Зло торжествует - Стэкпол Майкл А.. Страница 4

– А это Дороти.

Дочь Фарбера шагнула вперед и подала мне руку. Девочка явно чувствовала себя неловко в цветастом платье, белых перчатках, белых чулках и в черных кожаных туфлях, но мужественно старалась не подавать виду. Рукопожатие Дороти оказалось крепче, чем у ее отца. Ее медового цвета волосы были зачесаны назад и закреплены ободком; ясные голубые глаза смотрели на меня с жадным любопытством.

Я жестом пригласил гостей занять кресла, стоящие перед столом.

– Могу я предложить вам что-нибудь, прежде чем мы начнем? Кофе? Содовую? Пиво?

Когда я упомянул пиво, глаза Фарбера загорелись, но тут же снова потухли. Не глядя на дочь, он уставился в пол и покачал головой.

– Спасибо, ничего не нужно.

– Дороги?

– Мне тоже ничего.

– Ну, хорошо. – Я улыбнулся. – Может быть, мы захотим чего-нибудь попозже. Я позвоню вам, Лилит, если нам что-то понадобится.

Лилит вышла через центральную дверь в приемную, оставив меня наедине с нашими гостями.

Я вернулся к своему креслу и сел.

– Прежде всего я должен поблагодарить вас за то, что вы решились проделать столь неблизкий путь, имея скудные представления о цели вашей поездки. Мне известно, что мои помощники более чем неразговорчивы, и я высоко ценю вашу готовность мне доверять.

Тед поднял глаза и встретился со мной взглядом.

– Нам сказали, что вы знаете что-то о Мики. – Он непроизвольно нашарил руку дочери. – Это правда, мистер Лоринг?

Я кивнул и откинулся на спинку кресла.

Жизнь изрядно потрепала Теда Фарбера; из рассказа Раджани я знал, что отец Мики продал свое право голоса компании «Дадзамоку», которая контролировала северную часть Аризоны. Жена Теда скончалась после затяжной болезни, и он начал пить. Он настолько опустился, что согласился продать собственных детей. Потом, когда Раджани вернула ему детей, он начал потихоньку выкарабкиваться из пропасти, и тут пропал Мики.

Одурачить Фарбера не составляло никакого труда. Жизнь его сломала. Он больше не желал воспринимать мир адекватно, и его способность критически мыслить атрофировалась. Все, что утверждали сильные мира сего, он принимал за чистую монету. С первого же мгновения я понял, что сумею придумать историю, в которую он поверит, но вот его дочь – совсем другое дело. Я видел, что она обладает острым умом и сметливостью девчонки, выросшей на улице. Ее обмануть вряд ли удастся.

– Да, мистер Фарбер, это правда. Называйте меня Микаэлем, пожалуйста. Я узнал, что ваш сын Мики пропал.

В небесно-голубых глазах Дороти мелькнуло подозрение.

– Узнали? Но мы никому не говорили.

Я ответил ей честным взглядом.

– У меня есть много источников информации, Дороти. Можно я буду называть тебя Дот?

Так называет тебя брат, и я уже привык мысленно называть тебя так же.

Девочка осторожно кивнула, но ее взгляд, устремленный на меня, по-прежнему напоминал мне взгляд мангуста, изучающего кобру.

– Вы знаете, где Мики?

– Знаю. Видите ли, когда я услышал о нем…

Ну, меня в детстве тоже называли Мики. Сам не знаю почему, но его поиски стали для меня личным делом. Я был преисполнен решимости его отыскать, но мне не хотелось ставить вас в известность о моих попытках, не хотелось будить в вас надежду, которая могла оказаться напрасной, если бы я потерпел неудачу.

Тед что-то промычал; выражение лица Дороги немного смягчилось, но девочка по-прежнему держалась настороженно.

– Можно ли нам увидеть его? С ним все в порядке?

– Все в свое время; да, Мики чувствует себя превосходно, – сказал я, осторожно подбирая слова. – Но он изменился.

Фарбер вскинул голову.

– Изменился?

– Субъект, похитивший вашего сына, он… как бы это получше сказать… психически болен. Он невероятно талантлив, но, страдая манией величия, вообразил себя чем-то вроде скульптора. В качестве материала он выбрал человеческое тело.

Он мог бы прославиться, если бы не предпочитал работать над беззащитными людьми, которые не в состоянии ему воспротивиться.

– О чем вы говорите, мистер Лоринг… Микаэль? – Голос Фарбера дрожал от тревоги, словно камертон. – Как он посмел что-то сделать с Мики?

Он что, чудовище? Ведь Мики совсем малыш! Пятилетний мальчуган!

Как объяснить человеку вроде Теда Фарбера, кто такой Темный Властелин?

– Вы правы, он – чудовище. Хотя изменения, которым он подверг вашего сына, во многом благоприятны. Он убрал дефект, называемый "волчья пасть", и ликвидировал все последствия хронического ушного воспаления. Насколько я вижу, Мики очень похож на вас, как и ваша очаровательная дочка. – Я встал и с трудом удержался от того, чтобы бросить взгляд в окно. – Я не хотел пугать вас, Тед. Мики сейчас гораздо лучше чувствует себя, чем вы даже можете вообразить.

Я хочу лишь подготовить вас к тому, что он не тот малыш, которым вы его помните. – Тед Фарбер тоже поднялся, и я дружески коснулся его руки. – И еще одно, Тед. Я обещаю, что компания «Лорика» возьмет на себя заботу о Мики в течение всей его жизни. Вам больше не придется беспокоиться ни о нем, ни о дочери, ни о себе.

– Но почему? Ведь вы не несете ответственности? – Взгляд Фарбера стал затравленным, как у побитой собаки.

– Нет, я не несу ответственности. Я просто желаю вашему сыну добра. Разрешите мне говорить откровенно? – дождавшись его кивка, я крепче сжал руку Теда и поднял ее на уровень глаз. – Ваши часы сделаны в Болгарии. Костюм скорее всего пошит на одной из фабрик Белизана. Сегодня вы впервые путешествовали на самолете и, вполне вероятно, впервые выехали за пределы родного штата. Ваш ежемесячный доход в доллармарках едва ли превышает ваши расходы, и мне нетрудно представить себе, что обед, которым накормили вас на борту самолета, возможно, лучше и питательнее всего, что вы ели за последний месяц. Я близок к истине?

– Да, – хрипло прошептал он. Я видел, что он дрожит. Тед упорно избегал смотреть на дочь, а та буравила меня сердитым взглядом. – Но все же я не возьму в толк, почему вы нам помогаете.

– В мире много зла, Тед. Это зло коснулось ваших детей, а Мики принял на себя его главный удар. И все-таки ваши дети сохранили волю к жизни. Вырастить и воспитать их и людей, подобных им, – значит сделать мир немного добрее. – Я широким жестом обвел кабинет. – Эти вещи весьма дорогие, Тед, но они ничего не стоят, если ими не правильно пользоваться. Есть люди, которые решили бы, что я вижу в них цель, но для меня эти вещи – лишь средство достигнуть цели. Я знаю, жизнь была с вами сурова, и подозреваю, что вам еще придется многое пережить, но я хочу, чтобы вы знали: она изменится.

Ибо моя обязанность – сделать мир лучше.

Я ощущал раздирающие его противоречивые эмоции, словно касался незримых значков азбуки Брейля. Чувство собственной ничтожности и неуверенность в себе, которые охватили его, когда я начал говорить, уступили место гордости за детей. Он злился на меня за прямоту и одновременно ему льстило, что я так высоко о них отозвался. И наконец, поскольку я обещал ему помощь, в нем проснулась уверенность, потому что забота об их будущем лежала тяжелой ношей на его плечах, а я перекладывал ее на свои плечи.

– А теперь нам можно увидеть Мики?

– Пожалуйста.

Мы вышли через боковую дверь на выложенную плиткой площадку. Нажав кнопку, я вызвал лифт. Двери открылись, и перед нами оказалась стеклянная кабина, которая ползала вниз-вверх по наружной стене здания Галбро. Дороти вбежала первой и прилипла к дальней стене прозрачной кабины.

– Эй, а там дерутся!

Я улыбнулся и нажал на кнопку с надписью "земля".

– Некоторые мои подчиненные используют этот внутренний дворик, чтобы посостязаться в различных единоборствах.

Тед Фарбер улыбнулся:

– Мики бы это понравилось. Он обожал смотреть по телевизору фильмы про каратистов.

Я кивнул, но ничего не сказал. Лифт опускался, и фигуры бойцов становились видны все отчетливее. Они боролись в саду, который по замыслу создателей должен был быть похожим на лес. Дорожки, выложенные белым щебнем, сходились к большому белому кругу, окаймленному серыми булыжниками. Там осторожно кружили лицом друг к другу два человека. Одного беглого взгляда на них было достаточно, чтобы понять: они принадлежат к совершенно разным весовым категориям. Казалось, исход схватки предрешен.