Красив и очень опасен - Стюарт Энн. Страница 8

Впервые более чем за год он испытывал нечто, хоть отдаленно напоминающее плотское влечение. Впервые с тех пор, как стоял в крови на коленях над телом Дианы.

Да, желание овладеть Кэссиди Роурки возникло у него сразу, мгновенно и превратилось в слепящую, разрушительную и всепоглощающую страсть.

Пугающую.

— Итак, вы готовы принести непорочную девственницу в жертву? — спросил Ричард.

— Не надейтесь, она давно не девственница, — фыркнул Шон. — Но я готов, да. Она вам подходит?

Ричард Тьернан представил себе губы Кэссиди — мягкие и пухлые. Затем перед его мысленным взором возникла ее расстегнутая блузка. Бедняжка так надеялась, что он ничего не заметит. И еще он подумал о ее длинных и стройных ножках.

— Подходит, — со вздохом ответил он. — И да поможет ей бог!

Глава 3

Кровь была повсюду. Ее запах — густой, давящий, с металлическим привкусом — неотступно преследовал ее, запекшиеся сгустки толстым слоем чернели на руках. А вокруг нее дети; их рты раскрывались в безмолвном крике, а из ран, заливая ее, хлестала кровь.

Она опустилась на колени — кающаяся грешница. А над ней стояла женщина, бледная, умирающая; губы ее мучительно исказились в немой агонии, а рука вытянулась в обвинительном жесте. Но Кэссиди не оборачивалась. Она знала, что там увидит — зловещую тень за спиной, угрожающе взметнувшую над ней огромный нож. Нет, она не собиралась смотреть ему в лицо, не хотела видеть обезумевшие темные глаза убийцы, хладнокровно наблюдавшего за безмолвной агонией своих жертв.

И тем не менее всеми фибрами души она ощущала его близость, слышала его горячее дыхание, но не могла заставить себя повернуться, чтобы посмотреть смерти в лицо. И сил, чтобы сопротивляться, у нее не было. В следующее мгновение ее плечи стиснули крепкие руки, без оружия. Она обернулась, их взоры встретились, и… она закричала.

Кэссиди проснулась от собственного крика и, отбросив простыню, вскочила с постели. За окном слышался не умолкающий даже ночью гул автомобилей, а под сводчатыми потолками старой квартиры еще звенело эхо ее безумного крика.

Кэссиди присела на постели и, откинувшись спиной на подушки, попыталась перевести дух. Сердце безудержно колотилось. Она даже вспомнить не могла, когда ей в последний раз пригрезился столь кошмарный сон. Наверное, еще в детстве, когда на глазах у малютки Кэссиди постоянно ссорились родители. Во всяком случае, за последние шесть лет, когда она жила одна, кошмары ей уже точно не снились.

Впрочем, этот кошмар с лихвой перекрыл все остальные. И немудрено, ее оставили в обществе убийцы, холодного и безжалостного, а извращенное чувство юмора ее отца лишь усугубляло ситуацию.

Правда, больше она Ричарда Тьернана не видела. Шон повел своих женщин в ресторан (отпраздновать поражение Кэссиди, так, во всяком случае, она сама решила), а о том, чтобы пригласить туда и Ричарда, даже речи не заводил.

Однако и это не помогло, Ричард Тьернан никак не шел у Кэссиди из головы. Даже поглощая экзотическую, но не слишком вкусную стряпню в русском ресторанчике и слушая беззаботный треп Шона, она не переставала вспоминать эти бездонные и завораживающие глаза.

Они вернулись домой, но Тьернан не вышел. Пристроившись на белой софе и потягивая густой ликер, которым угостил ее отец, Кэссиди попыталась представить, чем занимается сейчас Тьернан. А потом вдруг задумалась о совершенном им злодеянии.

Откинув со лба волосы, Кэссиди глубоко вздохнула. В комнате было темно, хоть глаз выколи — тяжелые бархатные шторы не пропускали свет. Как в склепе, подумала Кэссиди. Она нагнулась и включила торшер, однако окружающая готическая роскошь настроения не добавила.

Кэссиди встала и нашарила часы. Было четверть четвертого утра, но она уже поняла, что просто так не уснет.

Какое снотворное выбрать? Горячее молоко, какой-нибудь крепкий напиток или таблетки? Горячее молоко дольше всего готовить, да и на вкус оно наименее приятное, не говоря уж о том, что кухня находится слишком близко от спальни Тьернана. Здравый смысл подсказывал Кэссиди, что проще всего принять таблетки или выпить бренди, однако воспоминания о пьяных выходках Шона или заплетающемся языке и больной голове матери были еще слишком свежи. Нет уж, в отцовской квартире она наливаться спиртным или пить снотворное не станет.

В пустой кухне стояла кромешная тьма, пол приятно холодил босые ноги. Глядя, как медленно вращается в микроволновой печи кружка с молоком и кляня себя на все корки, Кэссиди прислонилась к столу и скрестила на груди руки.

Впрочем, опасаться нечего, В такой час Ричард Тьернан из своей берлоги не появится. В противном случае ей останется только сорвать со стены сплетенный из чеснока венок и нахлобучить ему на голову.

Улыбнувшись своим мыслям, Кэссиди сладко зевнула, и в то же мгновение послышался писк — процесс разогревания молока в микроволновой печи закончился. Кэссиди сонно смахнула с лица волосы и потянулась за молоком, однако на полпути застыла на месте.

— Что, кошмары мучают? — спросил Тьернан.

Кэссиди показалось, что на нее отчетливо пахнуло кровью. А на какую-то долю секунды в голове даже сумасшедше мелькнуло: вот он каков, запах смерти! Затем все-таки возобладал здравый смысл.

Тьернан, как и в прошлый раз, стоял в проеме дверей и разглядывал ее. Руки в карманах джинсов, волосы взъерошены; должно быть, он тоже только что очнулся от сна. Во всем остальном он выглядел как обычно. Одиноким, загадочным и смертельно опасным.

Кэссиди небрежным, как она надеялась, жестом запахнула на груди халат, который был ей здорово велик. Господи, до чего же зловещее воздействие оказывал на нее этот Тьернан! Черт бы побрал Шона, как посмел он втянуть ее в такую историю!

— Нет, я бы так не сказала, — промолвила она. — Просто, должно быть, не привыкла к такому шуму по ночам. Нью-Йорк — слишком беспокойный город. Дома я сплю как убитая.

— Я вам завидую, — усмехнулся Тьернан.

Кэссиди поднесла кружку к губам. Горячее молоко обожгло ей губы. Проклятье! Кэссиди замерла с кружкой в руке, чувствуя себя последней идиоткой. С одной стороны, нелепо уйти, так и не выпив молоко. С другой, Кэссиди вовсе не улыбалось ошпарить пищевод, делая вид, что присутствие Тьернана не выводит ее из себя.

Тьернан сам и довольно изящно разрешил ее затруднения. Подойдя к Кэссиди, он решительно отобрал у нее кружку с молоком и поставил на стол.

— Обожжетесь, — веско заявил он.

Он стоял совсем близко к ней, буквально вплотную. Кэссиди поймала себя на мысли, что предпочла бы увидеть продолжение кошмарного сна. Во сне даже кровь была бы ей нипочем. Но Тьернан был реальностью. Он стоял в каких-то дюймах от нее, возвышаясь над Кэссиди, несмотря на ее пять футов и девять дюймов, бесцеремонно вторгшись на ее территорию. В ночной кухонной прохладе были особенно ощутимы жар его тела и едва уловимый запах виски.

Кэссиди не выдержала и попятилась; было наплевать, что Тьернан может посчитать ее истеричной дурехой. Однако он лишь мельком взглянул на нее и понимающе ухмыльнулся.

— По словам вашего отца, вы согласились остаться, чтобы помочь нам. Это так?

«Нам». В его устах это слово прозвучало обезоруживающе. Кэссиди так и подмывало взять свое обещание назад, но ей не хотелось показаться трусихой. Да и какое право она имела сбегать с корабля при первых же признаках шторма? Бросать отца в трудную минуту. Дай она сейчас согласие или откажись — все равно ей самой расхлебывать затем любые последствия.

Одним из которых — и едва ли не главным — был этот мужчина, который стоял сейчас перед ней посреди кухни, принадлежащей ее отцу. Мужчина, способность которого обескураживать ее и волновать воображение куда как превышала злодеяния, за совершение которых он был осужден и приговорен.

— Да, — сказала Кэссиди.

— Нам необходима любая помощь.

Опять «нам».

— Я сделаю все, что в моих силах, — неожиданно для себя пообещала Кэссиди. Возможно, хоть так она сумеет освободиться от его гипнотического воздействия. Нужно вести себя как можно более уверенно и независимо. Настолько раскрепощенно и бесхитростно, насколько только…