Последняя осада - Страуд Джонатан. Страница 39
Внутри печь оказалась на удивление просторной – Эмили даже сумела развернуться и сесть. Стены тут были обложены плиткой. Верх был закругленный, вдоль стенки на середине высоты шел выступ. Эмили уселась как можно дальше от отверстия, подтянув к себе ноги и прислонившись спиной к передней стенке печи.
Она сидела неподвижно и прислушивалась.
Некоторое время было ничего не слышно, кроме воя ветра. Мимо входа на кухню несколько раз проходили люди, но, по счастью, в само помещение никто не заглядывал.
Прошло какое-то время – сколько именно, Эмили не знала: она пыталась посмотреть на часы, но в печи было слишком темно, циферблата не разглядеть. Снаружи явно темнело. Внезапно девочка напряглась, сердце у нее отчаянно забилось. В кухню кто-то входил.
– Тут тоже стоит проверить, – сказал женский голос.
– Ну валяй, проверяй, – мужской голос, угрюмый и подавленный.
– У тебя фонарик есть?
– Нет, конечно! Откуда я знал, что придется шарить по всяким норам?
Очевидно, мужчина, говоривший это, одновременно опускался на колени, чтобы заглянуть в одну из печей. Когда он снова заговорил, его голос отзывался эхом.
– Ни черта не видать. Но тут точно пусто.
– Откуда ты это знаешь, если ничего не видишь?
– Да нету их тут, они как-то выбрались наружу.
– И тут тоже пусто. Загляни в крайнюю.
– Они как-то выбрались наружу.
– Он говорил, тут нет другого выхода.
– Ну да, так я и поверил этому злющему старому пердуну! – Голос приближался. – Просто тут есть еще какая-то дыра, которой он не заметил, только и всего.
Эмили съежилась в темноте. Шарканье шагов раздалось прямо у ее печи. В отверстии кто-то появился. Если он сунет голову внутрь, он ее точно увидит…
– Никого там нет.
– Ты хорошо посмотрел?
Девочка краем глаза увидела пар, идущий у него изо рта, почувствовала мятный запах конфеты, которую он сосал. У нее дернулась щека.
– Да ладно тебе! Эта печка самая тесная. Там пусто.
– Ну, тогда пошли.
Человек в отверстии исчез. Снова шаги снаружи. Щека у Эмили дернулась еще раз.
– И куда теперь? – спросил мужской голос.
– Останемся на этом этаже, – устало ответила женщина. – Нам так сказали. Обойдем еще раз вокруг всего этажа.
– Замечательно! Только об этом я и… Эй, ты это слыхала?
Эмили тоже услышала – яростный торжествующий вопль раскатился по всему замку. Он поразил ее в самое сердце.
– Одного поймали! Пошли посмотрим.
– Нет, говорю тебе! Остаемся на этом этаже.
Полицейские вышли, все еще продолжая спорить, и Эмили осталась одна в своей печи, глядя в темноту сухими глазами. Этот торжествующий вопль все еще звучал у нее в ушах. «Одного поймали. Одного поймали». Казалось, что-то внутри ее иссохло и умерло. Никогда еще она не чувствовала себя настолько заброшенной и беспомощной.
Мимо кухни кто-то пробежал. Девочка услышала новые крики, треск рации. Где-то вдалеке кто-то рассмеялся.
Она сознавала, что сейчас самое время сдаться; что, раз один из них попался, значит, скоро станет известно, кто она такая, сколько ты ни прячься. Однако упрямство взяло верх над осторожностью. Более упорная частичка Эмили заставляла ее стоять на своем, отказывалась послушно сдаваться, а топот врагов, бродящих по их замку, заставлял ее леденеть от ярости. Нет, она не сдастся, пока ее отсюда силком не вытащат, не выковырнут булавкой, как занозу!
Или пока не представится возможности сбежать.
Это будет ее последний акт неповиновения. Наверно, полицейские уже сейчас допрашивают своего пленника; наверно, им уже известно, кто она такая. Но даже если они будут поджидать ее, когда она вернется домой (Эмили мельком представила себе жуткую картину: они сидят на диване, а за спиной у них стоят ее родители, мрачные и молчаливые), все равно это лучше, чем быть пойманной, точно крыса, прячущаяся в закоулках замка. А потом, остается ведь слабая надежда, что друзья ее все-таки не выдадут, что враги так и не отыщут ее…
Но Эмили поспешно прогнала эту соблазнительную мысль. Нет, на это рассчитывать не стоит. Но сбежать из замка действительно можно. Сейчас, когда быстро темнеет, она еще может выйти отсюда незамеченной.
Девочка развернулась, присела у выхода из печи и выглянула наружу. Судя по тому, как плохо было видно, на улице наступали сумерки. На кухне сделалось очень темно. Определить, продолжается ли метель, отсюда не получалось, но свист ветра сделался тише. Эмили, прищурившись, посмотрела на часы и разобрала время: без десяти четыре, формально еще день. Но до темноты осталось уже недолго. Она немного подождет и попробует прорваться.
Все было тихо. Эмили набралась храбрости, высунула голову из печи и осторожно выглянула в холл. Поначалу ничего видно не было, кроме серых теней, но внезапно на дальней стене появился слабый желтый отсвет. Свет становился все ярче и двигался вверх-вниз в такт шагам владельца фонарика. Эмили спряталась, и в тот же миг в холле раздались шаги двоих людей.
– Ладно, – сказал один (Эмили сразу узнала в нем главного полицейского). – Подождем здесь.
Голос по-прежнему звучал спокойно и мягко, но теперь он был еще печальным и усталым.
– Чего? – угрюмо спросил второй. Эмили впилась пальцами в кирпичи. Это был Саймон.
– Когда кто-нибудь подойдет и проводит тебя к машине. Никого из тех, кто находится здесь, я отправить не могу – все они заняты тем, что ловят твоих приятелей. Ты точно уверен, что не знаешь, где они прячутся?
Усталый, печальный, рассудительный…
– Понятия не имею.
– Но ты ведь знаешь, сколько их? (Молчание.) Мы знаем, что вас еще как минимум двое, Маркус и Кейти. Кто-то еще с вами был?
Саймон не ответил.
– Ну ладно, неважно. Скоро подвезут прожектора. Да-да, мы пустили в ход все имеющиеся у нас средства. Все спецслужбы Западного Норфолка торчат в этих забытых богом развалинах, рискуя подхватить насморк, и все из-за вас, парень. А ведь вместо этого мы могли бы заниматься своим делом. Ну и чего ради вы затеяли все это баловство? Мне бы на твоем месте было стыдно, что я заставил такое количество людей убить прорву времени впустую!
– Это не баловство! – воскликнул Саймон. – Вот подождите, увидите лицо Маркуса – тогда и поговорим! Тогда-то вы поймете, почему он не хотел возвращаться домой! Вам всем плевать, что с ним будет. Это вам должно быть стыдно, а не нам!
– Так что же он вам все-таки рассказал? – спросил полицейский так тихо, что Эмили его еле расслышала.
Это заставило Саймона успокоиться.
– Мы переночевали тут, в замке, – негромко ответил он. – Ничего плохого мы не делали. Но Маркус опоздал вернуться домой, и дома его ждал отец. Он его избил – можете не верить мне на слово, увидите сами! И еще сломал его велосипед. Обломки до сих пор валяются у них в саду, если вас это интересует. Вот почему Маркус решил сбежать. Конечно, я думаю, он псих, что спрятался здесь, но я понимаю, почему он сбежал. Вот и все. Когда найдете Маркуса, он вам расскажет подробнее.
Эмили у себя в печке мрачно кивнула. Молодчина, Саймон!
– Конечно, расскажет. Да где же Томсон? Заблудился он, что ли?
Эмили услышала шаги – человек расхаживал кругами по холлу.
– Видишь ли, парень, проблема в том, что я уже видел этот велосипед Маркуса. Его отец показывал его мне, когда я приходил к ним домой.
– Ну вот, значит, вы видели…
– Я видел, что он стоит, пристегнутый замком к садовой ограде, и что он целехонек. Ну нет, руль погнут, но этого следовало ожидать. Маркус ездит довольно неосторожно, и с ним вечно происходят какие-то аварии. Вот и позавчера случилось то же самое.
– Вы хотите сказать, что…
– Он не притормозил на повороте и поскользнулся на льду. Ударился о крыло машины. Насколько я понимаю, довольно сильно разбил себе лицо.
– Ага, это вам его папа рассказал! А вы ему и поверили! О господи!
Голос у Саймона срывался от злости и негодования.