Надменный любовник - Стюарт Энн. Страница 14

Уходя, он услышал ее смех.

Другая, более слабая и ранимая, уже разревелась бы, думала Джессамин, торопливо идя по улицам, окутанным сумерками. Да, возможно, другая девушка, менее уверенная в своей судьбе, была бы разбита, потрясена, растерянна. Но не Джессамин.

— У тебя редкий талант, — говорила ей Марилла много лет назад. — Ты видишь карты лучше всех, кого я когда-либо встречала. Но за это надо платить. Чтобы сохранить этот талант, ты должна оставаться чистой. Нетронутой, неоскверненной мужскими руками. Ты никогда не выйдешь замуж, рядом с тобой никогда не будет мужчины. Если ты нарушишь это, твой талант пропадет, и карты станут для тебя всего лишь красивыми картинками. Если мужчина прикоснется к тебе, поцелует тебя, если он окажется у тебя между ног, то считай, что я тебя ничему не учила. Ты должна выбрать, любовь моя, и ты должна хорошо все обдумать, потому что пути назад уже не будет.

И Джессамин Мэйтланд, в нежном возрасте одиннадцати лет, когда мужчины были для нее не более чем докучливыми существами, а акт совокупления казался ей просто отвратительным, дала свое согласие без всяких раздумий.

Сейчас она была вдвойне рада, что сделала этот выбор. Тщательно кутаясь в шаль, девушка невольно дотронулась до губ. Никто никогда так не волновал ее! Его губы, горячие, сильные, влажные, проникновение его языка — она содрогнулась от воспоминаний. Его руки, тоже сильные, с длинными, тонкими пальцами, которые держали ее в плену… У нее будут синяки, она была уверена в этом. Он — чудовище, извращенный, трусливый негодяй…

Она вдруг поняла, что касается пальцами губ. С отвращением она отдернула руку, подняла голову и зашагала вперед по людной улице.

Теперь, когда у нее было время над этим задуматься, она решила, что это было не так уж противно. Она осознала, почему многие женщины не против этих назойливых мужчин. Почему некоторые из них даже приветствуют эти томные приставания.

Но не Джессамин. Она выбрала одинокую постель и будет спать в ней. А милорд найдет себе какую-нибудь другую девушку и будет с ней играть в кошки-мышки.

Эта фраза как-то странно промелькнула у нее в голове, и в памяти всплыли золотистые кошачьи глаза. Если бы она могла собой владеть, то, придя домой, сразу посмотрела бы в карты. Она прятала их от Флер и мамы — они слишком волновались, а миссис Мэйтланд беспокоилась о том, как Марилла может повлиять на Джессамин даже после того, как та умерла от старости. Она могла бы в одиночестве запереться в спальне и выложить карты.

Но она уже знала, что они ей скажут. Карты мелькали у нее перед глазами, ясно, отчетливо видные, и она прогнала неприятные мысли. Она не хотела ответов на незаданные вопросы. Она не хотела думать об Алистэйре Маккалпине, не хотела впускать его в свою жизнь. Ее не касалась эта окутанная темной тайной персона. И как только Клэгг потребует, чтобы она сказала ему правду, она все расскажет.

Опять появилось предчувствие какой-то догадки, догадки, которая злила и пугала ее. Теперь она будет держаться подальше от леди Пламворфи. Грубое поведение ее неотесанных лакеев не стоило терпеть за те деньги, которые она предлагала Джессамин.

Или ее взволновали странные ощущения, проснувшиеся в ней после того, как граф Глэншил поцеловал ее?

Глава 6

Кот вновь вышел на промысел. Была холодная темная ночь несколько недель спустя после его предыдущей вылазки. Алистэйру было не по себе, и он не понимал, чем вызвано это беспокойство.

Мисс Мэйтланд действительно жила в уединении. Это раздосадовало его. Никодемусу удалось получить неплохие деньги за уродливые изумруды Изольды, этого было более чем достаточно, чтобы в ближайшее время обеспечить Алистэйру шикарную жизнь, но он почему-то не находил себе места. Если ему не достанется Джессамин с ее пронизывающим взглядом и самыми сладкими губами, вкуса которых невозможно было забыть, он будет вынужден развлечься преступлениями.

Как бы то ни было, он поддался увлечению гораздо больше, чем следовало. Осторожному человеку нужно держаться подальше от этих слишком проницательных глаз.

О, разве он когда-нибудь считал себя осторожным? К тому же ему хотелось бы посмотреть, сколько времени ей понадобится, чтобы понять, кто он и что он. Не то чтобы он верил в ее талант, но он был слишком умен, чтобы не принимать в расчет какую-либо, даже самую маловероятную возможность.

Кроме того, будет достаточно легко отвлечь ее от этого проклятого сотрудничества с полицией. Стоит только совратить ее.

В любом случае подобная жертва с его стороны не казалась ему такой уж непосильно тяжелой.

Кот пользовался двумя разными способами ограбления, и Алистэйр никогда не мог понять, какой все же нравится ему больше.

Фантастически нагло проникать в одну из хозяйских комнат, чтобы добыть драгоценности, — это, конечно, имело особый шарм.

То, как ловко и умело он отбирал у отвратительных дам их побрякушки, забавляло его. Проделки Кота подчас приводили к ошибочному суждению о нем, которое ему приходилось исправлять. Кодекс чести, представления о морали были, конечно, у него весьма своеобразными, и многие знавшие его вовсе не признавали за ним подобных качеств. Но для него было очевидно: грабят только тех, кто заслуживает этого. Ему было интересно лишать мишуры только самых богатых, наименее располагающих к себе членов общества. Людей, подобных тем, которые по малодушию не помогли его брату Джеймсу, когда тот катился в пропасть пьянства и картежничества.

Нельзя сказать, что именно благородная мысль о мести толкнула его на путь воровства. Чаще он склонялся к мнению, что главной причиной были денежные затруднения и скука.

Но что-то мешало ему обирать невинных приятных женщин. Он был вынужден вернуть молодой герцогине Дэнвер розовое жемчужное ожерелье. Это была далеко не самая драгоценная побрякушка, и ее старый муж мог позволить себе купить вместо этого другое, более ценное, но Алистэйр узнал, что ожерелье в свое время было подарено герцогине покойной матерью, и, лишившись его, она пришла в полное отчаяние.

Вернуть драгоценности казалось ему еще более вызывающим, чем своровать, и на какой-то миг он подумал было о возвращении всех безделушек, которые когда-либо украл. Однако по здравом размышлении понял, что ему не так-то просто остановиться: он к этому очень пристрастился. Большую часть награбленного он уже перевел в деньги и истратил. И кроме того, большинство из этих людей не заслуживали того, чтобы им возвращали деньги.

Другое дело — мисс Бьючамп. О ее шикарных драгоценностях знали все, а ее отец, сэр Реджинальд, был самым закадычным другом его брата. Вместе они прошли сквозь огонь, воду и медные трубы да и умерли почти в один год. Алистэйр считал драгоценности справедливой наградой за риск, пока не обнаружил, что это было все, что оставила мисс Бьючамп ее мать от когда-то роскошной жизни этой семьи. И она понятия не имела, что прекрасные драгоценности были всего лишь дешевой подделкой.

Сначала Алистэйр удивился, что так легко позволил одурачить себя, когда стащил ничего не стоящие безделушки, но удивление его несколько померкло после того, как он узнал, что это так расстроило Бьючампов. Нужно было вернуть их, это было нелегко, но он сделал это, воспользовавшись умелой помощью Никодемуса.

Заменить фальшивые бриллианты на настоящие было еще труднее, но Алистэйр принял вызов. И Бьючампы так никогда и не узнали, что их вновь обретенные сокровища когда-то не имели никакой ценности.

Именно в это время Алистэйр открыл для себя второй способ ограбления. Семья Бьючампов не могла позволить себе развлечений, и у Алистэйра просто не было иного пути на верхние этажи их дома, кроме как через спальню мисс Бьючамп. И хотя это представлялось вовсе не плохой идеей, ему стало известно, что она была влюблена в молодого лорда, который обожал ее, и Алистэйр позволил себе быть столь сентиментальным, чтобы не помешать их предстоящей свадьбе.