Тайна - Страуб Питер. Страница 18

Они встретились перед кабинетом Денниса и спустились, пробираясь сквозь толпу мальчишек, по широкой деревянной лестнице, мимо витража с изображением герба Брукс-Лоувуд. Деннис был очень популярен среди учеников, поэтому многие останавливались, чтобы поговорить с ним, пожелать ему приятного уик-энда, а некоторые даже здоровались с Томом, почти не глядя при этом в его сторону. Если не считать здорового цвета лица, Тома вряд ли можно было назвать красавцем, хотя в нем и было более шести футов роста. У него были такие же шелковистые белокурые волосы, как у матери, и плечи его красиво проступали под помятым твидовым пиджаком (В этот период жизни Тома абсолютно не волновало, что он надел на себя утром — он просто не замечал этого). На первый взгляд он напоминал очень молодого профессора колледжа. Некоторые здоровались с ним, остальные же вели себя так, словно Том был пустым местом. Они стояли посредине лестницы, пока закончившие учиться мальчики спускались вниз, и Деннис объяснял Уиллу Тилману задание на выходные, внимательно разглядывая Тома, на лице которого играли разноцветные блики, отбрасываемые цветными стеклами витража. Деннис видел, что Том старался изо всех сил слиться с толпой — он словно заставлял себя быть одним из учеников. И, несмотря на общительность и чувство юмора, которые всегда отличали Тома, Деннису вдруг стало неприятно стоять с ним рядом.

Вскоре они вышли из школы и оказались на стоянке, где Деннис обычно ставил свой черный «корвет» с откидным верхом, который выглядел немного высокомерно среди потрепанных пикапов, старых велосипедов и напоминавших подводные лодки «седанов», на которых ездили остальные преподаватели. Тому пришлось сложиться пополам, чтобы поместиться в машине, колени его оказались примерно на уровне носа. Он улыбнулся, и улыбка тут же сгладила неприятное впечатление, возникшее у Денниса несколько минут назад. Улыбнувшись в ответ, Деннис сообщил Тому, что он, наверное, самый высокий пассажир, которого ему приходилось возить в своей машине.

Выезжая на Скул-роуд, Деннис прибавил скорость. Ветер трепал волосы и галстук Тома, и у учителя было такое чувство, словно он посадил рядом с собой на сиденье добродушного большого пса.

— Тебе, наверное, тесно, — сказал он. — Можешь подвинуть сиденье назад.

— Я уже подвинул, — улыбнулся Том. Сейчас он был похож на циркового акробата.

— Потерпи, осталось недолго, — успокоил его Деннис, сворачивая на Калле Бергофштрассе.

Они проехали мимо дорогих магазинов и оказались на Калле Дроссельмейер с четырехполосным движением, миновали новый торговый центр «Дос де Майо» и статую Дэвида Редвинга, первого премьер-министра Милл Уолк, оставили позади несколько кузниц, палаток предсказателей судьбы, автомастерских и магазинчиков, где продавали питонов и гремучих змей. Они двигались, как обычно, в потоке велосипедов и конных упряжек. Дорога их вела мимо консервной фабрики и сахарного завода дальше на юг, через район под названием Уизел Холлоу, где была убита собственным сыном женщина, «спавшая на королевских сокровищах» («Свидетель»).

Деннис свернул на Маркет-стрит, умело объехал фургоны с продовольствием, припаркованные перед «Остенд-маркет», вылетел на последних секундах желтого света на Калле Бурле и после этого свернул наконец на запад.

— Где вы живете? — спросил Том.

— Рядом с парком.

Том кивнул, считая, что речь идет о парке на берегу океана, и Деннис, должно быть, решил заехать по дороге домой в какой-нибудь магазин.

— Готов спорить, это мама попросила вас поговорить со мной, — сказал он.

Деннис повернул голову и удивленно посмотрел на своего ученика.

— Почему ты так думаешь?

— Вы знаете почему.

Деннис не знал, что ответить Тому. Он должен был либо признаться, что Глория Пасмор рассказала ему об альбоме с газетными вырезками, и тем самым дать Тому понять, что мать рылась в его вещах, или же отрицать, что Глория как-то причастна к их сегодняшней поездке и предстоящему разговору. Если он станет все отрицать, то вряд ли сможет потом упомянуть об альбоме с вырезками. К тому же Деннис понимал, что, отрицая участие Глории, будет выглядеть глупо, а это было против его правил. И он, безусловно, отстранится от Тома, невольно встав на сторону его родителей, а это тоже не в его правилах.

Следующая фраза Тома только усилила его замешательство.

— Мне жаль, что вы так расстроились из-за моего альбома, — сказал он. — Конечно, это не может вас не волновать.

— Что ж, я... — Деннис замялся, не зная, что сказать дальше. Он вдруг почувствовал себя виноватым, а Том был достаточно смышленым мальчиком, чтобы это не заметить.

— Расскажите мне о ваших книгах, — попросил Том. — Мне нравятся редкие издания и все такое.

Облегченно вздохнув, Деннис начал рассказывать о своей главной удаче — о том, как нашел в букинистическом магазине в Блусбери рукопись «Потерь при Пойнтоне».

— Как только я зашел в этот магазин, у меня тут же возникло чувство, что я найду там что-то необычное, — сказал Деннис. — Я не мистик и не очень-то верю в предчувствия, но, войдя в тот магазин, я почувствовал, что мною овладела какая-то неведомая сила. Я сразу вспомнил сцену из «Золотого котла» Генри Джеймса, когда Шарлотта и принц заходят в антикварный магазин, чтобы купить Мэгги свадебный подарок — ты ведь читал эту книгу?

Том кивнул. Он внимательно выслушал перечень книг, выставленных на продажу в антикварном магазине, описание его владельца и мистического чувства Хэндли, которое усиливалось по мере того, как он переходил от полки к полке, о восторге, охватившем его, когда он набрел в задней части магазина на стеллаж со старыми книгами и наконец обнаружил на нижней полке между атласом и словарем ящичек с отпечатанными на машинке листами. Деннис открыл ящик, почти догадываясь, что увидит внутри.

— Страницы начинались с середины книги. Прочтя несколько предложений, я сразу догадался, что передо мной — «Потери при Пойнтоне». Эта книга была самой первой, которую Джеймс диктовал, причем диктовал не всю, а только часть. У него стала болеть рука, и он нанял секретаря по имени Уильям Макалпин. Я сразу понял, что нашел рукопись, отпечатанную Макалпином позже, в которую он включил также главы, написанные Джеймсом от руки, чтобы послать ее издателям. Я никогда не смогу это доказать, но мне и не хочется это доказывать. Я и так знаю, что именно нашел. Я отнес рукопись владелицу магазина, дрожа, как осиновый лист, и он продал мне ее за пять фунтов, очевидно, решив, что я сумасшедший, которому все равно, что покупать. Он, конечно же, решил, что я покупаю рукопись ради ящичка.