Круг Земной - Стурлусон Снорри. Страница 31

Сигурд ярл был очень щедрым человеком. Он совершил то, что доставило ему большую славу: он дал большой жертвенный пир в Хладире и взял на себя все затраты. Об этом говорит Кормак сын Эгмунда в драпе о Сигурде:

Хакон конунг приехал на Фростатинг, и туда собралось очень много бондов. Когда тинг начался, Хакон конунг стал держать речь и начал с того, что он обращается с просьбой к бондам и свободным хозяевам, могущественным и немогущественным, и вообще ко всему народу, к молодым и старым, богатым и бедным, женам и мужам, чтобы все они крестились и верили в одного бога, Христа сына Марии, и отступились от всех жертвоприношений и языческих богов, соблюдали святость седьмого дня и в него не совершали никакой работы и каждый седьмой день постились. Но как только конунг возвестил это народу, сразу же поднялся громкий ропот. Бонды роптали на то, что конунг хочет отнять у них их работы и говорили, что тогда им нельзя будет хозяйствовать на земле. А батраки и рабы говорили, что, если они не будут есть, они не смогут работать. Есть такой изъян – говорили они – у Хакона конунга и его отца и всей его родни, что они скупы на еду, хотя и щедры на золото. Тут поднялся Асбьёрн из Медальхуса в Гаулардале и так в ответ сказал на речь конунга.

– Мы, бонды, думали, Хакон конунг, когда ты созвал первый тинг здесь в Трандхейме и мы взяли тебя в конунги и получили от тебя обратно наши отчины, что мы схватили небеса руками, но теперь мы не знаем, что и думать: получили мы от тебя свою свободу или ты намереваешься превратить нас снова в рабов, делая нам странное предложение – оставить веру, которой придерживались до нас наши отцы и все наши предки еще в век сожжения и потом в век курганов. Они были гораздо могущественнее, чем мы, но ведь и нам эта вера была до сих пор впрок. Мы так полюбили тебя, что позволили распоряжаться всеми законами и правом в стране. И вот воля наша и решение бондов – держаться тех законов, которые ты сам дал нам здесь на Фростатинге и которые мы приняли. Мы будем все поддерживать тебя и признавать тебя конунгом, пока мы живы, каждый из бондов, кто здесь на тинге, если только ты, конунг, будешь соблюдать меру и желать от нас лишь того, что мы можем для тебя сделать, и что выполнимо. Если же ты будешь настаивать на своем предложении с таким упорством, что ппименишь против нас силу, то тогда мы, бонды, решили все расстаться с тобой и взять себе другого правителя, такого, который позволит нам свободно держаться той веры, какой мы хотим. Выбирай, конунг, между этими двумя возможностями до того, как кончится тинг.

Когда эта речь была кончена, бонды шумно выразили свое одобрение, заявляя, что будет так, как сказал Асбьёрн.

Когда наступило молчание, Сигурд ярл ответил:

– Воля Хакона конунга жить с вами, бондами, в ладу и не допустить нарушения дружбы с вами.

Тогда бонды сказали: они хотят, чтобы Хакон конунг приносил жертвы богам за урожайный год и мир, как делал его отец. Ропот прекратился, и тинг кончился. Сигурд ярл сказал потом конунгу, что тот не должен начисто отказываться делать то, о чем его просили бонды. Он сказал, что отказываться не годится:

– Ибо это, конунг, как Вы сами могли слышать, воля и желание как вождей, так и всего народа. Надо, конунг, тут что-нибудь придумать.

И конунг и ярл договорились друг с другом.

Осенью близко к зиме в Хладире справлялся жертвенный пир, и конунг отправился на него. Раньше у него было в обычае, когда он приходил на жертвенный пир, принимать пищу в небольшом доме вместе с немногими людьми. Но на этот раз бонды стали выражать недовольство тем, что он не сидит на своем престоле, когда пир в разгаре. Ярл сказал, что на этот раз он не должен уклоняться от того, чтобы сидеть на престоле. И конунг сел на свой престол. И когда первый кубок был налит, Сигурд ярл произнес пожелание и посвятил кубок Одину. Он испил из рога и передал его конунгу. Конунг принял рог и перекрестил его. Тогда Кар из Грютинга сказал:

– Почему конунг поступает так? Или он не хочет участвовать в жертвоприношении?

Сигурд ярл отвечает:

– Конунг поступает так, как все, кто верует в свою мощь и силу и посвящают свой кубок Тору. Он сделал знак молота над рогом, прежде чем испить.

В тот вечер все было спокойно. Но на следующий день, когда садились за столы, бонды насели на конунга, говоря, что он должен съесть конины. Конунг решительно отказался. Тогда они попросили его отпить варева из конины. Но он отказался. Тогда они попросили его съесть жира с этого варева. Но он отказался и от этого. Тут бонды стали теснить его. Но Сигурд ярл сказал, что он их помирит, и велел бондам успокоиться. Он попросил конунга разинуть рот над дужкой котла, на которой осел пар от варева из конины, так что дужка была жирная.

Тогда конунг подошел к котлу, положил платок на его дужку и разинул рот над ней. Затем он вернулся на свой престол. Но никто не остался доволен.

На следующий йоль конунгу готовили жертвенный пир в Мэрине.

Когда время приблизилось к йолю, восемь вождей, которые обычно заправляли жертвенными пирами в Трёндалёге, договорились о встрече. Четверо из них были из Внешнего Трандхейма – Кар из Грютинга, Асбьёрн из Медальхуса, Торберг из Варнеса и Орм из Льоксы, а остальные – из Внутреннего Трандхейма – Блотольв из Эльвисхауга, Нарви из Става в Верадале, Транд Подбородок из Эгга, Торир Борода из Хусабёра в Эйин Идри. Эти восемь человек взяли на себя такие обязанности: четверо из Внешнего Трандхейма должны были покончить с христианством, а четверо из Внутреннего Трандхейма должны были понудить конунга к жертвоприношению.

Люди из Внешнего Трандхейма отправились на четырех кораблях на юг в Мёр. Они убили там трех священников, сожгли три церкви и вернулись назад. Когда Хакон конунг и Сигурд ярл приехали в Мэрин со своими людьми, там уже собралось очень много бондов. В первый же день на пиру бонды стали теснить конунга и понуждать к жертвоприношению, и грозились применить силу. Сигурд ярл посредничал между конунгом и бондами. В конце концов Хакон конунг съел несколько кусков конской печёнки и выпил, не осеняя их крестом, все кубки, которые ему подносили бонды.