Амулет Самарканда - Страуд Джонатан. Страница 3

Крот осторожно высунул голову из небольшого земляного холмика, образовавшегося посреди безукоризненно ухоженного лавлейсовского газона. Зверёк огляделся по сторонам, проверяя, что творится вокруг. В доме, в окнах первого этажа, горел свет. Шторы были задернуты. Окна верхних этажей, насколько мог видеть крот, были темны. Над головой высился полупрозрачный синеватый свод магического защитного купола. Один из жёлтых караульных тупо катился в трёх метрах над живой изгородью. Остальные двое, скорее всего, находились сейчас с другой стороны дома.

Я ещё разок попробовал заглянуть на седьмой план. И снова ничего. И снова всё то же ощущение притаившейся опасности. Ну, ладно.

Крот вернулся под землю, двинулся под корнями травы по направлению к дому и вынырнул посреди клумбы, расположенной прямехонько под ближайшими окнами. Тут я всерьёз задумался. Невзирая на искушение прокопаться в подвал, двигаться дальше в этом облике не стоило. Надо было придумать что-нибудь другое.

До поросших шерстью ушей крота донесся смех и звон бокалов. Звук был на удивление громким, как будто раздавался совсем рядом. В стене, в каком-нибудь полуметре от меня, красовалась потемневшая от времени решётка вентиляционного отверстия.

Я облегченно вздохнул и превратился в муху.

4

Прячась за вентиляционной решёткой, где меня никто не мог видеть, я оглядел своими фасеточными глазами вполне традиционную гостиную. Толстый пушистый ковер, тошнотворные полосатые обои, кошмарная хрустальная конструкция, претендующая на роль люстры, две потемневшие от времени картины маслом, диван и два удобных кресла (тоже полосатые), низенький кофейный столик с серебряным подносом на нём, а на подносе — бутылка красного вина. Бокалов на подносе не было. Они обнаружились в руках у тех двоих, что пребывали в комнате.

Одной из них была женщина. Она выглядела довольно молодо (а для людей это означало, что она чрезвычайно юна) и, пожалуй, была довольна хороша собою, на эдакий чувственный манер. Большие глаза, коротко подстриженные тёмные волосы. Я машинально запомнил её внешность. Завтра, когда я отправлюсь с визитом к мальчишке, нужно будет явиться в её облике. Только в обнаженном виде. Посмотрим, как на это отреагирует его непреклонный, но всё-таки незрелый разум! [Примечание: Для любопытных объясняю: для меня не составляет ни малейшего труда превратиться в женщину. Точно так же, как и в мужчину. Пожалуй, женщины в некоторых отношениях сложнее, но я не стану сейчас в это вдаваться. Женщина, мужчина, крот, личинка — все они, по большому счету, одинаковы. Разве что мыслительные способности малость разнятся.]

Впрочем, в тот момент меня куда сильнее интересовал мужчина, которому эта женщина улыбалась. Он был высок, худощав и красив несколько педантичной красотой. Волосы, прилизанные при помощи какого-то сильно пахнущего геля. Небольшие круглые очки. Крупный рот с хорошими зубами. Выступающий вперёд подбородок. Что-то мне подсказывало, что это и есть тот самый волшебник, Саймон Лавлейс, — то ли неуловимая аура силы и властности, то ли собственнический жест, которым он обвёл гостиную, то ли мелкий бесенок на втором плане, парящий у него за плечом и бдительно высматривающий, не грозит ли хозяину какая опасность.

Я раздраженно потёр передние лапки. Придётся удвоить осторожность. Бесенок сильно осложняет дело [Примечание: Только не поймите меня неправильно. Я вовсе не боялся этого бесенка. Я бы мог его прихлопнуть одним пальцем. Но он находился здесь по двум причинам: потому, что был безгранично предан хозяину, и потому, что отличался особой наблюдательностью. Ему хватило бы секунды, чтобы раскусить мою искусно сотворенную мушиную личину].

Жаль, что я не превратился в паука. Они способны часами сидеть неподвижно и ни о чём не думать. Мухи куда более нервны и подвижны. Но если сменить облик прямо здесь, раб волшебника наверняка меня засечет. Пришлось принудить моё тело затаиться и не обращать внимания на боль, которая вновь настигла меня. На этот раз она нарастала под хитиновой оболочкой.

Волшебник толкал речь и был всецело поглощен этим занятием. Дамочка таращилась на него глазами влюбленного спаниеля, такими круглыми, глупыми и восхищенными, что мне захотелось её укусить.

— …это великолепнейшая возможность, Аманда. Ты станешь одной из тех, кого зовут сливками лондонского общества! Ты знаешь, что сам премьер-министр высказывал желание взглянуть на твоё поместье? Я сумел этого добиться. Мои враги несколько недель преследовали его своими гнусными инсинуациями, но он по-прежнему намерен провести конференцию в твоем поместье. Так что, как видишь, любовь моя, я по-прежнему способен влиять на него, когда дело того стоит. Главное — знать, как сыграть на его слабостях, как подольститься к его самолюбию… Между нами говоря, он ведь на самом-то деле довольно слаб. Его конек — Очарование, но в нынешние времена премьер-министр даже эту магию редко пускает в ход. Да и зачем? У него достаточно людей в штатском, которые сделают за него…

Лавлейс трещал без умолку, так и сыпал именами тех или иных шишек. Женщина потягивала вино, кивала, удивленно ахала и восклицала в нужных местах, и придвигалась к нему поближе. Я чуть не зажужжал от скуки.

[Примечание: Если бы этот разговор услышал кто-нибудь из людей, у него наверняка челюсть бы отвисла от изумления, ибо волшебник сделал на редкость подробный доклад о коррупции в британском правительстве. Но мне-то до этого не было никакого дела! Я видел, как рассыпалось в пыль множество цивилизаций, куда более могучих, чем эта, и подобные мелочи меня не интересовали. И потому я, чтоб убить время, безуспешно пытался припомнить, какие сверхъестественные силы мог привлечь к себе на службу Саймон Лавлейс. К таким вещам лучше готовиться загодя].

Внезапно бесенок насторожился. Он развернул голову на сто восемьдесят градусов, уставился на дверь, располагавшуюся в противоположном конце гостиной, и осторожно ущипнул волшебника за ухо, о чём-то его предупреждая. Несколько секунд спустя дверь отворилась, и в гостиную почтительно вступил лысый лакей в чёрной ливрее.

— Прошу прощения за беспокойство, сэр, но ваша машина готова.

— Спасибо, Картер. Мы будем через минуту. — Лакей удалился. Волшебник поставил свой (по-прежнему полный) бокал обратно на столик и галантно поцеловал даме руку. Бесенок у него за спиной скривился, демонстрируя глубочайшее отвращение.

— Мне страшно не хочется идти, Аманда, но долг зовет. Сегодня я уже не вернусь домой. Можно, я тебе позвоню? Сходим завтра вечером в театр?

— Это было бы чудно, Саймон.

— Тогда договорились. Один мой друг, Мейкпис, поставил новую пьесу. Я сейчас же закажу билеты. Ну а пока что Картер отвезет тебя домой.

Мужчина, женщина и бесенок вышли, оставив дверь приоткрытой. У них за спиной осторожная муха выползла из укрытия и беззвучно перелетела через комнату к новому наблюдательному пункту, откуда был виден холл. Несколько минут были заполнены бурной деятельностью: пальто надевались, распоряжения отдавались, двери хлопали. Затем волшебник отбыл.

Я вылетел в холл. Он был широким и холодным; пол был выложен чёрными и белыми плитками. В огромных керамических горшках росли ярко-зелёные папоротники. Я покружил вокруг люстры, прислушиваясь. В доме было очень тихо. Звуки доносились лишь из кухни, и то вполне невинные: звон тарелок и кастрюль да изредка — громкая отрыжка. Должно быть, у повара проблемы с желудком.

У меня мелькнула мысль пустить в ход осторожный магический импульс и попробовать с его помощью определить, где волшебник хранит свои магические артефакты. Но потом я решил, что это чересчур рискованно. Даже если внутри, в доме, нет никаких стражей, импульс могут засечь караульные, дежурящие на улице. Что ж, придётся мне отправиться на поиски собственной мушиной персоной.

На всех планах было чисто. Я пролетел по коридору, а затем, доверившись интуиции, — вверх вдоль лестницы.

Лестничная площадка выходила в коридор. Пол застелен толстыми коврами; стены увешаны картинами. Меня сразу же заинтересовало ответвление, уходящее вправо: там, примерно на полпути до конца коридора, притаился наблюдатель. Человек принял бы его за датчик противопожарной сигнализации, но на других планах проступал истинный облик наблюдателя: на потолке сидела жаба с пренеприятными выпученными глазами. Примерно раз в минуту она подпрыгивала на месте и немного разворачивалась. Когда волшебник вернётся, сторож доложит ему обо всем, что происходило за это время.