Надменный любовник - Стюарт Энн. Страница 37

Но что-то в его таинственных золотистых глазах намекало на то, что его внешность может быть очень и очень обманчива. В его взгляде таились насмешка и хитрость. И к тому же слишком уж он интересовался Джессамин Мэйтланд.

Бреннан не знал, верить или нет в ее предполагаемый дар. Выслеживать вора с помощью карт — этот способ казался странным и непонятным для его исключительно практичной натуры. В то же время Бреннан вынужден был признать, что за последний год успехи Клэгга возросли, а кошелек потолстел. Но Джоссайя Клэгг в глубине души — лентяй. Он охотно согласится заработать легкие деньги и не будет чересчур напрягаться ради большого заработка, хотя, казалось бы, именно этим он сейчас и занимается. Рассуждая здраво, кто-то должен был очень сильно помогать Клэггу.

Если только об этом вообще можно рассуждать здраво, отметил Бреннан. Он взглянул на главное крыло здания. Светящиеся квадратики окон отделяли людей от черного ночного неба, предвещающего беду. Где-то внутри, рядом с одним из этих светящихся квадратов, лежала в своей постели Флер и, наверное, проклинала его. Он уверял себя, что именно этого он и хочет, и почти было поверил в это.

Перед другим окном лежал больной граф Глэншил. Он был слишком болен, чтобы с кем-либо встречаться. По крайней мере он так говорил.

Бреннану не было дороги в эту часть дома. Эти комнаты были для знати. Красивые, бесполезные, изнеженные создания, они ничего не знали о настоящей жизни. Это было ужасно: ему не оставалось другого выхода, только ждать. И наблюдать.

Рано или поздно Кот все равно выдаст себя. Рано или поздно он совершит роковую ошибку. И тогда Бреннан перейдет в наступление. Он не собирался пропускать Клэгга вперед. Бреннану это было нужно, почти необходимо. А нечестный способ Джоссайи Клэгга не заслуживал дорогих наград.

Джессамин замерзла. Она была слишком легко одета, у нее не было перчаток. А бешеная скачка по темным деревенским дорогам пугала ее и выбивала из сил. Сквозь ночную мглу она не могла разглядеть дорогу. Для Глэншила в этом не было ничего сложного. Он, словно кот, прекрасно видел в темноте и, управляя лошадью Джессамин, вел ее рядом со своей. Наконец они остановились. Это произошло так неожиданно, что девушка чуть не вывалилась из седла. Их ожидал крытый экипаж. Эта мрачная, темная повозка была похожа на похоронную карету, но Джессамин подумала, что в йей будет по крайней мере тепло и сухо.

Глэншилуже стоял перед ней, протягивая руку.

— Идем, Джессамин, — приказал он.

Она смотрела на него сквозь упавшие на лицо волосы, не в силах пошевелиться:

— Если вы думаете, что я собираюсь следовать за вами дальше…

Его руки сжали ее талию, он силой снял ее с седла. Джессамин упала к нему в объятия, и, будь у нее хоть капля здравого смысла/она оттолкнула бы его.

Но чего она смогла бы этим добиться? Тут распоряжался он, и ей осталось только ему подчиниться.

— Что это такое, черт побери? — раздался грубый голос, и Джессамин почувствовала неприятный душок. И голос, и запах исходили от маленького человечка, одетого во все черное.

— Она едет со мной. Ник. Мисс Джессамин Мэйтланд собирается сопровождать меня в Лондон. Это, дорогая Джесс, Никодемус Боттом, мой наставник и сообщник. Он сбывает похищенные драгоценности и берет себе долю.

— Вы что, с ума сошли? — взорвался мужчина. — Вашей чертовой милости, наверное, надоела ваша чертова жизнь, но я собираюсь пожить еще немного, и мне вовсе не хочется, чтобы кто-нибудь выдал меня Джоссайе Клэггу. Зачем вы ее взяли с собой? Это же просто путь в могилу для нас обоих!

— Это не моя идея. Она сама поехала за мной, — тихо сказал Алистэйр. — Мне что-то не пришло в голову отпустить ее домой, чтобы она подняла там тревогу.

Никодемус уставился на нее.

— Полагаю, ее придется убить, — неохотно протянул он. — Мне не нравится убивать женщин, но если встает выбор: я или она…

— Я бы предпочла, чтобы вы не говорили обо мне так, как будто меня здесь вообще нет, — сказала Джессамин.

— Дорогая, я был бы очень рад, если бы вас здесь не было, — сказал Никодемус. — И молчите. Вы просто досадное осложнение, не больше.

— А вы отвратительный человек, — ответила она.

— Ну уж не хуже, чем его милость, — бодро произнес тот, кого звали Никодемусом. — И далеко не такой отвратительный, как ваш чертов Клэгг.

— Все готово, Никодемус? — Алистэйр открыл дверь экипажа и заглянул внутрь.

— Можете положиться на меня, ваша милость. Если вы хотите, я привяжу ее к дереву. Это упростит все.

— Нет, — ответил Алистэйр, — я хочу, чтобы она поехала со мной.

Он был от нее на расстоянии добрых десяти футов. Никодемус был даже дальше, и он, конечно, не догнал бы ее на своих кривых ногах. Джессамин выждала еще минуту, пока Алистэйр залез в экипаж, и метнулась прочь в безумной панике, подняв повыше свои тяжелые юбки. Она, не соображая ничего, кроме того, что надо бежать именно сейчас, мчалась к лесу, подальше от бессовестных преступников.

Сердце ее бешено забилось, когда она услышала выстрел и последовавший за ним резкий свист. Кусок коры, оторвавшийся от дерева всего в двух футах от нее, заставил ее поверить в невозможное. Она была так напугана, что запуталась в юбках и повалилась на траву.

Глэншил догнал ее и остановился, как будто он не мог допустить, что она решит снова попытаться побежать. Он возвышался над Джессамин, а она просто лежала на траве и снизу смотрела на него.

— Вы стреляли в меня? — слабым голосом спросила она.

— Да.

— Да вы же могли меня убить!

— Да, — повторил он. Казалось, он был очень доволен. — Но я не собираюсь продолжать конкурс на меткость. У тебя три варианта: ты можешь опять пытаться бежать, на этот раз я не промахнусь. Ты можешь остаться лежать, и тогда Никодемус пустит пулю в твой безмозглый лоб. Ты можешь подняться и пойти к экипажу, и залезть внутрь, и больше не суетиться.

Джессамин не двигалась. В темноте она не могла разглядеть его лица, но была больше чем уверена, что на нем сейчас не самое доброе выражение.

— Думаю, что четвертого варианта у меня нет, — послушно произнесла она. — Но вы можете оставить меня здесь, и я вернусь, в поместье. Я обещаю вам, что не скажу никому ни слова.

— Нет, — сказал Глэншил. — Решай!

Джесс была почти без сил, но не должна показывать это Глэншилу. Она поднялась на ноги без его помощи и отряхнула ветки и грязь с платья. С одной стороны оно было разорвано, ушибленная коленка ныла, но она по крайней мере была цела.

— Я еду с вами, — покорно сказала девушка.

— Умница, — похвалил ее Глэншил. Он сжимал в руке страшный пистолет, все еще целясь ей в лоб. — Тогда идем. Нас ждет важное дело.

Джессамин вскарабкалась в черный экипаж. Сначала она надеялась, что его поведет Алистэйр, но, когда увидела, что он лезет внутрь вслед за ней, закрывая за собой дверь, поняла, что надеяться не на что. Он сидел напротив — это все, что она чувствовала. Когда экипаж со скрипом тронулся, она вздрогнула от ужаса.

Если даже Никодемус был не слишком умелым кучером, он с лихвой возмещал этот недостаток энтузиазмом. Карета неслась вперед с бешеной скоростью, и Джессамин оставалось только вцепиться в кожаное сиденье, чтобы не упасть.

Алистэйр, казалось, хорошо сохранял равновесие. Она чувствовала, как он двигается в темноте, слышала его приглушенное бормотание. В следующее мгновение в нее полетела одежда.

— Ай да Никодемус! Он всегда выручает меня. Прекрасно знает, что мне нужно, включая и запасную одежду на случай, если что-нибудь произойдет. Сегодня это что-то — ты, дорогая моя.

— Извините, если я доставила вам беспокойство, — ехидно пробормотала Джессамин. — Что это?

— Одежда, в которой ты будешь работать. Не полезешь же ты на крышу в кринолине и своих толстых юбках. Раздевайся!

Она прижала одежду к груди:

— Простите?

— Поздно, — протянул Глэншил. — Снимайте платье, мисс Мэйтланд!