Мистер Икс - Страуб Питер. Страница 49

За моей спиной со щелчком открылась дверь. Я глянул через плечо. Мрачный костлявый старик с челюстью неандертальца, в сетчатой футболке, в коричневой фетровой шляпе привалился плечом к косяку двери, ведущей в затемненную комнату. Шторы в ней были задернуты; по экрану телевизора метались мультяшные герои.

– Это мистер Тайт, – представила она.

Я повернулся и протянул руку – он проигнорировал ее.

– Комната вам обойдется в тридцать долларов за ночь, сто восемьдесят в неделю. Если привезете свой телевизор – антенна в комнату подведена. За дополнительные десять долларов в неделю – чистое белье через день и уборка пылесосом по четвергам В комнатах готовить запрещено, едой не обеспечиваем, шуметь запрещено тоже. Если вести себя не умеете – скатертью дорожка, осложнения мне не нужны.

Я сказал, что с удовольствием заплачу за пару недель вперед плюс уборка, если она согласится принять кредитку. Хелен Джанетт протянула руку и поманила пальцами. Я вытащил свою карту «Виза», опустил ей в ладонь и последовал за хозяйкой в ее комнату. Мистер Тайт маячил в дверном проеме и пристально следил за мной из-под полей шляпы. Когда я подписал бланк, она сказала:

– Я провожу джентльмена в его комнату, мистер Тайт. Тайт выпрямился, тяжело взглянул на меня и убрался к себе.

– В другом конце дома есть еще две комнаты, – сообщила она. – Мисс Карпентер и мисс Бержесс живут в большой, а миссис Фельдман – во второй. Мисс Карпентер и мисс Бержесс снимают у меня уже пятнадцать лет. С миссис Фельдман у меня никогда не было и намека на сложности.

Мы начали подниматься по ступеням.

– Ваша комната выходит на улицу, над комнатой мистера Тайта. – Она полуобернулась и понизила голос. – Мистер Бремен живет напротив вас. Он дежурный на переезде, и вы, конечно, понимаете, что это за человек. – Она прижала палец к губам, а потом указала им наверх. – Алкаш.

Завершив подъем, она направилась к белой двери в дальнем конце коридора. Почтенный малый с внушительным животиком и внушительными седыми усами, сидевший в своей комнате перед телевизором, посмотрел на нас через открытую дверь и поднял руку-шлагбаум, будто призывая остановиться. Широкий желтый транспарант тянулся через заднюю стену его комнаты.

– Привет! – окликнул нас он. – Новый жилец?

– Мне некогда, мистер Бремен. – Джанетт с силой вогнала ключ в замочную скважину.

Я последовал за хозяйкой внутрь.

– Кровать. Шкаф. Стол. Комод. Ваша раковина. Полотенца и мочалку я меняю через день. Если захотите переставить телефон на стол – розетка за столом. Коммунальные услуги оплачиваете самостоятельно. Никаких электроплиток чтобы здесь не было, но кофеварку разрешаю. Миссис Фрам оставила свои радиочасы – это обойдется вам бесплатно.

Я взглянул на цифры, светящиеся на дисплее черной коробки подле телефона; восемь часов тридцать одна минута.

– В том крыле живут мисс Редман и мисс Шалли. Они милашки, однако, если вы джентльмен, вы будете вести себя достойно. Мистер Роулз и мистер Маккенна в комнате напротив них. Мистер Роулз и мистер Маккенна – пианисты и большую часть времени в отъезде. Вы планируете пробыть здесь дольше, чем неделю?

Я отмел шаловливую мысль о том, что мог бы составить порочный альянс с мисс Редман и мисс Шалли.

Хелен Джанетт положила ключ на комод:

– Постарайтесь придерживаться разумного распорядка. Приходы-уходы после полуночи нежелательны.

Я развесил одежду, рассовал вещи по ящикам комода и позвонил Сьюки Титер. После трех гудков включился автоответчик и голосом Сьюки предложил мне оставить свое имя и номер телефона, а Сьюки, возможно, перезвонит мне – если только я не звоню попросить денег. Сьюки еще спала. Я набрал номер отеля «Мерчантс» и попросил соединить с миссис Эштон.

– О господи, с тобой все в порядке? – ахнула Эшли.

– Твоими молитвами.

– У меня в голове не укладывалось то, о чем они мне говорили. Особенно этот жуткий лейтенант Роули. Тебе, кстати, тоже верю с трудом. Почему ты им не сказал, что был у меня? – Она хихикнула. – Лейтенант Роули просто мерзкий тип. Я сказала, мы болтали, как старые приятели, пока ты не протрезвел настолько, чтобы самостоятельно дойти до своей тетушки, но уверена, он знал наверняка, чем мы с тобой на самом деле занимались. Знаешь что? Ты был таким же, как тогда, в Чикаго, – ты будто источал опасность. Не опасность пьяного, это было бы отвратительно, а – непредсказуемую опасность.

Мои внутренности свернулись в оригами.

– Я порой сам себе удивляюсь.

– Слава богу, они тебя отпустили.

– Примерно в шесть тридцать утра.

Я сказал ей, что переехал из дома тети, сообщил новый адрес и номер телефона.

– Я сегодня тебя увижу?

– Не знаю. Мне один человек обещал помочь добыть кое-какую информацию. Я позвоню тебе, если смогу.

– Так мне и надо, – вздохнула Эшли. – Ну, ладно, проехали.

– О чем ты?

– Помощником в твоих поисках будет Лори Хэтч?

– Она знает парня из мэрии, у которого могут быть нужные мне сведения, – сказал я. – Это долгая история, но в двух словах: я пытаюсь разыскать своего отца, и она вызвалась мне помочь.

– Вот как… – Эшли помедлила. – Извини, я не хотела тебя обидеть. И все же давай как-нибудь еще встретимся, хорошо?

Когда мы закончили разговор, я набрал номер управления полиции и попросил дежурного сержанта сообщить капитану Мьюллену мой новый адрес и телефон.

Я вышел в коридор. Мистер Бремен поймал мой взгляд, и лицо его расплылось в такой широкой улыбке, что кончики великолепных усов едва не коснулись ушей. Он ткнул пухлым указательным пальцем себе в грудь. Глубоким, густым голосом, вызывающим ассоциации с бивачными кострами под черным, усыпанным звездами небом прерий, он прогудел:

– Отто Бремен.

Моя жизнь словно перетекла в иное измерение, став частью кинофильма, в сюжет которого мне приходилось вносить свои линии по ходу действия. Я показал на себя и назвался:

– Нэд Данстэн.

– Заходи в любое время, Нэд, – сказал Отто. – Дверь всегда открыта.

Миновав два квартала на запад от отеля «Мерчантс», я свернул на Грэйс-стрит и пошел на юг в сторону библиотеки. Стайка воробьев, галдевших на тротуаре, взмыла вверх и, трепеща крыльями, описала дугу в чистом утреннем воздухе. Витрины магазина отбрасывали косые солнечные лучи. Я все еще был или уже не был в этом фильме. Юноша с золотыми глазами и блестящими волосами до плеч смотрел вниз с витрины парикмахерской на втором этаже. Прямо напротив библиотеки, на той стороне Гринвилл-стрит, возвышалось квадратное кирпичное здание Провидент-банка, штат Иллинойс.

Банковский служащий лет восьмидесяти удостоверился, что я, наряду со Стар Данстэн, являюсь арендатором одной из ячеек, проводил меня вниз и попросил записаться в журнале регистрации и поставить время. Затем привел меня в комнату, вдоль стен которой тянулись ряды ячеек с номерами, и указал на ту, которой соответствовал мой ключ. Открыв ячейку, я вытянул широкий стальной контейнер, опустил его на полированный стол и открыл крышку. Внутри оказался пакет, завернутый в толстый пергамент. По его размерам и весу я решил, что это фотоальбом. Я бы тут же раскрыл его, если б не опаздывал на встречу с Лори Хэтч. Подписав бланк и захватив пакет, я поднялся наверх и вышел на улицу.

Лори стояла перед колоннадой на противоположной стороне Гринвилл-стрит. На ней были темно-зеленая шелковая блузка и светлые коричневые брюки, и ее совершенство превращало залитую солнцем улицу и изгибающуюся колоннаду в декорацию на сцене театра. На долю секунды эта картина передо мной застыла в капле времени – будто афиша на журнальной обложке. Лицо Лори осветилось улыбкой, и я почувствовал, что фильм окончен.