X-Wing-4: Война за Бакту - Стэкпол Майкл А.. Страница 87

Йелла подтянула колени к груди, обхватила их руками. Вздохнула. Дирик нашел бы здешнюю жизнь занимательной… Приглушенный листвой лунный свет был зеленоватого цвета, но именно он делал скромную комнатушку теплее и уютнее, несмотря на то что здесь явно недоставало элементарных удобств.

Человеческих удобств, поправила себя девушка. Для братике обстановка граничит с роскошью.

Аборигены жили при первобытнообщинном строе, племена, занимающиеся собирательством, были рассыпаны по всей Тайферре. В деревне одного такого племени и нашли приют мятежники-ашерн и Йелла. Жилища создавались просто: из смеси высушенной на воздухе глины и слюны, которой скреплялись переплетенные прутики. По прочности «рукотворные» стены не могли сравниться с феррокритовыми, но лет на пять их хватало, если не подновлять.

Йелла сковырнула ногтем чешуйку засохшей глины. Местная архитектура по сложности не уступала человеческой, а по запутанности тоннелей и изяществу башен, пожалуй, превосходила.

В прошлом, до того как вратикс приобщились к цивилизации, племена были вынуждены мигрировать с места на место, и при этом они тщательно обходили прежние места обитания, давая джунглям возможность восстановиться. В том же прошлом для постройки домов вратикс пользовались собственной слюной, теперь же они получали столь важный строительный материал у домашних животных, книтикс. Те отличались от своих хозяев только размером и упитанностью. Их держали в качестве домашних любимцев, рабочего скота и, как довелось слышать Йелле, еды. Когда в ответ Вессири заявила, что лично она не стала бы есть любимую зверюшку, вратикс спокойно объяснили, что домашние баловни даются тем, кому семья хочет выразить уважение, поэтому подобное жертвоприношение демонстрирует глубину их чувств.

Йелла притворилась, будто ей стало понятнее, хотя до сих пор не могла представить, как можно сварить на обед зверюшку, которую юные вратикс называли Пушком… ну, по крайней мере, так ей перевели его имя.

А еще она никак не могла привыкнуть к тому, что аборигены Тайферры то ли вообще не различались по половому признаку, то ли сочетали в себе оба пола. При общении постоянно возникали неловкости.

Йелла упорно считала, что поедание братьев меньших является признаком варварства (чем вызывала у Эльскол и Сикстуса приступы неудержимого веселья), но во всем остальном вратикс можно было назвать кем угодно, только не варварами. Деревня состояла из нескольких высоких башен, поднимающихся до середины крон деревьев-глоан. Концентрические круглые террасы с небольшими стенками-балюстрадами по краю придавали каждой башне вид ступенчатых пирамид массаси, хотя круглые основания делали их куда элегантнее. Башни соединялись друг с другом арками мостов. Строения почти полностью скрывались в густой лесной поросли.

Тяга к искусству у аборигенов не ограничивалась архитектурой. Зеленоватое освещение комнаты объяснялось еще и тем, что местный мастеровой сжевал разные листья в кашицу, из которой создал тонкую полупрозрачную пленку и затянул ею окна. Она неплохо защищала от дождя и пропускала достаточно света.

Прожилки листьев образовывали сложный и на первый взгляд хаотичный узор, но недоумевающей Йелле объяснили, что это не так. Философия вратикс утверждала, что поскольку свету и звуку требуется время, чтобы добраться до глаз и ушей, значит, то, что мы видим и слышим, происходило в прошлом, в настоящем существует лишь то, что можно осязать.

Йелла протянула руку и провела кончиками пальцев по круглому окошку. Легкое прикосновение обнаружило легион различных поверхностей, мягких, гладких, шероховатых, даже острых.

В некотором смысле прикосновение к зеленоватой пленке рождало своеобразную музыку — в зависимости от того, как и к чему притрагиваешься. Мягкость и гладкость должны были успокоить, колющие пальцы заусеницы предупреждали об опасности.

Сходным образом было выстроено все здание, в котором выделили комнату гостям. По стенам шли невысокие гребни, напоминающие волны в океане, они свивались в спирали и отгораживали уютные закутки. По краям приподнятой платформы, предназначенной для сна, тоже шел гребень, но край его был сглажен. Входом служила круглая дыра в стене, вокруг которой тоже были устроены импровизированные поручни.

— Они обо всем позаботились, — вслух произнесла Йелла.

— Не совсем.

В проеме импровизированной двери возникла ладонь. Крепкие пальцы вцепились в край, напряглись, а в следующее мгновение в поле зрения втянулась владелица руки, Эльскол. Лоро подтянулась и, извернувшись, уселась на пороге.

— Очень мило с их стороны сделать упоры для ног, но лично я предпочла бы тривиальную веревочную лестницу, — проворчала профессиональная террористка.

Йелла рассмеялась и помогла низкорослой девице подняться. Для вратикс с их мощными задними конечностями допрыгнуть до входа, расположенного довольно высоко над землей, было делом плевым. Лестниц им не требовалось, вот они их и не строили. Встречи с людьми обычно происходили в публичных местах, но трубить на весь свет о присутствии ашерн показалось всем не лучшей идеей, поэтому гостей деревни распихали по комнатам, куда людям попасть было труднее всего.

— Сикстус с тобой?

— Нет, бродит по лесу, — Эльскол пожала плечами, выражая свое отношение к подобному времяпрепровождению, и поправила кобуру на правом бедре. — Я его давно знаю. Время от времени на него находит задумчивое настроение. Тогда его лучше не трогать. Погуляет и вернется. Мне кажется, что импы сделали с ним какую-то гадость… то ли когда тренировали для спецопераций, то ли позже. Он до сих пор переживает.

— Всем нам порой надо побыть в одиночестве, — понимающе отозвалась Йелла. — Что происходит? Изменения в планах?

Эльскол помотала рыжеволосой головой.

— Не-а, останемся здесь до темноты, как и собирались, а потом перемещаемся в следующее укрытие. Вратикс, кажется, рады одному нашему виду. Я пока не знаю, можно ли их использовать в драке, но в сердце они — прирожденные воины.

— Ты имеешь в виду — в кортоидном узле? — уточнила Вессири.