До последнего - Балдаччи Дэвид. Страница 136

Лицо Гвен было непроницаемым.

— Спасибо, Немо. Кстати, сколько денег ты сделал на этих перевозках?

— А что? — с удивлением спросил тот.

— А то, что мы с Билли на грани разорения. Вспомни, сколько я тебе заплатила и какие суммы Билли вложил в эту ферму. Очень скоро сюда приедут представители банка, чтобы описать нашу коллекцию автомобилей. Мы слишком много под нее заняли. Так что теперь нам нужна наличность, чтобы расплатиться с долгами. Кстати, мы собираемся продать ферму и уехать отсюда. Твоя рана еще больше заставила меня убедиться в правильности этого шага. Не хочу, чтобы в один прекрасный день ко мне в дверь постучали и начали задавать разные неприятные вопросы. Помимо всего прочего, мне надоели эти дикие места. Хочу перебраться на какой-нибудь остров, где всегда тепло и нет этих проклятых телефонов.

— Ты хочешь, чтобы я отдал тебе свою долю от продажи наркотиков? — недоверчиво спросил он.

— Ну, хочу — это не то слово. Я этого требую.

Немо пришел в изумление.

— Но ведь я привез вам неплохие деньги за однолеток. Неужели этого не хватит?

Она рассмеялась.

— Эта ферма никогда не приносила прибыли. Ни ее прежним владельцам, ни нам — пусть даже мы и продаем однолеток.

— Так чего же ты все-таки от меня хочешь?

— Хочу узнать, сколько денег ты сделал на наркотиках.

Прежде чем ответить, он секунду колебался.

— Если разобраться, не так уж и много.

Она подняла пистолет и направила его в сторону Немо.

— Сколько?

— Скажем, около миллиона. Ты довольна?

Гвен взяла пистолет обеими руками и нацелила его ему в лоб.

— Это твой последний шанс, Немо. Сколько?

— Хорошо, я скажу, только опусти эту штуку. — Стрейт глубоко вздохнул. — Ну, пару десятков миллионов.

— Я хочу получить двадцать процентов от этой суммы. После этого мы расстанемся, и каждый пойдет своей дорогой.

— Двадцать процентов!

— И эти двадцать процентов ты переведешь со своего счета на счет какого-нибудь банка на островах. Ведь у тебя есть секретные счета, не так ли? Тебе же надо где-то держать свои миллионы, верно? Пардон, пару десятков миллионов.

— Послушай, у меня много накладных расходов...

— Как ты сам сказал, дело у тебя прибыльное, а налогов ты не платишь. Со своими же приятелями по цеху ты наверняка расплачиваешься этими таблетками, которые, как я понимаю, обходятся тебе довольно дешево. Между тем ты использовал для транспортировки наркотиков трейлеры, которые приобрели мы с Билли. Это не говоря уже о том, что в твоем распоряжении была рабочая сила с фермы, которую опять же оплачивали мы. Считай, тебе повезло, что я так мало запросила. Если разобраться, моя доля прибыли могла бы быть и выше.

Стрейт покачал головой.

— А если я откажусь тебе платить?

— Я тебя пристрелю.

— Как-то не верится, что такая религиозная женщина, как ты, может хладнокровно застрелить человека.

— Да, я молюсь за упокой души моего сына, но я не могу сказать, что верю в Бога, как прежде. К тому же мне необязательно тебя убивать. Я просто могу вызвать полицию.

Немо усмехнулся и снова покачал головой.

— И что же ты скажешь полицейским? Расскажешь им, что я торгую наркотиками? Или что по твоему требованию укокошил целую кучу людей? Но в чем, скажи, при таком раскладе заключается твоя выгода?

— Мне наплевать на выгоду, Немо. И наплевать на то, что со мной будет. Мне нечего терять, поскольку я уже все потеряла.

— А как же Билли?

— Билли ничего об этом не знает. Но ты меня разозлил, Немо, и теперь я требую двадцать пять процентов.

— Чтоб тебя черти взяли!

Продолжая целиться в Стрейта, Гвен расстегнула платье, а когда оно соскользнуло на пол, она, совершенно нагая, через него переступила.

— Это для того, чтобы подсластить тебе пилюлю, — сказала она.

— Договорились! — Немо распахнул руки, готовясь принять ее в свои объятия.

Они занимались сексом со всепоглощающей страстью, и когда все закончилось, едва могли перевести дыхание. Стрейт откинулся на подушку, поглаживая свое больное плечо, а Гвен осторожно свела, а потом вытянула ноги. Промежность у нее саднило, но это была приятная боль, особенно если учесть, что муж уже очень давно к ней не прикасался. Но, помимо секса, ей не хватало еще и любви — и это было хуже всего. На людях Билли еще пытался изобразить какие-то чувства, но, когда они оставались вдвоем, не утруждал себя и этим. Тем не менее он никогда не был с ней груб. Просто не обращал на нее внимания, вот и все. Но подобное пренебрежительное отношение причиняло ей сильнейшую душевную боль.

Присев в постели, Гвен достала сигареты и закурила, а покурив, легла снова. Примерно через час она протянула руку и дотронулась до волосатой груди Стрейта.

— Это было чудесно, Немо.

— Угу, — пробурчал он.

— Думаешь, тебе удастся это повторить до восхода?

Стрейт приоткрыл один глаз.

— Мне давно уже не девятнадцать лет, женщина. К тому же у меня подбито крыло. Вот если бы ты захватила с собой виагру, тогда другое дело, тогда, глядишь, у меня бы и получилось.

— Учитывая, чем ты занимаешься, я думала, таблетки тебе надоели...

Он приподнял голову и посмотрел на нее.

— Слушай, а как ты смотришь на то, чтобы перебраться со мной в Грецию? Вот уж там бы мы пожили всласть. Это я тебе гарантирую.

— Не сомневаюсь, но мое место рядом с мужем, не важно, осознает он это или нет.

Стрейт снова опустил голову на подушку.

— Я знал, что ты скажешь именно это.

— У меня такое ощущение, что ты лишь ищешь повод, чтобы лишить меня моих законных двадцати пяти процентов.

— О'кей. Я сдаюсь. Ты все получишь сполна.

— Немо?

— Да?

— Как ты думаешь, что случилось с Эрнстом Б. Фри?

Он присел на постели, прикурил сигарету от сигареты Гвен и, обняв ее за плечи, сказал:

— А черт его знает. Похоже, он пропал с концами. Я-то думал, что он отсиживался в штаб-квартире «СО» и позовцы его там накрыли, но, как выяснилось, его там не было. Есть, правда, вероятность того, что федералы солгали, но, с другой стороны, зачем им это? Если бы они его взяли, то уж наверное бы раструбили об этом на весь свет. Один мой знакомый, который подставил членов «СО» и подкинул им наркотики вместе с материалами на судью, прокурора и адвоката, тоже утверждал, что его там не было.

Она провела рукой по его волосам.

— Веб и Романо скоро уедут.

— Я знаю. Как говорится, скатертью дорога. Они — ребята что надо, и я горжусь тем, что мне удалось вывезти с фермы пятьдесят тысяч таблеток оксиконтина прямо у них под носом. Если честно, они мне даже чем-то симпатичны. Хотя у меня нет никаких сомнений, что, узнай эти парни о наших делишках, они с радостью бы подвели нас под смертный приговор. Однако при другом раскладе я бы с удовольствием выпил с ними пива.

Стрейт посмотрел на Гвен; выражение ее лица его озадачило.

— Я ненавижу Веба Лондона, — сказала она.

— Послушай, Гвен, я знаю, что случилось с твоим сыном, но...

Она взорвалась и замолотила кулаками по матрасу.

— Когда я его вижу, меня начинает тошнить. Такие парни еще хуже членов «СО». Они все пытаются спасти мир, люди между тем продолжают гибнуть. Федералы мне клялись, что если уж в дело введут ПОЗ, жертв больше не будет. Когда все кончилось, они превозносили Веба как первейшего из своих героев, хотя в это время мой сын уже лежал в могиле.

Стрейт нервно сглотнул и опасливо посмотрел на Гвен, которая стояла на постели на коленях со свисавшими на лицо волосами. Каждая ее мышца была напряжена, она походила на готовящуюся к прыжку пантеру. Подняв пистолет, она снова стала тыкать им во все стороны, а потом неожиданно направила его на себя. Потом она опустила глаза и посмотрела на пистолет, словно не понимая, что находится у нее в руках.

— Почему бы в таком случае тебе самой его не прикончить? — нервно спросил он, не спуская глаз с пистолета. — Ты сама говорила, что на фермах вроде вашей несчастные случаи бывают довольно часто.