Записки падшей ведьмы - Стрельцова Маша. Страница 55

— кружевные женские трусики огромного размера — 6 шт, цвета разные,

— различные смазки для анального секса — много, считать долго;

— газовый писто…

— Это же мой!!! — завопила я, выхватывая свой пистолет. — Мой!!! Можете проверить по номеру!!!

— Успокойся, — хмуро сказал Козырь.

— Но как же так! — я чуть не плакала. — Как же так??? Ведь вы знаете, что я Толику его не подкидывала, и из него Зыряна убили!!! И ведь наверняка на нем толиковы отпечатки!!!

— Еще отпечатки мы не проверяли, — цыкнул он на меня.

— Ну как же так, а? — рыдала я.

Тут из прихожей раздалось бряцанье замков — а было их у Толика три.

— По местам! — тихо приказал Козырь.

Парни встали у стеночки около двери. Я мышкой шмыгнула в кухню.

Толик долго возился в прихожей, слышно было, что он пришел не один, доносился тихий интимный шепот и смех. Я выразительно посмотрела на Козыря. Голосов было двое, и оба мужские.

Наконец Толик — слава богу что он шел первый! — вошел в комнату, и тут на него навалились всей Толпой.

Наверно, он просто растерялся. Не ожидал такого в своем доме, и к тому же так неожиданно. Он еще не успел начать драться по-настоящему, как руки его сковали наручниками.

— Ноги, ноги свяжите! — закричала я, только было поздно. Толик ударами ног раскидал всех парней как котят и отскочил в угол, яростным взглядом осматривая нас.

— Двери и окна перекройте, — негромко велел Козырь.

Из прихожей приволокли какого — то мордатого мужика лет сорока. Он жался к стеночке, втягивал голову в плечи и явно пытался себя убедить, что все это — лишь дурной сон. И скоро он проснется.

— Чего вы тут делаете? — рявкнул Толик.

— Пистолетик мой ищем! — злобно ответила я. — И ведь нашли мы его, голубь мой сизокрылый!!!

Он посмотрел на ствол, который я многозначительно крутила голыми руками, и усмехнулся:

— А ведь отпечатки на нем — твои, дорогуша!

— Еще отпечатки мы не проверяли, — злорадно хмыкнула я.

Я чувствовала себя на коне. Толик явно попался.

— Спасибо, Козырь, что привел ко мне эту тварь, — серьезно сказал Толик. — Век не забуду. А теперь — сними наручники, и оставь нас с ней.

— А что, у тебя интерес к девушкам проснулся? — удивилась я. — Я с тобой не собираюсь оставаться. Ты мне скажи — за что Зыряна грохнул???

— Я? — вытаращился он в глубоком изумлении. — Я??? Так это же ты его убила!!!

И так все это искренне прозвучало, что я даже сама заколебалась.

— А пистолет? — наконец спросила я.

— А пистолет я на месте убийства нашел. Отдал на экспертизу, установил что он твой, и обратно себе забрал.

Я взглянула на Козыря и поняла — это для меня смертный приговор. Однозначно. Он поверил Толику.

Я глубоко вздохнула и спокойно произнесла:

— Толик, будь хоть раз в жизни мужчиной. Зырян перед смертью написал письмо Козырю, и все ему рассказал. О том, что боится, что ты его убьешь. Вернее — чувствует это. И что если он умрет — это твоих рук дело. Он, мертвый, свидетельствовал против тебя.

— А что ж тогда только сейчас на меня братва наехала? — зло усмехнулся Толик.

— Так Зырян его обычной, бумажной почтой отправил. Только дошло, — пожала я плечами. — Зато как дошло — Козырь меня вызвонил и поехали к тебе. Все против тебя, Толик. Ты понимаешь, как смешно ты выглядишь, отпираясь от содеянного? Ты хоть просто скажи — за что ж ты его убил?

И тут Толик сломался от моего блефа. Как — то вмиг обмяк, и глухо сказал:

— Что вы понимаете… Да, мы любили друг друга. Родней родного много лет с ним были, пока он не решил уйти от меня и жениться. И я не стыжусь наших отношений, слышите??? Не стыжусь!!!

Толика я с тех пор не видела. Что с ним стало — я не знаю. И боюсь спрашивать.

Козырю я все про Буйволовские планы рассказала. Я верила в его здравомыслие, и верила что он сделает как лучше. Я не хотела провоцировать войну меж городами, но я и не хотела, чтобы у нас снова сменился смотрящий. Потому что Иван — Иван меня не пожалеет.

А про самого Буйвола и его другана я ничего больше не слышала.

Я стала гораздо сильнее по Силе — ведь на моем теле отныне навсегда красуется вырезанный ножом крест. Он впитал в меня мои муки и мои заклинания — и потому благословение Христа отныне всегда со мной.

Мать из Израиловки вернулась в срок, я ее встречала. Она загорела, стала какой — то тихой и задумчивой. Цепочку с крестиком она купила.

Папенька покрестился в Иордане, чем безмерно гордится. «В этой реке Христос крестился!» — гордо оповещает он на каждом шагу и трясет сертификатом, подтверждающим это. Бумажка написана на иврите, никто ее прочесть не смог, но папеньке верят. Все знакомые алкаши зовут его уважительно Иисусом.

Ирку я отправила на курсы офис — менеджеров, когда она их закончит — ее ждет теплое место с отличной зарплатой в компании одного моего клиента.

Девчонок ее я так же устроила работать. Если дело только в том, что они пошли работать проститутками из-за финансовых проблем — то больше они не вернутся к этому. Зарплаты у них хорошие.

Серега вернулся — оказывается, я неправильно поняла Корабельникова, и Серега просто ездил к бабульке на фазенду, помогал на огороде, и слыхом не слыхивал о том, что тут творится.

А я, подчистив все концы, собралась в монастырь. Шесть загубленных душ висели надо мной.

На пороге меня поймал телефонный звонок.

— Алло! — сказала я.

— Это Игорь Петрович, — смущенно — страдальчески сказал мужской голос.

— Какой такой Игорь Петрович? — не поняла я.

— Из «Бастиона», — признался он.

И тут я его вспомнила.

— Что хочешь? — намеренно «тыкая», спросила я.

— Я вам денег заплачу, много, только снимите, что вы мне сделали, — залепетал он.

— Знаешь что, милый, — сказала я. — Подлость надо наказывать. Уж извини — но лечить тебя я не возьмусь.

— Но как же…, — лепетал он.

— А ты как же? — спокойно спросила я. — Как же ты — взял и спокойно девчонку на верную смерть отправил?

Он молчал.

— Но вы же выжили, — наконец тихо сказал он.

— Это — только моя заслуга. Я справилась. Мне никто не помог. Вот и ты справляйся сам.

В монастыре дни текли уныло и однообразно. Для меня день там прожить — мука великая. Встаешь в пять утра, весь день пашешь аки нег…тьфу, афроамериканец на плантации, многочасовые моления…

Посему я для себя определила: месяц. Месяц для меня — как для других год, и это надо было учитывать.

Еще я в монастыре встретила Веруньку. Я ее даже и не узнала сначала. Не из-за рясы и платка — у нее выражение лица было другой. Благостное и спокойное.

— Вера! — схватила я ее за рукав. — Ты, что ли?

Она обернулась ко мне и светло улыбнулась.

— Приветствую тебя, Магдалина. Какими судьбами тут?

— Грехи замаливаю, — опустила я глаза.

— И я тоже, — она задумчиво посмотрела на меня и добавила: — Хотя на самом деле думаю, что я тут останусь. Навсегда.

— Есть призвание? — понимающе спросила я.

— Есть, — медленно кивнула она. — Знаешь, я ведь в больнице той по твоему совету прочитала Евангелие, и каждое слово мне до того мудрым показалось! И там же я и покаялась. Ничего у Господа не просила — просто раскаялась в своей грешной жизни. А утром я проснулась с чистым лицом. Это ль не чудо?

Я скептично хмыкнула про себя, вспомнив, что это я же ее и отчитала, а ей сказала:

— С Богом, Вера…

Иногда мы с ней потом встречались. Нечасто — работы у обоих было много.

В тот день я, обряженная в рясу и платок, усердно полола грядки. Жара была нестерпимая, но я помнила: шесть душ. Поэтому не роптала, хваталась за любую работу.

— Да это что ж такое деется! — застонал кто — то над моей головой.

Я подняла глаза — сестра Захария усердно заламывала руки.

— А что такое? — смиренно спросила я.

— Почто ты моркву вместе с сорняками вырываешь? — строго вопросила она.