Человек, похожий на генерального прокурора, или Любви все возрасты покорны - Стригин Евгений Михайлович. Страница 13

В свете такого поворота событий собрал у себя в кабинете на Старой площади самых доверенных людей. Спросил, что делать. Общее мнение было единым: Романюхе следует как можно скорее покинуть страну.

— Лети через Украину к в Канаду, — сказал Романюхе первый вице-премьер. — А мы уж здесь как-нибудь отобьёмся…

Сказано — сделано. Как только Романюха пересёк границу, прокуратура выдала ордер на его арест. Но поскольку договорённости о взаимовыдаче преступников у России с Канадой нет, выцарапать помощника зампреда правительства было невозможно.

с даже специально написали письмо премьер-министру Страны кленового листа и попросили депортировать Романюху на родину, однако им было отказано…». [119]

Примеры можно было бы приводить ещё, но пора делать кое-какие выводы (а примеры ещё, к сожалению, будут позже).

По мере рассмотрения истории различных известных уголовных дел невольно стало бросаться в глаза, что уж больно часто в нашей стране возбуждаются громкие уголовные дела, а главные обвиняемые успевают выехать за границу, и перспектива их наказания остаётся довольно туманной. Конечно, режим въезда-выезда из страны стал довольно свободным.

Но профессионалы сыска и следствия знают, что не все так просто. Во-первых, оформление выезда все равно идёт какое-то время. Во-вторых, и это самое важное, по наиболее важным делам задействуются оперативно-розыскные возможности, которые позволяют ещё до применения меры пресечения контролировать передвижение кандидата на арест. Срывы, конечно, могут быть. Но уж больно часто это происходило.

Если очень захотеть, то можно почти всегда предотвратить выезд за границу кандидата в арестанты (как, например, было с Александром Никитиным и многими другими) или добиться выдачи из-за границы (как, например, было с красноярцем и другими).

Но в ряде случаев создаётся впечатление, что соответствующие правоохранительные органы (вероятно с согласия высших должностных лиц) создают возможность для выезда фигурантов некоторых громких уголовных дел. А потом, естественно, начинается кивание на заграницу, которая не выдаёт. Побойтесь Бога, а хотят ли в нашей стране, чтобы их выдали? Может быть, такая имитация правосудия некоторых вполне устраивает. Может быть, их выезд за границу стал своеобразной сделкой, никак не предусмотренной действующим законодательством.

Однако вернёмся от общих рассуждений об особенностях российского правосудия к судьбе конкретного человека. Следствие по собчаковским делам шло спокойно. Контора писала, бумаги подшивались. 26 марта 1998 года следователи Генпрокуратуры РФ провели обыск в квартирах известных журналистов Санкт-Петербурга — Р. Линькова и Л. Амброниной — помощников депутатов Госдумы и Ю. Рыбакова. Изъяты документы, связанные с деятельностью и.

14 сентября 1998 года (т.е. после назначения премьер-министром ) Генпрокуратура России возбудила уголовное дело в отношении бывшего мэра Санкт-Петербурга А. Собчак а». Дело было связано с махинациями строительной фирмы «Ренессанс, которой покровительствовал.

«Сам так вспоминает о первых шагах в Москве: «Вскоре я узнал, что буквально в эти же дни в Москве президентом решался вопрос об утверждении в должности руководителя Федеральной службы безопасности моего бывшего первого заместителя, который много лет работал вместе со мною.

Многим московским чиновникам и влиятельным лицам из президентского, правительственного и парламентского окружения очень не хотелось этого назначения. И тогда в ход пошёл приём косвенной компрометации из-за отсутствия других компрометирующих материалов. Новый виток моего «дела» и связанной с этим кампанией клеветы и травли лучше всего характеризует политические нравы, царящие в стране, и состояние российских правоохранительных органов, используемых в качестве дубинки с политическим подтекстом». [120]

Бедного защищала его супруга, но так защищала, что сама попала под преследование. 28 октября 1998 года в отношении супруги экс-мэра Санкт-Петербурга, депутата Госдумы Людмилы Нарусовой было возбуждено уголовное дело по статье «клевета». Такое решение принято по результатам проверки, проведённой Генпрокуратурой РФ в связи с утверждениями Л. Нарусовой о связях следователей по «делу» с криминальными структурами. Соответствующее заявление Л. Нарусова сделала после сообщения о том, что Генпрокуратура возбудила в отношении её мужа уголовное дело по обвинению в получении взятки. по-прежнему числился свидетелем по делу о коррупции в городской администрации Санкт-Петербурга и не соглашается вернуться в Россию из Франции, куда уехал ещё в ноябре 1997 года. Так и тянулось одно следствие за другим.

А тем временем даже из-за границы вёл определённую политическую линию. 11 января 1999 года партия «Демократическая Россия», которую возглавляла, пополнила свои ряды новым членом. Бывший мэр Санкт-Петербурга, находящийся во Франции, 4 января прислал по факсу заявление с просьбой включить его в партию и 8 января был принят в члены «ДемРоссии» партийной организацией Восточного административного округа Москвы.

Политические реверансы словно не волновали следствие. 26 апреля 1999 года Генпрокуратура России приступила к предъявлению обвинений новым «фигурантам» по «делу» — уголовному делу о злоупотреблениях в мэрии Санкт-Петербурга. Обвинение в должностных злоупотреблениях и взяточничестве предъявлено бывшему главе администрации Дзержинского района Петербурга, ставшему затем руководителем городской миграционной службы Сергею Тарасевичу. Собрались предъявлять аналогичные обвинения целой группе лиц, занимавших высокие посты в городской администрации в то время, когда её возглавлял. Обвинение в злоупотреблениях готовились предъявить и самому, находящемуся в тогда во Франции.

15 июня 1999 года появилась информация о том, что назначенное на 1 июля возвращение в Россию экс-мэра Петербурга откладывается. Причиной стало заявление следователя по особо важным делам Генпрокуратуры РФ Валентины Филипповой: по её словам, дело о коррупции в высших эшелонах власти Петербурга близится к завершению, и, «как только вернётся, ему тут же может быть предъявлено обвинение».

Но тут началась очередная смена власти в стране. «….Усилия, которые приложили питерцы Степашин, Путин, приложил сам президент, оказались мощнее усилий прокуратуры. Собчак вернулся», — так констатировал позже Юрий Скуратов. [121]

Это так, но нельзя ни напомнить, что при выезде Собчака за границу Скуратов, по меньше мере, похоже, оказался косвенным соучастником этого деяния. И это был ни единственный случай, когда генеральный прокурор покрывал президента.

Глава 4. Прокурор покрывает президента

4.1. Коржаков и другие

В 1996 году в самый разгар выборов президента РФ вспыхнул грязный и громкий скандал. Точнее говоря, «перед вторым туром голосования в Кремле разразился дворцовый переворот, который так и войдёт в историю современной России как скандал в связи с „коробками из-под ксерокса“. [122]

И хотя Генеральный прокурор был в целом в стороне от скандала, но интерес представляет его причастность к заминанию скандала, т.е. принятие мер по косвенной дискредитации тех лиц (Коржакова и других), которые его в своё время и предложили на должность генерального прокурора. Так Юрий Ильич сделал то, что потом стали делать уже его ставленники по отношении к самому Скуратову. Заметим, что «предательство» его ставленников самому Скуратову явно не понравилось. Но ведь и он далеко не всегда был принципиален.

Однако начнём о нем с чуть более раннего времени. Это нужно для понимания значимости скандала, о котором пойдёт речь.

Вокруг Ельцина сформировалась тесно спаянная дружбой группа лиц (Барсуков, Коржаков, Сосковец). Формально на самый высокий пост претендовал Сосковец, но фактически лидирующую роль играл Коржаков.