Клуб адского огня - Страуб Питер. Страница 18
Разозлившись, Дэйви вышел из будки и встал на углу, ожидая, когда переключится светофор. Он бросил взгляд на дома вдоль квартала и только тут заметил между баром «Морли» и магазинчиком электротоваров узкую каменную лестницу с перилами из кованого чугуна Ступени вели к темной деревянной двери, казавшейся в таком месте чересчур изысканной. В центре верхней панели двери блеснула медная табличка размером чуть больше визитки.
Светофор переключился, но вместо того, чтобы перейти улицу, Дэйви подошел к подножию лестницы и снизу доверху окинул взглядом пятиэтажное коричневое здание, будто вклинившееся между двумя соседними домами. По обе стороны от двери темнели два занавешенных окошка Снизу буквы на табличке было не различить, и Дэйви, поднявшись на две ступеньки, прочел: «Клуб адского огня» — и чуть ниже: «Вход только для членов клуба». Преодолев оставшиеся ступени, он открыл дверь. В крошечной прихожей была еще одна дверь — черная, глянцевито лоснящаяся. На белом декоративном деревянном диске, висевшем чуть ниже уровня его глаз, масляной краской были красиво выведены три наставления:
НЕ СПРАШИВАЙ
НЕ СУДИ
НЕ СОМНЕВАЙСЯ.
Дэйви отворил черную дверь: цветастый ковер устилал пол холла и взбегал вверх по первому пролету лестницы. Слева за конторкой стояла пожилая женщина, а рядом виднелась арка, ведущая в тускло освещенный бар, в дальнем углу которого под претенциозным папоротником в кадке темнело широкое кожаное кресло. Седоволосый консьерж за черным блестящим столом повернулся к молодому человеку с учтивой полуулыбкой. Желая предотвратить его вопросы, Дэйви стал вглядываться внутрь бара и увидел там только респектабельного вида мужчин в костюмах, сидящих за столиками или стоящих группками по три-четыре человека. В зале было несколько женщин, но ни одна из них не походила на Пэдди. В то самое мгновение, когда консьерж заговорил с ним, Дэйви увидел — или ему показалось, что он увидел, — совершенно голого мужчину, от шеи дозапястий покрытого искусными татуировками, рядом с обнаженной женщиной, сидевшей к Дэйви спиной, — голова ее была обрита наголо, а тело выкрашено мертвенно-белой краской.
«Могу я быть вам полезен, сэр?»
Вздрогнув, Дэйви обернулся на консьержа и прочистил горло.
«Благодарю. Я пришел сюда встретиться с женщиной по имени Пэдди Мэнн».
Он снова окинул взглядом бар, и ему показалось, что все посетители чуть переместились, чтобы скрыть от его глаз сюрреалистическую парочку.
«Сэр?...»
Дэйви снова оглянулся на консьержа.
«Вы сказали мисс Мэнн?»
Дэйви подтвердил, и тогда консьерж предложил ему присесть, проводил взглядом к черному кожаному креслу, с которого не было видно ничего предосудительного — лишь массивные двери из красного дерева да ряд гравюр на охотничьи сюжеты, тянувшийся по стене напротив. Консьерж открыл ящик стола, вытянул оттуда допотопный шнуровой микрофон пятидесятилетней давности, установил прямо перед лицом и проговорил в него:
«Гость к мисс Мэнн».
Объявление эхом отозвалось в баре, в комнатах второго этажа и за дверями красного дерева, одна из которых отворилась, и из-за нее вышла улыбающаяся Пэдди Мэнн, выглядевшая менее вульгарной и более утонченной, чем в конторе. Темный костюм, в который она успела переодеться, казался куда более дорогим, чем большинство костюмов Дэйви. Блестящие волосы мягко спускались на лоб и уши девушки.
Она спросила, почему он так одет.
Дэйви объяснил, что думал, они собираются встретиться в баре.
Бары — отвратительные заведения. Как он думает, почему она пригласила его в свой клуб?
Дэйви терялся в догадках. Если она хочет, он может пойти домой и переодеться в костюм.
Пэдди сказала, чтобы он не волновался, и предложила поменяться пиджаками.
Он снял свой кожаный пиджак, протянул его девушке, и она, скинув свой, надела пиджак Дэйви. Пэдди проделала все так быстро, что он едва успел заметить, что на ней были надеты подтяжки.
«Твоя очередь», — сказала она.
Дэйви опасался, что в плечах пиджак треснет по швам, но тот пришелся почти впору и поджимал лишь самую малость.
«Тебе повезло, что я люблю просторные», — улыбнулась Пэдди.
Она открыла дверь красного дерева в вестибюль, где перед широким окном группками были расставлены кресла и диваны. Дэйви разглядел несколько мужских затылков, белую жестикулирующую руку, газеты и журналы на длинном деревянном стеллаже. Официант в черной бабочке, черном жилете и с бритой головой держал в руке пустой поднос и блокнот для заказов.
Пэдди провела Дэйви к двум свободным креслам справа у стены со стеллажом. Между креслами стоял круглый столик, на котором белел пухлый конверт размером с небольшой портфель. На конверте красовалась эмблема «Ченсел-Хауса». Рядом с Пэдди тут же вырос официант. Она попросила принести что всегда, а Дэйви заказал двойной мартини со льдом.
Дэйви поинтересовался, это ее «что всегда» — что оно означает.
«Коктейль „Взлет и падение“ — портвейн пополам с джином. Выпивка аутсайдеров».
Раздумывая над тем, что она вкладывает в это понятие, Дэйви подметил, что жестикулирующая голая рука принадлежит мужчине средних лет, сидящему в кожаном кресле посреди комнаты. Подлокотники скрывали среднюю часть туловища, однако по его обнаженным дряблым плечам и толстым белым скрещенным ногам было ясно, что одежда на нем отсутствовала. Шею его обвивала кожаная лента, с которой свисала цепь («Настоящая цепь, — сказал Норе Дэйви, — как с ошейника цепного пса, который весит не менее двухсот фунтов и любит кидаться на детишек»). Другой конец цепи держал бородач в костюме-тройке. Мужчина в ошейнике повернул голову к Дэйви и бросил взгляд, в котором ясно читалось: «А тебе какое дело?» Дэйви отвел глаза и заметил, что, в то время как большинство присутствующих здесь были одеты вполне традиционно, на одном из мужчин с газетой в руках были черные кожаные штаны, мотоциклетные краги и черный кожаный жилет с широким вырезом, демонстрировавшим на его груди замысловатую паутину шрамов.
Он спросил Пэдди, чем же ей не понравилась его одежда, если по меньшей мере один из посетителей заведения был вообще без одежды.
«В этом клубе, — ответила она, — каждый носит то, что ему больше всего подходит. Тебе же к лицу костюм».
«Некоторые из этих людей, наверное, имеют массу проблем, когда выходят за пределы клуба».
«Некоторые из этих людей никогда не выходят за пределы клуба».
— Так все и было на самом деле? — спросила Нора. — Или ты сочиняешь на ходу?
— Это так же реально, как и то, что случилось с Натали Вейл, — сказал Дэйви.
Пэдди работала в «Ченсел-Хаусе», потому что это издательство опубликовало «Ночное путешествие». Работа давала ей уникальную связь с книгой, которую она любила больше всех остальных. Заговорив на эту тему, Пэдди достала из лежавшего на столе конверта жесткий лист глянцевой бумаги, и Дэйви тут же узнал его — это была суперобложка романа.
«Моя идея», — сказала она, переворачивая лист внутренней стороной и показывая Дэйви рисунок, который он не сразу смог разглядеть и понять. А когда понял, очень удивился, почему подобная идея не пришла в голову ему. Пэдди нарисовала обложку для академического издания «Ночного путешествия». Каждый из ста тысяч американских фанатов Хьюго Драйвера просто обязан был купить экземпляр такой книги. Плюс филологи, чтобы отслеживать перипетии творческой мысли автора и обсуждать смысл и значение изменений в тексте. Словом, это была замечательная идея.
— Была, к сожалению, одна проблема, — продолжал Дэйви. — Чтобы правильно разрешить ее, нам нужен был оригинал рукописи.
— Что за проблема? — спросила Нора.
Проблема, по словам Пэдди, состояла в том, что рукопись, похоже, исчезла. Хьюго Драйвер умер в пятидесятом году, его жена — в пятьдесят втором, а их единственный ребенок — ныне вышедший на пенсию школьный учитель английского — сказал в интервью по поводу двадцатилетия первого издания книги, что никогда не видел рукописей романов отца. Насколько ему было известно, рукописи никогда не возвращались из издательства «Ченсел-Хаус».