Хрустальный грот - Стюарт Мэри. Страница 13

— Галапас, я хотел бы спросить у тебя одну вещь.

— Да?

— Ты помнишь тот день, когда я впервые пришел сюда?

— Очень ясно.

— Ты знал, что я приду, и ждал меня.

— Разве я так говорил?

— Сам знаешь. Откуда же тогда тебе стало известно, что я буду здесь?

— Я увидел тебя в хрустальной пещере.

— Это само собой. Ты направил зеркалом зайчик от света свечи и увидел мою тень. Но я спрашиваю не об этом. Откуда ты узнал, что в этот день я приду из долины?

— Я же ответил, Мерлин. Я понял, что ты придешь в тот день из долины, потому что перед твоим приходом увидел тебя в хрустальной пещере.

Мы молча посмотрели друг на друга. Раскаленные докрасна угли затрещали и рассыпались под порывом ветра, вынесшего дым из пещеры. По-моему, я лишь кивнул в ответ. Я догадывался, что есть что-то важное. Подождав немного, я прямо спросил:

— Покажешь мне?

Он смерил меня взглядом и поднялся.

— Пожалуй, пора. Зажги свечу.

Я повиновался. Небольшое золотистое пламя высветило неровные тени, отбрасываемые мерцающими углями.

— Сними с зеркала покрывало.

Я дернул его, и оно упало мне в руки шерстяным комком.

— Теперь поднимайся на уступ и ложись.

— На уступ?

— Да. Ложись на живот головой к расщелине.

— А ты не хочешь, чтобы я забрался туда полностью?

— Подложив под себя куртку?

Находясь на полпути к расщелине, я резко обернулся.

Галапас улыбался.

— Сдаюсь. Тебе все известно.

— В один из дней ты проникнешь туда, куда я не смогу последовать за тобой со своим провидением. Давай ложись и смотри.

Уступ был широкий и плоский. Я лег, удобно устроился на животе, подперев голову руками, и стал смотреть в темноту расщелины.

До меня донесся голос Галапаса:

— Не думай ни о чем. Управлять буду я. Тебе еще рано. Лишь наблюдай.

Я услышал, как он сделал несколько шагов к зеркалу.

Пещера оказалась больше, чем мне представлялось. Ее потолок терялся наверху. Пол был отполирован множеством ног. Я ошибся даже в отношении кристаллов. Свет факелов отражался от луж на полу и влаги на стене.

Факелы, вставленные в щели в стенах пещеры, были сделаны из тряпья, набитого в потрескавшиеся рога. Тряпки тускло горели в спертом воздухе. Несмотря на холод, люди работали обнаженными, оставив лишь набедренные повязки. По их спинам стекал пот. Они врубались в поверхность скалы, ритмично нанося удар за ударом. Я не слышал шума. В свете факелов было видно, как напрягаются и дрожат от напряжения их мускулы. Под нависавшим выступом у основания стены распростерлись в луже сочившейся сверху воды два человека. Они изнутри долбили молотками стену. Молотки проходили на расстоянии нескольких дюймов от их лиц. На запястье одного из них я заметил светлую складку старого клейма.

Один из забойщиков низко склонился, закашлялся. Подавив кашель, он снова принялся за работу. В пещере стало светлее. Свет шел из квадратного проема, за которым открывался туннель. Там показался еще один факел.

Появились четыре мальчика в набедренных повязках. Они несли высокие корзины. За ними шел человек, одетый в коричневую влажную тунику. В одной руке он держал факел, в другой — табличку для записей. Пока ребята сгребали в корзину породу, он, нахмурясь, изучал табличку. Мастер подошел к стене и, высоко подняв факел, принялся ее рассматривать. Рабочие, воспользовавшись передышкой, отошли. Один из них заговорил с мастером, указывая на выработку и выступающую на дальней стене пещеры влагу.

Мальчишки наполнили корзины, подбирая все до последней крошки, и оттащили их от стены. Мастер пожал плечами и улыбнулся. Достав из сумки серебряную монету, привычным движением заправского игрока он подбросил ее. Рабочие вытянули шеи, стараясь разглядеть, что выпало. Человек, разговаривавший с мастером, вернулся к стене и вогнал в породу кайло. Трещина разошлась, взвилось облако пыли, затмившее свет, за пылью хлынула вода.

— Выпей, — сказал Галапас.

— Что это?

— Один из моих, но пока не твоих отваров. Он безопасный. Выпей.

— Спасибо. Галапас, пещера все-таки хрустальная. Но мне приснилось совсем другое.

— Ничего, не обращай внимания. Как ты себя чувствуешь?

— Необычно. Трудно объяснить. Хорошо, но немного болит голова. Внутри пустота, как в ракушке, из которой вытащили улитку. Даже нет, как камыш без мякоти.

— Свистулька для ветра. Ладно. Спускайся к жаровне.

Я уселся на своем прежнем месте у костра и взял в руки чашу с глинтвейном.

— Где ты был? — спросил он.

Я рассказал ему об увиденном. На расспросы, что это значило и что ему известно, Галапас покачал головой.

— Мне кажется, что это уже недосягаемо для меня. Мне лишь известно, что ты должен быстро допить вино и отправляться домой. Уже взошла луна.

Я вскочил на ноги.

— Уже? Ужин давно закончился... Если меня начнут искать...

— Тебя не будут искать. Происходят совсем другие вещи. Иди и обдумай для себя все.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказал. Чего бы тебе ни стоило, оставайся с королем. Вот, не забудь. — Он сунул мне в руки куртку.

Я вслепую взял ее.

— Он покидает Маридунум?

— Да. На короткий срок, но не знаю на какой.

— Он ни за что не возьмет меня с собой.

— Боги не оставят тебя, Мирдин Эмрис, если ты пойдешь по их стезе. Для этого требуется храбрость. Надень куртку, снаружи холодно.

Я засунул руку в рукав, сердито взглянув на него исподлобья.

— Ты видел, что происходит на самом деле, я насмотрелся кристаллов под огнем — и все впустую, лишь получил чертовскую головную боль. Какой-то глупый сон про рабов в забое. Когда ты научишь меня видеть как ты?

— Для начала я вижу волков, поедающих тебя и Астера, если ты не поспешишь домой.

Он хохотнул, будто отколол замечательную шутку. Я выбежал из пещеры и ринулся седлать коня.

На небе стояла четверть луны, в свете которой дорога была хорошо видна. Конь играл, разгоняя кровь, и скакал домой живее, чем обычно, весь в предвкушении ужина. Мне пришлось придерживать его, так как было скользко и я боялся упасть. Но надо признать, что от последнего замечания Галапаса мне стало не по себе, и я на всем скаку прогнал Астера сквозь рощу, забыв о скользкой дороге, замедлив шаг лишь у мельницы. Видимость установилась, и я пустил коня галопом.

Подъехав к городу, я заметил, что там что-то происходило. Бечевник опустел, так как городские ворота давно заперли, но за стенами виднелось множество факельных огней. Раздавались крики и топот ног. У конюшенных ворот я соскользнул с седла, приготовившись к тому, что они будут заперты. Едва я потянулся проверить, как двери открылись и появился Сердик с прикрытым фонарем в руке. Он поманил меня внутрь.

— Я прислушивался весь вечер и услышал, как ты едешь. Где тебя носило, юный любовник? Она была хороша сегодня?

— О да. Обо мне спрашивали? Меня не хватились?

— Думаю, что нет. Сегодня вечером у них есть заботы поважнее, чем ты. Дай мне уздечку, заведем его пока в сарай. На дворе слишком много народа.

— Что происходит? Я услышал шум за версту. Война?

— Нет, похуже. Хотя может закончиться именно этим. Сегодня днем пришло послание, что Верховный король направляется в Сегонтиум. Он пробудет там неделю или две. Твой дед отправляется завтра с утра. Все суетятся по поводу его отъезда.

— Ага. — Я пошел следом за ним в сарай и посмотрел, как он снимает седло. Машинально выдернул из стога соломину, скомкал ее в пучок и передал Сердику через шейный ремень.

— Король Вортигерн в Сегонтиуме? Зачем?

— Считает людей, говорят, — со смешком ответил Сердик.

— То есть собирает союзников. Получается, речь идет о войне?

— О войне постоянно будут говорить, пока в Малой Британии царствует Амброзиус, которого поддерживает король Будек. Люди понимают, что о таких вещах лучше не говорить.