Универсальный солдат - Стрэнтон Арч. Страница 6

Кто-то вскрикнул. Молчавшая до сих пор толпа вскинулась, срываясь на визг.

Лопес моментально вскочил. Подняв пистолет, он выстрелил в потолок и бешено заорал:

– Заткнуться всем! – террорист почувствовал, что может сорваться и открыть огонь. – Я СКАЗАЛ, ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ!

Пистолет описал полукруг, заглядывая зрачком ствола в перепуганные глаза людей. Страх победил. В помещении повисла полная тишина.

– Выыыыыыыы… – Лопес обвел взглядом заложников, – будете делать то, что я вам говорю. И тогда все будет в порядке.

В его глазах блестел сумасшедший огонь. Он уже переступил порог безумия.

Двое террористов, замерших у входа в коридор, переглянулись. Один из них – на всякий случай – поплотнее сжал длинную ручку-обойму короткого "ингрема".

Полковник Перри появился в толпе репортеров в ту самую секунду, когда темно-синий "додж" вылетел из-за поворота.

Чарльз с тоской смотрел, как его "собратья по ремеслу" сомкнулись вокруг коренастой фигуры военного.

– Полковник, скажите…

– Полковник, один вопрос для "Ньюс"…

– Полковник… Черный берет отчаянно колыхался в толпе, пробиваясь к выходу.

– Прошу прощения. Прошу прощения…

– Полковник, – низенькая хрупкая женщина ткнула Перри микрофон к самым губам.

Как она еще не заставила военного проглотить его, вяло удивился Чарльз.

– Я сделаю заявление для прессы потом. Все потом!

Полковник, наконец, прорвался сквозь плотное кольцо репортеров и устремился к установленной неподалеку армейской палатке, в которой собрались несколько полицейских из управления штата, фэбээровец и майор, старший отряда по борьбе с терроризмом.

Все они дружно, как по команде, обернулись, когда Перри вошел в прохладный брезентовый шатер. Полковник снял очки, вытер вспотевший лоб и поздоровался.

Ронни запарковала "додж" на стоянке для служебных машин и помчалась к группе репортеров, приговаривая на ходу:

– Он убьет меня! Он меня просто убьет.

"Хорошо еще, что на мне кроссовки, а не туфли. Иначе я давно бы уже переломала себе ноги, – лихорадочно подумала она. – Настоящее счастье. Хоть в этом-то мне повезло. Ну, если меня не выкинут сегодня, будем считать это удачей".

Она влетела в толпу, словно кегельбанный шар в стоящие кегли. Расталкивая весь этот журчащий муравейник, девушка локтями прокладывала себе дорогу к бело-синему фургону с эмблемой "Си-Эн-Эй" на широком кузове.

– Нет, он точно убьет меня.

– Все, я отменяю передачу, – Чарльз в отчаянии махнул рукой и отвернулся.

– Успокойся, все будет нормально, – попытался приободрить его оператор, молодой парень по имени Хью.

– Да нам через минуту выходить в эфир! – крикнул Чарльз и в эту секунду увидел пробивающуюся сквозь толпу Ронни.

Хью тоже заметил длинные белые волосы девушки и энергично заявил:

– Ну, видишь, вот она. Что я говорил?

Он ухватился за камеру, разворачивая ее, выбирая нужный ракурс. Отлично, отлично, отлично. Так и будет.

Запыхавшаяся Ронни подлетела к ним, продолжая говорить на ходу:

– Я все знаю, я все знаю. Я опоздала на час. Ты ведь убьешь меня, да?

Вопрос был адресован Чарльзу, но тот не принял тона.

– Где ты была? – раздраженно выпалил он. – Я тебе звонил раз двадцать, наверное. Где ты была?

Два года назад, еще только начиная работать с Чарльзом, Ронни уяснила одну истину: если режиссер о чем-то спрашивает, это еще не означает, что он ждет ответа. Именно поэтому Ронни сочла за лучшее промолчать.

– Так, давай, – Чарльз схватил девушку за руку и поставил так, чтобы светлая громада электростанции оказалась за ее спиной и попала в кадр. –Вот так, отлично. У тебя все готово?

Он повернулся к Хью, и тот, кивнув, выставил вверх большой палец.

– Сними очки! – скомандовал Чарльз Ронни.

Девушка торопливо сорвала черные очки и убрала их в карман.

– Микрофон!

– Пятнадцать секунд! – предупредил оператор и, не удержавшись, заметил. – Отличные туфли у тебя сегодня, крошка.

– А ты ноги не снимай, – парировала она.

– Так, приготовились… – Чарльз посмотрел на часы.

– Полковник, – обратился к Перри фэбээровец в штатском, – а где вы высаживаете своих людей?

– Две минуты назад они десантировались на воду в полутора милях отсюда.

– В полутора милях? – у агента даже челюсть отвисла от изумления. – У нас осталось всего семь минут до расстрела следующего заложника! А вы высаживаете своих солдат за полторы мили, да еще и на воду… Перри улыбнулся и покачал головой, словно фокусник, делающий сложный трюк под реплики скептиков.

– "Третий", все чисто.

– Отлично.

– "Второй", все чисто.

Лопес опустил рацию и угрюмо оглядел заложников. Сейчас они напоминали ему стадо баранов. Точно таких же, как и те, которых он видел, когда подрабатывал на бойне. Трясущиеся, жалкие, норовящие сбиться в одну шевелящуюся кучу. Жмущиеся друг к другу, словно это может спасти их от смерти.

Террорист ухмыльнулся и посмотрел на часы.

Шесть минут. Через шесть минут умрет следующий. Негритос-то сдох, что ли? Славно он врезал по этой вонючей черномазой роже. Просто здорово! Хрясь! И все. Убил небось. Лопес почувствовал, как от этой мысли по его жилам прошел горячий ток. Ему захотелось убить еще кого-нибудь. И не через шесть минут, а сейчас.

Например, желтопузых. Пристрелить их. Обоих. А потом и остальных следом. Действительно, как же он раньше об этом не подумал? Надо пристрелить их всех. Тогда эти задницы из мэрии начнут суетиться. Да уж. Вот тогда они забегают.

Лопес криво усмехнулся, обнажив ряд неровных, желтых от никотина зубов.

Они сами доводят дело до этого. Выпустили бы ребят раньше – меньше было бы трупов. Но ведь эти говнюки не верят ему. НЕ ВЕРЯТ ЕМУ!!! Значит, пришло время показать им, с КЕМ они имеют дело. Вот именно. Пусть поймут. Он, Джозеф Мария Лопес, не шутит. И не любит разных там дерьмовых ублюдков, которые пытаются вешать ему дерьмо на нос. Да. ОНИ вынуждают его сделать ЭТО. Перестрелять всех. Ну, раз им так хочется… Ронни улыбнулась в объектив телекамеры.

– Нормально?

– Отлично. – Хью кивнул. – Давай, начинаем.

– Тридцать заложников находятся внутри этой электростанции. Террористы заявили, что будут расстреливать каждые пятнадцать минут по заложнику, пока их товарищи по борьбе не будут освобождены из различных тюрем США. Вероника Робертс, ведущая программы новостей "Си-Эн-Эй".

Чарльз выдохнул и еле заметно покачал головой, как бы говоря: "ну, слава богу".

Ронни вытащила из сумочки пачку "Мальборо" и, сунув сигарету в рот, щелкнула зажигалкой. Это была ее слабость. Из двадцати шести прожитых лет, десять она прошла в обнимку с сигаретой. Сигареты были с ней всегда. В студии, в ресторане, дома, в гостях, на приемах. В "Си-Эн-Эй" НЕКУРЯЩАЯ Ронни Робертс вызывала легкую панику. Скорее небо обрушилось бы на землю, чем она бросила курить. Эта пагубная привычка сжигала ее, но Ронни – хотя и осознавала это – ничего не могла с собой поделать. В телекомпании ее уже не называют иначе, чем "дымящаяся красотка". Это было очень емкое прозвище, стопроцентно попадающее в "яблочко". Ронни, действительно, была красива и, действительно, дымила, как паровоз.

Порыв ветра, налетевшего со стороны озера растрепал ее длинные светлые волосы, и девушка придержала их рукой.

– Ну что я говорила? Никаких проблем!

– Никаких проблем? – теперь, когда опасность миновала, Чарльз мог позволить себе проявить чувства. – Ты говоришь, никаких проблем? Знаешь, Ронни, наша станция, между прочим, не может строить свою работу, исходя из твоих капризов. Не может!

– Да ладно, ну, что ты в самом деле. – Ронни примирительно подняла руки. – Успокойся, Чарльз. Ну, хорошо, я играю не по вашим правилам. Но я всегда делаю потрясающие репортажи, разве нет?

Это тоже была правда. Четыре репортажа, добытые Вероникой Робертс, явились сенсацией и подняли рейтинг популярности программы новостей на одиннадцать процентов, а это кое-чего стоило.