Записки падшей ведьмы - Стрельцова Маша. Страница 2

Ирка за это время располнела еще больше, волосы она обстригла до плеч и обесцветила. Плюс — очки на умном ненакрашенном лице — ну какая из нее девочка по вызову? Ирка наверняка вышла замуж и теперь растит детишек, в количестве не меньше двух.

— А ты и не изменилась! — улыбнулась она, когда мы покончили с объятиями.

— Ага, ты тоже, — почти не покривила я душой. — Пошли на лавочку, посидим!

Ирка степенно села, расправила подол летнего платья и велела:

— Ну, рассказывай, как устроилась. А чего — то слышала, что ты в пед поступала, наверно сейчас уж учительница?

— Ха! — скептично молвила я. — А я про тебя слышала — что ты вообще девочкой по вызову стала. В Москве, говорят, кур доят.

Я думала, Ирка посмеется вместе со мной, однако она нахмурилась и принялась рассматривать моего кота. Дармоед уже давно раскачивался на ветке березы, оглашая окрестности радостным мяуканьем.

— Ну, так ты у нас теперь кто по жизни — то? — переспросила я.

Ирка вскинула голову, спокойно посмотрела на меня сквозь очки и ответила:

— Фирму я держу, Магдалина.

Я с уважением на нее посмотрела. Бизнесом занимается, а это вам не хухры-мухры, совершенно неженское занятие. Мало того, что первоначальный капитал Ирке вроде бы и неоткуда было взять, так ведь это еще и ежедневный стресс — налоговая, крыши, да и рутинные заботы о деле. Молодец Ирка, что ни говори молодец!

— А чем фирма — то занимается? — с намеком на подобострастие в голосе спросила я.

Ирка так же спокойно и бесстрастно ответила:

— Девушками. У меня фирма девушек по вызову. Причем одна из сильнейших в городе.

Моя челюсть брякнулась на зеленую майскую травку. Ну надо же! Вот уж на кого б и в жизни не подумала!

— И давно? — только и смогла сказать я.

— Давно, — сухо ответила она.

Я с ошарашенным видом покивала. Не, дело нужное конечно. Не будь таких фирм — количество изнасилований многократно бы увеличилось. Но Ирка Глухарева — одна из центральных фигур теневого бизнеса нашего города — это у меня в голове не укладывалось!

— И эээ… как бизнес движется? — проблеяла я. Ничего умнее в голову не пришло.

— Нормально, — пожала она плечами.

— Это ты сейчас значит … сутенерша? — с некоторой робостью спросила я. — Понимаешь, Ир, я тебя обидеть боюсь. Я к этому нормально отношусь, честно.

— Знаешь, когда работаешь в этой сфере, то понимаешь, что ничего страшного тут и нет, — улыбнулась Ирка, так похожая на мать семейства и непохожая на то, что она собой являла. — А сутенер — такого понятия у нас нет. Иерархия простая — я — мамочка, охранник, водитель и девушки.

— Понятно — понятно! — покивала я с умным видом.

— Ну а ты — то кто? — спросила она, — замужем уже наверно?

— Ведьма я, — буркнула я, — а замуж меня никто не берет.

— Ну, плохой характер еще не повод для того чтобы в девках сидеть, — заметила она. — Вон, Галка Бестужева — уж на что змея была, а ведь какого прекрасного мужа себе отхватила!

— Не, ты не поняла, — засмеялась я. — Я по профессии — ведьма.

Она недоуменно посмотрела на меня:

— А это как?

— Про ведьму Марью слышала? — ехидно улыбнулась я.

— Ну слышала конечно, я тут хотела к ней сходить, да только дерет она, зараза, немерянно.

— Ну так это я, — скромно потупила я глазки.

— Что, серьезно? — вытаращила она глаза.

— Вполне, — кивнула я.

Она помолчала, соображая.

— Ну ты заходи, — наконец вымолвила она. — Во-он ту башню видишь?

Я посмотрела на панельную шестнадцатиэтажку на другой стороне рощицы и кивнула.

— Вот там я и живу, пятнадцатая квартира, — пояснила она. — Мне сейчас — то уже пора, сама понимаешь, бизнес, но ты не теряйся!

Я опять покивала, и мы тепло попрощались. Ирка — явно девка как и прежде хорошая, но вот поведение у нее какое — то деревянное. Впрочем, то что мы в школе дружили — почти ничего не значит. Прошло столько лет, и мы встретились практически другими людьми.

Мда уж…

Чудны дела твои, Господи.

Я сняла Бакса с березовой ветки и пошла домой, по пути размышляя.

А что? И приду! Я всегда одобряла асоциальное поведение. К тому же до ужасти хотелось узнать — как же выглядят пресловутые девушки по вызову? Воображение рисовало юных граций в открытых платьях, обтягивающих тело как перчатка.

Да, зайти надо непременно!

А пока я начну новую жизнь с насилия над собой — одену ночнушку, выпью снотворное, и пофиг, что время детское — полпервого ночи! С утра отправлю маменьку в Израиловку и буду честно ждать звонков от клиентов. Я — разумная девочка, я буду работать не покладая рук, откладывая себе на пенсию.

И накаких ночей в интернете!

Аминь.

Сегодня оч. хороший день.

Не успела я проснуться — на этот раз в десять часов утра — как позвонил не кто нибудь, а сам Зырян. Смотрящий за нашим городом, потенциально — очень хороший клиент. Вот как здорово, что я встала ни свет ни заря. Правда, у нас в прошлом были недоразумения, однако когда это было! В ноябре месяце, к тому же, мы расстались вполне мирно. Я ему вручила полмиллиона баксов, а он мне вернул маменьку. Не стоит она, конечно, таких денег. Я б лучше заплатила, чтобы ее кто забрал от меня подальше. Ну да ладно, что было, то было, тем более деньги эти мне вернулись.

Подумав об этом, я оч. ласково поздоровалась с Зыряном и даже поинтересовалась его здоровьем. Он мой вопрос проигнорировал (хам!) и сказал:

— Слышь, Марья, встретиться б, надо мне тебя по делу.

— Ну подъезжай, — задумчиво согласилась я.

Задумчиво — оттого что прикидывала — на какой коэффициент умножить свой обычный гонорар специально для дорогого гостя.

А умножить следовало по-любому.

Во-первых — у меня неудачный месяц. Всего тринадцать тыс. долларов. Число несчастливое, это оч. плохо. Да и вообще, месяц май еще не закончился — и у меня похоже единственная возможность достойно закрыть его по финансам. Потому что уже двадцать восьмое.

Во-вторых — это отличный шанс стрясти с Зыряна хоть какую — то компенсацию за моральный ущерб. Этот гад в ноябре взял маменьку в заложники и заставил меня отдуваться за чужие грехи. К тому же ситуация осложнялась тем, что Оксана — царствие ей, собаке, небесное, — посадила мне скоротечный рак и я доживала последние деньки.

В общем, я считаю, что если умножить на троечку — будет в самый раз.

И мне приятно, и Зырян не обеднеет. В общении с этими людьми оч. важно не перегнуть палку.

Все это молнией пронеслось в голове, а Зырян за это время буркнул, что будет к двум и не прощаясь отсоединился.

Хам, говорю же!

Не-е, что ни говори, а нынешний смотрящий мне определенно не нравится.

То ли дело был Никанор — покойничек. Тот меня крепко любил, перестаралась я с приворотом. Я, кстати, всех кто ко мне ходит, всегда слегка привораживаю. Для страховки. Жизнь — штука коварная, и я таким образом уверена, что те, кого я сегодня защищаю мощными охранками, которые потом не пробить даже мне — завтра против меня хотя бы не повернутся. В общем, с Никанором я дала маху, и пристал он ко мне как банный лист, бегал через день да каждый день, и все с подарками. Я уж думала его отвораживать, нехай с этой страховкой, надоел. А его взяли да взорвали вместе с машиной в моем дворе. Правда, перед этим Никанор успел подарить мне огромного игрушечного зайца, в котором, как оказалось, хранился городской общак — те самые два миллиона баксов, от которых в данный момент остались рожки да ножки. Но все равно Никанору от меня спасибо большое, я это оценила. Не каждый мужчина своей любимой такой презент оставит на память.

А следующим смотрящим стал аристократичный красавец Ворон, Дима Воронов. Любила я его безумно, а он, гад, лишь напоследок разделил мои чувства. Я ему теперь каждую субботу на Текутьевское кладбище цветочки ношу.

А Зырян — Зырян хам трамвайный и мне сразу не понравился. Выглядит он — урка уркой. Землистого цвета лицо, маленькие глазки, в которые посмотришь — и мороз по коже. Раньше у него еще и зубов не хватало, а какие остались — были черными от беломора и кариеса. Потом ему кто-то сказал, что дети плачут от страха при виде его улыбки, и он посетил стоматолога. Зубы у него теперь ровные и крепкие, только не подумайте, что он поставил себе металлокерамику. Золотые у него зубки теперь! Все до единого!