь. Охранник, держа автомат на изготовку, неуверенно переступил порог и захлопнул за собой дверь, после чего вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь, вскинув руку к виску, прикрытому серебряной сеткой антимагического шлема.