Цена риска - Стэкпол Майкл А.. Страница 22

— Да, а при таком радикализме повторение и вовсе маловероятно. — Дейра сложила на груди руки. — А как по части травм?

— Их не так уж и много. Чаще синяки и ссадины, редко ножевые ранения. А вот огнестрельных ран достаточно много.

— Ну, с первыми двумя ясно — домашние склоки и драки, а...

— Тоже просто. Джунгли кишат революционерами, но за все четыре года мне удалось увидеть только одного, мне его принесли с нагноением. А вообще, они иной раз нападают на воинские казармы или обстреливают патрули. Нас они не трогают, мы соблюдаем нейтралитет.

— Скажите, доктор, а в Даоши не может быть неприятных неожиданностей? Я оставила там своего сына, сейчас с ним сидит хозяйка квартиры. С ним не может ничего случиться?

— Думаю, что нет, Чжанчжень де гуани никогда не нападают на гражданские объекты, но если вы хотите спать совершенно спокойно, привозите сына сюда. Здесь у нас есть отделение отдыха и ухода за нашим персоналом, им заведует моя жена.

— Спасибо, я так и сделаю. Мне хотелось бы, чтобы Дэвид был постоянно рядом со мной.

Лион, Остров Скаи. Федеративное Содружество

Питер Дэвион сидел с двумя друзьями на втором этаже таверны «Золотое Сердце». Он внимательно вглядывался в экран головизора, стоящего в углу общей комнаты. Со своего места он хорошо видел возвышающийся над баром экран, где диктор, опрятная и привлекательная женщина, вела программу местных новостей. Слева, позади нее, висела карта Маршрута Сарны. Внезапно на четырех ее мирах возникли мелькающие пятна, напоминающие взрывы.

Питер махнул рукой, прерывая разговор, и друзья тотчас замолчали. "Серия нападений на гарнизоны и полицейские участки на Цюрихе, Альдебаране, Стике и Ган Сине. Ответственность за нападения взяла на себя проляоистская организация «Светлая война». Ее члены клянутся, что будут продолжать повстанческие действия против незаконного оккупационного правительства Виктора Дэвиона до тех пор, пока Маршрут Сарны не воссоединится с Конфедерацией Капеллана. Официальные лица, представляющие Федеративное Содружество, заявляют, что «данные нападения являются не чем иным, как тщетной попыткой повстанческих сил отвергнуть то, что большинство их собратьев давно приняли всем своим сердцем».

Питер помотал головой, случайно заметив, как один из многочисленных полицейских ищеек за соседним столом уловил его недовольный жест.

— Сун-Цу совсем осмелел, — произнес он. — Пора бы напомнить ему, что не в его власти повернуть время Вспять.

Эрик Кроу согласно кивнул и вылил в его кружку остатки пива.

— Кажется, он собирается затеять со своим дядей игру по-крупному. В последнее время Тормано что-то много шумит о возвращении трона, а теперь, когда твой брат посадил его политическое движение на диету, Сун-Цу решил проверить, насколько это ослабило дядюшку.

Второй приятель почесал коротко стриженную голову:

— Нет, Эрик, мне кажется, что это пробный шар. Сун-Цу проверит, насколько ослабли наши границы. Если учесть, что кланы все еще надеются оккупировать нас, некоторые из тех миров при желании можно взять голыми руками.

— Не исключено, Бен, что ты и прав, но у Сун-Цу недостает военной мощи на проведение подобной авантюры. — Питер раздраженно фыркнул. — Точнее, взять-то он их сможет, на такой удар его хватит, а вот удержать — нет. Мы обязательно отобьем захваченное, а это нанесет удар по его престижу. К тому же он побоится напасть, поскольку мы можем обидеться настолько, что просто вышвырнем его и посадим на это место Тормано. Так что игра не стоит свеч.

— Ну а что, если Сун-Цу будет атаковать от имени всей Лиги Свободных Миров? — Бен дотянулся до стоящей перед Эриком пустой бутылки, убрал ее и поставил свою, наполовину полную. — Каково? Он ударит по нашим границам, уберется восвояси, а мы за ним пойти уже не сможем, вмешаются Свободные Миры.

Питер взял бутылку и высоко поднял, подзывая официанта.

— Этого не будет. Этого не допустит Томас Марик, поскольку его сын вместе с бригадой докторов находится на Новом Авалоне. Мы никогда не делали и не собираемся делать ничего плохого молодому Джошуа, но Томаса это не убеждает. Кроме того, если лейкемия Джошуа неизлечима, Томас повязан с Сун-Цу обещанием выдать за него свою дочь Изиду. Чего Сун-Цу беспокоиться, если королевство Томаса все равно перейдет к нему так или иначе?

— И это будет первый случай за последние двести лет, когда наследник семьи Ляо не потерял, а приобрел, — сказал Эрик. Он тряс в воздухе пустой бутылкой, подзывая официанта, и продолжал говорить: — Весь этот шум имеет смысл, если предположить, что Кай Аллард-Ляо победит Ву Дэнь Таня. Вот тогда у Сун-Цу появится некоторая свобода маневра — поправлюсь, не победит, а как предсказывают эти жучки, раздолбает вдребезги.

— Раздолбает, не сомневайся. — Питер глотнул пива и усмехнулся. — Я уже учился в Национальной аэрокосмической военной академии, а Кай только заканчивал последний класс. Он первый разбил сценарий, разработанный Ла Манчем. Человека, который смог победить в совершенно безнадежной ситуации, не остановит какой-то ляоист, даже если он и сидит в боевом роботе.

Все трое громко рассмеялись, но их веселье прервал грозный окрик хозяина таверны. Питер снова посмотрел на экран головизора. Там полиция водяными пушками разгоняла толпу протестующих. Он подумал, что струя воды такой силы может здорово покалечить, но вдруг, узнав место, вздрогнул:

— Эй, посмотрите-ка, ведь это предместье Площади Свободы. Они же должны были очистить это место для турнира еще раньше. Я и не знал, что там сидят какие-то недовольные.

— Ничего удивительного, у нас свобода слова, — рявкнул хозяин. — Она была, есть и будет, пока нас называют Дэвионами. А от подонка, убившего свою родную мать, ожидать больше нечего.

Питер заметил, как двое его телохранителей поднялись, чтобы обеспечить ему беспрепятственный уход. Он тоже встал, поскольку привык доверять себя охране.

— Виктор — неврастеник, коротышка убогий, гнилая зануда, нужно только видеть, как его колотит и трясет, когда он не получает того, чего хочет. — Хозяин орал, в то же время обводя всех взглядом. Ему сочувственно кивали. — Найдется ли среди вас кто-нибудь, кто скажет, что я вру? — снова заревел хозяин бара.

Питер подошел к перилам второго этажа бара, положил на них руки и четко произнес:

— Я скажу.

— Что?! — заорал хозяин и посмотрел вверх. Питер стоял прямо, высоко держа голову, чтобы все могли— узнать его. И его узнали. Некоторые кивали в его сторону, показывая своим приятелям, и криво ухмылялись. Самые горячие вызывающе смотрели на Питера, но все присутствующие ждали окончания спора.

— Я скажу, что ты врешь. Никто из вас не знает Виктора так, как я. — Питер справился с охватившим его вначале волнением и сейчас чувствовал даже какое-то веселье. Он сразу успокоился и стал яснее понимать происходящее.

Главное, он никогда не испытывал того состояния, когда в минуты гнева голова отказывается думать. Питер всегда сохранял способность мыслить здраво. Это качество давало ему возможность чувствовать аудиторию и манипулировать ею. Осторожно улыбаясь, он обвел глазами сидящих, стараясь смотреть им прямо в глаза.

— Ты говоришь, что мой брат невелик ростом, но с моей позиции я вижу, что великих здесь не так уж и много.

Кое-где раздался грубый смех.

«Ты, как всегда, права, Катрин», — подумал Питер. Совсем недавно, после баскетбольного матча Келсва — Алое он слушал голодиск, записанный Катрин специально для него. В нем сестра говорила, что, давая волю своему гневу в спорте или других столь же несущественных вещах, он причиняет себе вред и душевную боль. Она говорила, что если он будет не способен сдерживать себя в таких малозначительных ситуациях, то никто и никогда не доверит ему решать более серьезные дела.

Она резко критиковала его привычку швырять в оппонентов всем, что попадалось под руку. Питер внимательно слушал объяснения сестры, учившей его использовать в своем общении такие качества, как известность и ум. Следуя ее советам, он начал с малого и постепенно овладел способностью достигать и сохранять внутреннее спокойствие. С удивлением Питер заметил, что после этого он стал играть качественно лучше, его мастерство заметно возросло.