Течение Алкиона - Стэблфорд Брайан Майкл. Страница 26

Как только я отключил большую тягу, я расслабился и начал подбивать итоги. Внешне все было в идеале. Теперь у меня сложилось ощущение корабля, и я знал, что смогу с ним управиться. Но было ли мое ощущение правильным? Испытательный полет — не настоящее дело, поскольку атмосфера меняет поведение корабля. Сверхсветовые скорости и маневры на них — это совсем другое. Единственное, что я доказал, так это то, что внутри его находиться очень приятно.

Ротгар поднялся снизу, и мы молча поздравили друг друга. Ив и дель Арко остались готовиться к старту. Я не позавидовал им в связи с любопытными наблюдателями.

— Все о’кей? — спросил я Ротгара.

— Как знать? — ответил он. — Поле нормирования является основным для движения, а не камера выброса. Пока мы не используем весь поток энергии, мы не узнаем, работает корабль или нет.

— Но все исправно?

— Да, конечно. Разве я мог бы допустить неисправность! Мы возьмем от корабля все, на что он способен. — Ротгар повернулся и пошел обратно в свою величественную дыру.

Я обратил внимание на слегка озабоченного Джонни Сокоро.

— У тебя что, нет работы?

— Я должен проверить сопла снаружи, но только тогда, когда разойдется толпа.

— Дель Арко позаботится, чтобы их разогнали, — сказал я. — Он закатит скандал работникам космопорта за то, что их пустили.

— Они не могли не пустить людей, — заметил Джонни.

— Чертовски мало нужно было сделать, чтобы не пустить их. Их ведь можно было посадить за решетку, если бы такое решение приняли власти. Ведь эти зеваки нарушили границы космопорта.

— Это действительно настолько серьезно?

Я пожал плечами:

— Для меня нет. Это корабль дель Арко. — Я помолчал, а затем продолжил: — Но ты-то получил то, что хотел? Завтра утром покидаешь Землю. Затем через несколько дней будет Венец Алкиона.

— Не знаю, почему он меня нанял, — сказал он. — У меня нет опыта работы в космосе, и я не знаком с этим типом двигателя.

— Может быть, они просто торопились? — предположил я. — Не стоит об этом беспокоиться. Если у них и была какая-то особая причина, то это наверняка тщательность. Новоалександрийцы — весьма аккуратные люди. Основа команды — пилот, и, может быть, они хотели сгруппировать вокруг меня команду. Всеми новинками, которые в наличии на корабле, занимаюсь я, и они могли позволить себе дать мне людей, которых я знаю и с которыми могу сработаться.

— Тогда почему капитан — дель Арко, а не вы?

Меня это тоже беспокоило. И я ответил, что не знаю. Но у меня были подозрения. Пока дель Арко — капитан, я — никто. На капитана любого корабля возложена большая ответственность и, естественно, определенная власть в пределах закона. Капитан может скрывать, куда, как и когда полетит корабль. Может быть, новоалександрийцам нужны были только мои способности и навыки, а не мои мысли о том, как все должно происходить. В глазах закона я не обладал никакой властью, а они при помощи контракта такую власть надо мной имели.

Джонни пошел помогать Ротгару. У меня тоже было много работы — тщательно проверить все механизмы, которые я использовал, чтобы убедиться в их надежной работе, но пока я хотел несколько часов отдохнуть. Я был совершенно без сил после полета. Я оперся о люльку и начал беседу с ветром.

«Так ты действовал по-своему?» Впервые я сам был инициатором разговора. Я привыкал к нему, принимал его присутствие как нечто большее, чем неприятное явление, с которым ничего не мог поделать.

«Я действовал по-твоему, — ответил он. Было приятно, что кто-то принимает близко к сердцу мои интересы. — У меня в сердце и твои, и мои интересы. И так же должно быть у тебя. Наши интересы должны быть более-менее одинаковыми. Спор может повредить обоим».

«Может быть, — согласился я и добавил: — Но больше для тебя, чем для меня. У меня ведь эта оболочка. Я обладаю телом».

Именно этот момент меня и беспокоил. На что был способен ветер, если он уже устроился? Может ли он лишить меня моего тела? Но он охотно согласился, что телом обладаю именно я и в случае какого-либо спора ему придется лететь туда, куда его везут. Я подумал, что, будь я на его месте, то очень возражал бы против полета в Течение Алкиона.