Быть зверем - Стукалин Юрий Викторович. Страница 26

– Что будем с ним делать? – я устало ткнул пальцем в сторону Длинного.

– Давай его грохнем, – не раздумывая ответил Ник, с ненавистью глядя на связанного бандита.

Тот уже начал приходить в себя. Сдавливающая разинутый рот веревка заставила его закашляться. Ник одним прыжком подскочил к нему и с силой ударил ногой в живот:

– Заткнись, сука, а то я тебе сейчас язык через ноздрю выну, – прошипел он, и согнувшийся от боли Длинный испуганно притих.

Ник еще раз пнул связанного, после чего сходил за валявшимся рюкзаком Длинного и вернулся на место.

– Ты не зверей, Никит, – меня начинала раздражать его чрезмерная жестокость.

– А я не зверею. – Он остервенело взглянул на меня, а затем продекламировал: – Просто таковы обстоятельства, и, чтобы из них выпутаться, нам следует быть предельно жесткими.

– Согласен, – кивнул я. – Но только уподобившись этому уроду один раз, навсегда останешься таким же, как он.

– Ничего, – кусая губы, процедил Ник сквозь зубы. – Что нас не убьет, то сделает сильнее!

– Один скажет красивую глупость, а другие ему, как попугаи, вторят. – Я пристально посмотрел ему в глаза. – Я видел многих, которых обстоятельства не убивали, но и не делали сильнее. Они их ломали. И это то, что сейчас происходит с тобой. Ты напуган, ты паникуешь и оттого вымещаешь свой страх на беззащитном враге. Но нам сейчас нужна не паника, а холодный расчет.

Ник хотел что-то ответить, но потом отвел глаза и закрыл лицо ладонями.

– А как ты думал? Я, наверное, должен радоваться чудным приключениям, свалившимся нам на голову? Конечно, я боюсь, – сказал он, не отрывая ладоней от лица. – Ты представляешь, что будет, если он выживет и снова выловит нас? – Ник поднял голову и указал на скрючившегося на земле Длинного. – Он испытает оргазм, если сдерет с нас живьем кожу.

– Знаю, но я не могу просто взять и перерезать ему глотку, как барану. Ты можешь?

– Наверное, нет, – он растерянно покачал головой.

– Вот то-то и оно. Не уподобляйся ему, оставайся человеком. И паниковать не надо. Выберемся.

– Как выберемся? Ты знаешь, где мы или куда нам надо идти? Со всех сторон чертовы джунгли! – он развел руками, окидывая взглядом окружавшую нас стену густых зарослей. – Мало того, что за нами гонится банда идиотов с автоматами, у меня от голода живот сводит, а от жажды язык уже одеревенел. Даже если предположить, что эти сволочи потеряют наш след, мы умрем здесь от жажды и голода.

Я присел на корточки напротив него. Вид его был удручающим. С ввалившимися щеками, небритый, грязный человек со следами спекшейся крови в волосах и на рубашке. Человек, пересекший тысячи километров, чтобы отдохнуть и набраться новых впечатлений, волей рока оказавшийся где-то в непролазных джунглях Центральной Америки. Я хорошо понимал состояние Никиты, поскольку и сам пребывал в некоторой растерянности, но я знал, что нельзя поддаваться панике. Нам не на кого было рассчитывать, и только от нас самих теперь зависела наша дальнейшая судьба. Следовало найти какие-то слова, чтобы вывести его из подавленного состояния, приободрить и заставить собраться с духом.

– Лет пятнадцать назад в амазонских джунглях разбился самолет. Выжила только одна девочка лет одиннадцати. Она скиталась около двух недель, пока ее не подобрали индейцы. Представляешь, две недели маленькая испуганная девочка провела в одном из самых диких уголков земного шара, где все и вся было против нее. И она выжила! А нам с тобой уже далеко не по одиннадцать, и мы два здоровых мужика. Да к тому же мы не изнеженные америкозы, которые даже в зоне боевых действий для своих солдат супермаркеты развертывают и у которых солдаты воевать отказываются без должного обеспечения туалетной бумагой. Мы с тобой два российских мужика. А если человек научился выживать в нашей веселой стране, он выживет в любых условиях.

– Не любишь американцев? – Ник поднял на меня глаза.

– Нет. А за что мне любить тех, кто повсюду сует свое свинячье рыло и всем пытается навязать свои правила? Мне не нравятся люди, которые всей страной визжат от восторга, когда их солдатня бомбит чужие города, сотнями убивая невинных женщин и детей, а когда грохнут кого-нибудь из них, начинают визжать, что их не устраивает такая война. Наглые и бездушные.

– Играешь на патриотических чувствах? – глаза Ника несколько оживились.

– Нет, просто говорю то, что думаю. Сейчас нам надо немного отдохнуть, а куда идти дальше, мы спросим у нашего длинного друга.

– Рассчитываешь, что он тебе скажет?

– Я его очень попрошу, – ответил я и, протянув руку, взял рюкзак мексиканца, раскрыл его и начал доставать из него содержимое. В нем лежали сигареты, фонарик, огромная фляга с водой, компас, рация и, слава Богу, наши документы и подаренный Мигелем Родригесом «Дневник Брэда Честера». О лучшем наборе нельзя было и мечтать. Все это могло пригодиться нам в дальнейшем. Первым делом открыв флягу, я сделал два больших глотка, после чего протянул ее Нику:

– Много не пей, воду надо беречь.

Ник кивнул, немного отпил, после чего закрутил крышку и положил флягу около ног.

– Вот так он, видимо, и узнал о нашем побеге, – сказал я, повертев в руках рацию. – Будешь курить?

Ник снова кивнул и, вытащив из пачки две сигареты, я протянул одну из них ему. Мы закурили. Некоторое время мы сидели молча, отдыхая и обдумывая сложившееся положение, после чего Ник встал и направился к Длинному. Тот в испуге съежился, но на этот раз Ник не стал его бить. Он пошарил по его карманам и вытащил пачку купюр.

– Раздели их на две части на случай, если мы вдруг потеряем друг друга, – посоветовал ему я. – С деньгами выбираться будет проще.

Сунув в карман часть денег, я подошел к Длинному и присел рядом с ним. Памятуя об угрозе Ника, я для большей убедительности вставил ему нож в ноздрю, после чего спросил:

– Исповедаться не хочешь?

Мексиканец в ужасе вытаращил на меня глаза и попытался вжаться в землю, стараясь избежать проникающего в нос острого лезвия. Приставь я нож к его шее, это не произвело бы на него такого неизгладимого впечатления.

– Я тебе буду задавать вопросы, а ты мне будешь на них честно отвечать. Если мне покажется, что ты врешь, я проткну тебе мозги. Согласен?

Длинный испуганно захлопал глазами, подтверждая свое искреннее желание сотрудничать.

– Как ты узнал о нашем побеге? Тебе сообщили по рации?

– Нет. Я увидел дым, а уже потом запросил базу, – веревка мешала говорить ему внятно, но он старательно пытался выговаривать слова, чтобы не навлечь на себя моего гнева. – Мне сообщили о вашем побеге и о том, что предположительно вы двигаетесь в мою сторону. Вас я случайно заметил с холма, потом вышел на ваши следы и пошел по ним. Тут земля рыхлая, очень хорошо видно следы.

Подошедший Ник молча встал за моей спиной. Я включил рацию, но услышал лишь тихое потрескивание.

– Как нам связаться по ней с полицией?

– Здесь она не возьмет. Слишком далеко от базы.

– Как нам добраться до ближайшего города или деревни?

– Километрах в двадцати к западу отсюда есть полицейский пост на дороге. – Глаза Длинного в ужасе расширились, когда он заметил недоверие на моем лице. – Я не вру. Не убивайте меня. Здесь вокруг только джунгли. Вам надо пойти прямо на запад. Там большая дорога. Сверните налево и идите вдоль нее. Километров через десять и будет этот пост. Я могу провести вас туда, только не убивайте. Пожалуйста.

Из-за врезающейся в рот веревки ему было трудно говорить, а потому я высвободил ее, после чего продолжил допрос.

– Кто вы?

– Мы… – Длинный замялся, и я немного вдавил нож внутрь его носа, призывая тем самым быть предельно откровенным. Струйка крови побежала по его лицу, и, сообразив, что лучше говорить порасторопнее, он быстро продолжил: – Раньше мы были частью армии сапатистов, а потом повзрослели и поняли, что одной революцией не прокормишься. Коку выращиваем, переправляем кокаин, контролируем несанкционированные раскопки, налоги берем… то есть иногда грабим… много разных дел.