Парящий дракон. Том 2 - Страуб Питер. Страница 7

– Человек, который знает возможности "Телпро" и может понять, как они повлияли на события в Хэмпстеде. – Сара аккуратно вложила снимок в конверт, а конверт спрятала в сумку. – Знаете, что я хочу сделать? Я думаю, что пора немного потрясти генерала Ходжеса. Пришло время, я думаю, действовать более решительно. Я хочу поехать в его офис и послушать, что он расскажет о Лео Фрайдгуде и "Вудвилл Солвент".

– В таком случае вам лучше прихватить с собой опытного юриста.

– Что вы делаете завтра во второй половине дня?

Юлик Бирн не хотел признаваться самому себе в том, что к обыкновенному волнению от предстоящей встречи с генералом Ходжесом примешивается чисто профессиональный интерес. Он был абсолютно твердо убежден в том, что Ходжес и "Телпро" отлично законспирировали то, что действительно произошло в Вудвилле семнадцатого мая. Ходжес был крепким орешком, да и на "Телпро" работала тысяча юристов, так что, если они с Сарой смогут докопаться до истины… Юлик уже представлял начало процесса, который может принести миллиарды долларов. Это был бы скандал, по величине сравнимый разве что с Уотергейтом, даже еще более ясный и понятный простому человеку. Обычный адвокат из Хэмпстеда превратится за один вечер в известную фигуру, особенно если будет известно, что он лично причастен к раскрытию всех шокирующих обстоятельств этого дела.

Сара заметила, что весь путь, пока Юлик Бирн вел машину по направлению к Мичигану, пересекая мост через Триборо, мчась по шоссе, он еле сдерживал довольную улыбку.

Когда они добрались до здания "Телпро" на Пятьдесят девятой Восточной улице, Сара твердым и решительным шагом прошла мимо охраны и повела Юлика к лифту.

– Откуда вы знаете, куда нам идти? – спросил Бирн.

Двери лифта тихо закрылись, и они остались вдвоем в пустом, обитом деревом помещении.

– Я журналист, – ответила Сара, – к тому же журналист, который старше вас. Когда генерал Ходжес уходил на пенсию, он рассказал репортерам о своих былых военных победах и заметил, что главные сражения проходили на двадцатом этаже здания по Пятьдесят девятой Восточной улице. – Она толкнула блестящую дверь лифта. – Так что мы собираемся предоставить ему возможность провести одну из таких битв.

Бирн пожал плечами:

– Но с тех пор он мог уже двадцать раз переехать.

– Тогда спросим, где находится нужный нам этаж. Но основное дело сделано, охранника на входе мы миновали.

– Теперь нужно попытаться пройти через секретаря.

На двадцатом этаже они прошли в широкий коридор, который вел к стеклянной двери с надписью, сделанной большими черными буквами: "Специальные проекты". За столом сидела рыжеволосая молодая женщина. Она подняла голову и приветливо улыбнулась двум посетителям, приближавшимся к ней по толстому мягкому ковру. Бирн отметил, что Сара Спрай держится намного более уверенно, чем он, словно всю жизнь только и делала, что вышагивала по толстым коврам и имела на это полное право и сейчас.

– Чем могу помочь вам? – спросила женщина.

– Мы пришли повидаться с генералом Ходжесом, – твердо ответила Сара. – Но сначала мы бы хотели переговорить с его секретарем.

Женщина за столом удивленно посмотрела на них:

– Вы договорились о встрече с генералом?

– Пожалуйста, мы хотим переговорить с секретарем, – Сара взглядом дала понять Юлику, чтобы он помолчал. – Можете сказать, что журналистка "Хэмпстедской газеты" и юрист прибыли сюда по поводу событий, произошедших на "Вудвилл Солвент".

– "Вудвилл Солвент"? "Хэмпстедская газета"? – Женщина подняла телефонную трубку аппарата, который был такого же цвета, что и ковер. Раздался гудок, и она что-то тихо проговорила. Потом, широко раскрыв глаза, удивленно взглянула на них и спросила:

– Могу я узнать, как вас зовут?

– Мистер Бирн и миссис Спрай, – ответил Юлик.

Женщина опять что-то тихо сказала в телефонную трубку; Затем мило улыбнулась:

– Миссис Винтроп сейчас встретится с вами.

"Сейчас" растянулось на тридцать минут. Миссис Винтроп оказалась тридцатилетней китаянкой. В черном строгом платье, таком же черном, как и ее блестящие волосы, в больших очках, миссис Винтроп приветливо улыбнулась, и присутствующие тут же ощутили силу ее личности. Назвав себя, она пожала руку Бирну, и, несмотря на очаровательную улыбку, пожатие это напоминало скорее мужское. Бирн тут же почувствовал, что надо было побриться и одеть более приличный костюм. Секретарь подошла к Саре. Бирн обнаружил, что с интересом думает о том, на что похож мистер Винтроп.

– Прошу вас в мой кабинет, – сказала она и повела их по одному из широких освещенных коридоров. После нескольких поворотов она открыла большую светлую дубовую дверь и провела их в комнату, где стоял широкий черный стол и несколько удобных кожаных черных кресел. Миссис Винтроп села за стол.

– Я должна объяснить, что генерал Ходжес никогда не принимает посетителей без предварительной договоренности, так что даже если бы он и был здесь сегодня, то встреча все равно не состоялась бы.

– Его нет? – спросила Сара.

– Он будет не раньше завтрашнего дня, миссис Спрай.

Но я уверена, что он захотел бы, чтобы я выяснила, зачем конкретно вы хотите его повидать. Мне непонятно, для чего журналисту, ведущему колонку сплетен в "Хэмпстедской газете", и юристу, занимающемуся в основном сделками по продаже недвижимости, понадобился генерал Ходжес.

И начиная с этого мгновения миссис Винтроп записывала каждое слово, произнесенное в кабинете. Магнитофон улавливал растущее раздражение Бирна, возрастающую напористость Сары, их твердую убежденность в том, что генерал Ходжес находится здесь, за дверью позади черного стола миссис Винтроп. (Тут они оба ошибались – генерал присутствовал на Совете директоров банка на Уолл-стрит.) Магнитофон зафиксировал слова Юлика о том, что "Телпро" убил детей в Хэмпстеде, Коннектикут, и его настойчивые вопросы о том, бывал ли Лео Фрайдгуд на заводе в Вудвилле.

Йен Чи Винтроп, видевшая его там, удивленно смотрела на двух возбужденных и до предела измотанных людей, которые, сидя в черных кожаных креслах кабинета, обрушивали на нее столь серьезны обвинения.

4

На следующий день, в пятницу, двадцать пятого июля, генерал Ходжес в сопровождении двух адъютантов въехал на улицы Хэмпстеда – только не на переднем сиденье потертого "джипа", как это бывало, когда он въезжал в корейские деревни, а на заднем сиденье черного "лимузина".

Дом Фрайдгуда стоял пустой. Соседи ничем не могли помочь. Они понятия не имели, куда он подевался, и вообще не понимали, зачем им нужно открывать двери трем незнакомым мужчинам. Когда генерал называл себя и объяснял, что местопребывание мистера Фрайдгуда необходимо знать в целях национальной безопасности, то жители Кэннон-роад, Чарльстон-роад и Бич-трэйл обычно двери открывали. Но ни объяснения, ни доброжелательное гостеприимство ничего не дали генералу Ходжесу и его адъютантам.

Первым в полиции с ними встретился приятель Сары Спрай сержант Дэйв Маркс, и манера поведения военных вызвала у него раздражение. Седой старик решил явно надавить на него, а в это время двое его людей заняли позицию у дверей, словно террористы в полицейских боевиках: по обе стороны двери, в футах восьми или девяти друг от друга, так что если сержант смотрел на одного, то совершенно не видел второго. Тройка выглядела взволнованной и возбужденной, и Дэйву Марксу это совершенно не понравилось – он хотел поскорее закончить дежурство, принять душ, подкрепиться и отправиться на ежегодную встречу полицейских в театре Натмега. О том же мечтали на сегодняшнем дежурстве все копы в округе – все они испытывали нетерпение по поводу предстоящего события и потому не хотели удлинять срок дежурства.

Генерал Ходжес, едва войдя в кабинет Маркса, тут же приказал позвать шерифа.

– Шерифа нет, – ответил Маркс. Шериф лежал дома в постели, но Маркс не видел причин, по которым он должен вытаскивать его оттуда.