Мистер Икс - Страуб Питер. Страница 99

Вибрирующим голосом проповедника преподобный Свинг произнес:

– У меня такое чувство, будто я знавал вашу матушку так же хорошо, как если бы она была моей прихожанкой.

– Спасибо, ваше преподобие. – Я дал ему банкноту в пятьдесят долларов, и она утонула под рясой.

– Вас растрогало воскрешение в памяти духа вашей матушки.

– Ваше преподобие, моя матушка от души посмеялась бы, услышь она о сэндвичах, но тем не менее спасибо, очень трогательно.

Продолжая нажимать педали голосового органа, Свинг пробасил:

– Я знаю, ваша мама была доброй христианкой.

– Она любила Билли Холидей и Эллу Фицджеральд и пела в клубах, – ответил я. – Это пойдет ей в зачет? По-своему она была фантастической матерью.

Свинг хлопнул меня ладонью по спине и рассмеялся. Своим натуральным голосом он сказал:

– Знаете, какие казусы частенько приключаются с такими разовыми ангажементами, как мой сегодняшний? Вся беда в отсутствии достаточной информации. Если б Сполдинг сказал мне, что ваша мать была певицей, я бы минут пять посвятил Билли и Элле, и тогда точно все рыдали бы навзрыд. Это были бы незабываемые похороны.

– Они и так незабываемые, – вздохнул я.

Он зашагал вниз, бормоча благословения. Тотчас передо мной возникли Нетти с Мэй.

– Необычайно красивый голос у священника, – сообщила Нетти. – . Однако я не хотела бы слушать его с утра до вечера. И он ничегошеньки не знает о Стар, хотя был очень любезен с Мэй и со мной.

– Подозреваю, преподобный Свинг прихватил с собой Виолетту Пьюс в Святую землю в надежде оставить ее там, – сказал Мэй. – Ты поедешь с нами, Нэдди?

– Я загляну попозже.

– С дамами он поедет, – сказал Кларк и не спеша подошел к нам. – Преподобный заставил нас испытывать гордость, однако Стар пришлось бы по душе, упомяни он и ее привязанность ко мне. Меня она любила больше всех, так-то вот.

99

Стоя рядом с «БМВ», Сьюки не сводила с меня глаз, и Рэчел сказала:

– Мы со Стар частенько заглядывали в «Бреннан». Сейчас, конечно, рановато для ланча, но единственное, чем мне удалось сегодня позавтракать, – это йогурт в половине восьмого.

– Я сегодня вообще не завтракал, – признался я.

– А я только встала, – сказала Сьюки. – «Бреннан» от меня совсем рядом, за углом, и я целую вечность там не бывала. Это будет похоже на возвращение после долгой разлуки.

– У них все еще висит то фото, – сказала Рэчел.

– Нэд, ты себе не представляешь, что тебя ждет. Найдешь его? Впрочем, не ломай голову, просто поезжай за нами.

– Я знаю, где «Бреннан», – сказал я. – Но поеду за вами следом.

Сьюки порхнула к своей машине. Рэчел сказала:

– Одна из тетушек Стар озабочена тем, чтобы отправить кого-то в дом престарелых?

– Да, речь шла о муже тети Джой, Кларенсе, – пояснил я. – У него поздняя стадия болезни Альцгеймера.

– Гринвилл ввел меня в состав правления «Маунт-Бол-Ауин». Это лучшее в Южном Иллинойсе заведение по уходу за престарелыми. Я могу днем позвонить Лицу Фэнти-Ну, директору, и договориться обо всем в течение пяти ми-Нут. Кларенс готов отправиться туда?

– Он давно созрел, если это вы имеете в виду.

– После ланча я займусь этим. Честное слово.

100

Рэчел припарковала машину напротив ирландского бара на Ярмарочной, а Сьюки и я нашли свободные места за углом. Когда я вышел из машины, Сьюки стояла на тротуаре, чуть смущенно глядя на меня:

– Я недостаточно вас отблагодарила за вашу щедрость. Это удивительно, Нэд. Вы ведь едва меня знаете.

– Эти деньги предназначались Стар. А она сделала бы в точности то же самое.

Сьюки обняла меня одной рукой:

– Пожалуй, это единственное, что убеждает меня принять от вас деньги, хотя, если честно, у меня просто не хватит духу отвергнуть их. Хочу, чтоб вы знали, как я благодарна вам.

Вместе мы вошли внутрь длинного темного помещения: стойка бара из полированного красного дерева с одной стороны и деревянные кабинетики с другой, далее располагался обеденный зал. Крупный мужчина с седеющими висками улыбнулся нам из-за барной стойки.

– Миссис Милтон, – приветствовал бармен. – Сколько лет, сколько зим! – Глаза его встретились с моими за мгновение до того, как он глянул на Сьюки, и вернулись к Рэчел. – Могу я предложить вам и вашим друзьям столик в дальнем конце? – Он еще раз посмотрел на Сьюки, и взгляд его смягчился. Лицо осветилось улыбкой. – Смотрите-ка, Сьюки Титер вернулась к Бреннану! И все так же красива.

– Боб Бреннан, ты идешь по стопам своего отца, – улыбнулась Сьюки.

– У вас была отличная компания. А Стар Данстэн сегодня с вами будет?

Игла, летящая со скоростью света, прошила мне сердце-Рэчел сказала:

– Мы только что с ее похорон. Это ее сын, Нэд.

– О нет! – проронил потрясенно Бреннан. – Какой ужас… Искренне соболезную вам, Нэд. – Он протянул через стойку руку, в ладони которой утонула моя. – Мой отец любил, когда ваша матушка была здесь, и я тоже. Сейчас мы вас усадим и принесем все, что только пожелаете. Мы сели за столик, и Бреннан вручил каждому меню:

– Первый напиток за счет заведения.

– Мне, пожалуйста, «Манхэттен». И спасибо вам, Боб.

– Мне тоже, – попросила Сьюки.

– Она здесь заказывала «Манхэттен»? – спросил я.

– Один «Манхэттен», вермута самую малость, без льда, – рассказал Бреннан.

Такой я и заказал, и мы вернулись в бар. Сьюки принялась разглядывать стены:

– А Боб – копия своего отца. Жуть…

– Надо обязательно показать Нэду картину, – спохватилась Рэчел.

– Если позволишь, я покажу, – сказала Сьюки. – Пойдем. Сейчас у тебя будет урок истории.

Сьюки повела меня к дальней стене.

– Боже, как же мы были хороши! – ахнула Рэчел.

Чуть выше уровня глаз на стене висела большая фотография: десять девушек и двое юношей в летней одежде сидели в ряд вдоль стойки бара. Лица их светились непринужденным и естественным счастьем. Ослепительно красивая Стар улыбалась между ошеломляюще молодой Сьюки Титер и столь же ошеломляюще молодой Рэчел Ньюборн.

– Ух ты! – негромко воскликнул я. Это «ух ты» очень верно выражало все, что я чувствовал. – Это ваша компания?

– Почти вся. – Рэчел стала называть имена девушек с фотографии – Сара Берч, Нанет Бридж, Тэмми Вэкфорд, Эвис Олбрайт, Зельда Дэвис. Мей-Лю Чанг – вон, рядом с Сэмми Шварц. А вот девушка, которая балдела от «бензедринщиков» [57] и любила говорить стихами.

– Джорджи-Порджи, – подсказала Сьюки. – Совсем недавно опубликовала свой второй роман, у нее двое детей, мужа нет, она самый довольный жизнью человек на земле. Ненавижу ее всеми фибрами души.

Я попросил рассказать, как сложилась судьба ребят и девушек. Зельда Дэвис выиграла стипендию в Гарварде, сейчас работает в Государственном департаменте. Сэмми Шварц сбежала с одним из «ангелов ада», сейчас преподает в третьем классе в школе в Аризоне. Нанет Бридж – партнер в юридической фирме на Уолл-стрит. Лунную Девочку Томпсон никто не видел с той минуты, как она объявила своему парню, что идет прогуляться по пляжу, – она буквально исчезла.

Бреннан принес напитки и принял наши заказы: салат для Рэчел, гамбургеры и картофель фри мне и Сьюки.

– Помнишь Саджит? А Большую Индианку?

– Да разве их забудешь? – ответила Сьюки. – Саджит вернулась в Бомбей, устроила крупный национальный скандал. Двум или трем членам кабинета министров пришлось подать в отставку. Большая Индианка делает авангардные фильмы. Ее настоящее имя Берта Сноуберд.

– Несколько фильмов Берты Сноуберд я видел, – сказал я. – Она настоящий мастер. Где она тут?

Мы вернулись к дальней стене, и Сьюки показала на энергичную девушку с прямыми черными волосами, разделенными пробором, атлетическими плечами и глазами как у львицы. Коротко подстриженный молодой человек лет двадцати пяти с внешностью красавца актера обнимал ее за шею.