Врата Птолемея - Страуд Джонатан. Страница 85
На заднем плане виднелись торговые ряды, люди, яркие товары, голубое небо.
Образы угасли; мальчик молча сидел на ступенях.
«Однажды, — продолжал он, — мы понесли его на рынок пряностей — любимое его место, запахи там были совершенно опьяняющие. Сделали мы это по глупости: ряды там были узкие, запруженные народом. Шли мы медленно». Китти увидела длиннющий прилавок, сплошь заставленный деревянными ящичками, наполненными яркими пряностями. У открытой двери мастерской сидел, скрестив ноги, бондарь, вколачивающий клепки в металлический обод. Появлялись и исчезали и другие образы: беленые дома, козы, снующие в толпе, дети, застывшие на бегу, — и снова кресло с задернутыми занавесками.
«Когда мы были в самом центре рынка, я заметил, как впереди на крыше что-то шевелится. Я передал свой шест Пенренутету, сделался птицей и взлетел, чтобы проверить. И над крышами я увидел…»
Он осёкся. Ткань Иного Места сделалась чёрной, как патока; она медленно, гневно бурлила, озаряемая вспышками молний. Перед Китти парил один образ: уходящие вдаль крыши, выбеленные, как кость, ослепительным солнцем. И на фоне неба выделялись чёрные силуэты: с огромными распростертыми крыльями, длинными вытянутыми хвостами; солнце взблескивало на стальной чешуе. Китти увидела настоящие кошмары: змеиная голова, волчья пасть, лицо без кожи, оскалившееся в ухмылке. Картинка исчезла.
«Римские волшебники вызвали много джиннов. И афритов тоже. Они ринулись на нас со всех сторон. А нас было всего четверо джиннов. Что мы могли? Мы стояли насмерть. Там, на улице, среди толпы, мы сражались за него». Нагромождение образов, размытых, стремительно сменяющих друг друга: дым, взрывы, сине-зелёные молнии, сверкающие в узенькой улочке; вопли людей; демон с лицом без кожи падает с неба, зажимая дыру в центре своего тела. И ещё два джинна — один с головой гиппопотама, другой с клювом ибиса, — стоящие плечом к плечу перед креслом с занавесками.
«Первым погиб Аффа, — продолжал мальчик. — Потом Пенренутет и Тети. Я выставил Щит и унес Птолемея прочь. Я проломил стену, убил тех, кто меня преследовал, и взмыл в небо. Они ринулись за мной, словно пчелиный рой».
«И что было дальше?» — спросила Китти.
Мальчик снова умолк. Никаких образов в пустоте не появилось.
«Меня зацепило Взрывом. Ранило. Лететь я не мог. Ворвался в небольшой храм и забаррикадировался там. Птолемей был очень плох — в смысле, ещё хуже, чем раньше. Наверно, от дыма или ещё от чего-нибудь. Враги окружили храм. Выхода не было».
«И тогда?»
«Я не могу говорить об этом. Он дал мне последний дар. Это главное».
Потом мальчик передёрнул плечами — и в первый раз взглянул на подобие Китти.
«Бедный Птолемей! Он думал, что его пример поможет примирить наши народы. Он был убежден, что повествование о его путешествии будут читать в последующие века и следовать ему, как образцу, и что это повлечет за собой объединение наших миров. Он сам мне это говорил, здесь, в Ином Месте. Так вот, он был умница, светлая голова, но он был в корне неправ. Он погиб, и идеи его забыты».
Создание Китти нахмурилось.
«Но как ты можешь так говорить, когда я здесь? Натаниэль читал его книгу, и мистер Батон тоже, и…»
««Апокрифы» — это только фрагменты. Он так и не успел написать остальное. А потом такие люди, как Натаниэль, читают, но не верят».
«Я же поверила!»
«Да. Ты поверила».
«Если ты вернешься и поможешь спасти Лондон, ты продолжишь дело Птолемея. Люди и джинны действительно объединятся. Он ведь этого и хотел, разве нет?»
Мальчик снова уставился в пустоту.
«Птолемей мне ультиматумов не ставил».
«И я тоже не ставлю. Ты можешь поступать, как сочтешь нужным. Я просто прошу твоей помощи. Если ты не хочешь её оказать — что ж, твоё дело».
«Ну-у… — Мальчик потянулся, раскинув тонкие смуглые руки. — Это, конечно, не самый разумный поступок, но всё-таки приятно будет сквитаться с Факварлом. Но имей в виду, нам понадобится посох. Без посоха это все без толку. И надолго я задерживаться не стану, тем более если мне придётся вселиться в…»
«Спасибо, Бартимеус!» В порыве благодарности подобие Китти наклонилось к нему и обхватило своими ручками-палочками шею мальчика. Огромная голова на миг прижалась к изящной, черноволосой.
«Ладно, ладно. Ишь, расчувствовалась. Ты свою жертву принесла. Наверно, теперь моя очередь».
Мальчик твёрдо, но сдержанно распутал длинные, тонкие конечности и встал.
«Тебе лучше вернуться, — сказал он. — Пока не стало совсем поздно».
Подобие Китти посмотрело на него снизу вверх, обвиняюще вскинув голову, потом сердито вскочило на ноги.
«Слушай, что ты вообще имеешь в виду? О какой жертве ты всё время твердишь?»
«Я думал, ты знала. Извини».
«Что я знала?! Щас как дам больно!»
«Как, интересно? У тебя и рук-то нормальных нет».
«Ну… ну… Тогда я спихну тебя в эту пропасть! Говори толком!»
«Дело в том, Китти, что Иное Место для людей неполезно. Ваша сущность страдает здесь точно так же, как моя сущность страдает на Земле».
«В смысле?»
«В том смысле, что ты по своей воле отделилась от собственного тела. Ненадолго, правда, и это хорошо. Птолемей пробыл тут куда дольше, все вопросы задавал — он всё время задавал вопросы. Он находился тут вдвое дольше, чем ты. Но…»
«Что «но»? Договаривай!»
Подобие Китти бросилось на него, растопырив руки, агрессивно выставив голову. Мальчик отступил на последнюю ступеньку, нависнув над самой пустотой.
«Разве ты не замечаешь, как хорошо ты наловчилась управлять этой штукой? А ведь поначалу ты была совершенно беспомощна. Ты уже теряешь свои связи с Землей. Когда Птолемей вернулся назад, он забыл почти все. Он не мог ходить, с трудом владел своими конечностями… У него ушли все силы на то, чтобы снова вызвать меня. И это ещё не все. Пока ты здесь, твоё тело там, на Земле, стремительно умирает. Его можно понять, не правда ли? Ты же его бросила. Так что лучше возвращайся скорей, Китти. Лучше возвращайся скорей».
«Но как?.. — прошептала она. — Я не знаю как…»
Китти охватил страх; её подобие, головастое чудовище, растерянно застыло на ступенях. Мальчик улыбнулся, подошёл и поцеловал её в лоб.
«Это просто, — сказал Бартимеус. — Врата все ещё открыты. Я могу отпустить тебя. Расслабься. Дело сделано. Ты выполнила свою часть работы».
Он отступил назад. Её подобие, мальчик и зал с колоннами рассыпались цветными полосами и завитушками. Китти помчалась сквозь водоворот Иного Места, сквозь огни и цветные вихри. Она падала, падала… И вокруг была смертная невесомость.
Часть 5
Пролог
Александрия, 124 г. до н. э.
Хромая и спотыкаясь, мы поднялись по лестнице между колоннами. Впереди была бронзовая дверь, позеленевшая от старости. Я толкнул её, ввалился в святилище бога. Прохладный, сырой воздух, окон нет. Я захлопнул дверь и с грохотом задвинул древний засов. Не успел я это сделать, как снаружи в неё что-то врезалось.
Я для верности наложил на дверь Печать, потом создал Колдовской Огонь и отправил его под потолок. Храм озарился розоватым мерцающим светом. Металлическая статуя какого-то бородатого парня у дальней стены пялилась на нас сурово и неодобрительно. За дверью и вокруг всего святилища послышалось хлопанье кожистых крыльев.
Я уложил своего хозяина под Колдовским Огнём и опустил львиную морду к его лицу. Дышал он неровно. Сквозь его одежды сочилась кровь. Его изуродованное лицо, помятое и сморщенное, как гнилое яблоко, побелело.
Он открыл глаза и приподнялся на локте.
— Лежи, — сказал я, — Побереги силы.
— Да зачем мне их беречь, Бартимеус? — сказал он, назвав меня моим настоящим именем. — Они мне больше не понадобятся.
Лев гневно рыкнул.
— Ты мне эти разговорчики брось! — сказал я. — Это называется отступление на заранее подготовленные позиции. Вот сейчас отдохнем, и я прорвусь.