Полуночная роза - Стюарт Энн. Страница 26

— Ваши силы восстановились, — наконец проговорила она.

— Неужели вы так наивны, что в самом деле надеялись одержать надо мной верх? Просто перед тем, как вы в прошлый раз напали, меня два дня кряду выворачивало наизнанку. Естественно, на время это отнимет силы у кого хотите.

— Жаль, что я не убила вас.

— Послушайте, не будьте так однообразны. Разумеется, вы сожалеете, что не убили меня — и нам обоим это давно известно. Вам это не удалось, и это тоже неоспоримый факт, как и то, что теперь все в моих руках. Вы не сможете от меня убежать, как бы ни старались.

— Отпустите меня, — потребовала Жизлен. Блэкторн не отвечал, раздумывая. А потом он напрягся, теснее прижался к ней бедрами, и она с ужасом осознала, что он возбужден.

Ее охватила паника, и она снова попробовала сопротивляться. Все было напрасно, он был сильнее. Тогда она затихла и спросила:

— Вам оказалось мало того, что у вас было сегодня ночью? Когда вы валялись в постели с девкой, вид у вас был даже пресыщенный.

Он лишь еще сильнее навалился на нее, и по ее телу пробежала судорога, природы которой она не могла себе объяснить.

— Вам еще предстоит узнать, насколько я ненасытен, — ответил он хрипло и накрыл ее рот своими губами.

Ее уже целовали так и прежде. Не часто. Его поцелуй причинял ей боль, заставляя ее рот приоткрыться, и сейчас его язык грубо вторгся внутрь, а она лежала так тихо, как только могла, расслабившись, и стараясь думать о тайном убежище, которое находилось в ее груди, о своем недобром, очерствевшем сердце, где она могла укрыться от него, и оставаться до тех пор, пока все не кончится. Это было хорошо знакомое ей укрытие, не сравнимое ни с чем по своей надежности, полный провал в темноту. Это был ее рай, ее единственная защита.

У нее ничего не получалось. Он зажал ее лицо между своих ладоней, и его кружевные манжеты ласкали ее щеки, пока длился этот полный страсти поцелуй, который зажег и в ней ответную искру, и на короткий, безумный миг она закрыла глаза и покорилась неумолимой силе его желания. Ее руки, зажатые его телом, непроизвольно захотели высвободиться, дотронуться до него, обнять так, как она не обнимала никого уже долгое, долгое время.

А потом она пришла в себя и вновь принялась бороться, отталкивая его, пытаясь сбросить с себя придавившую ее тяжесть, и приходя в еще большее бешенство, теперь уже обращенное и на себя.

Блэкторн приподнял голову, и, задыхаясь, произнес:

— А мне показалось, что вам это начинает нравиться.

— Не обольщайтесь, — ответила Жизлен. Ее губы были влажными, и ей захотелось стереть с них следы его поцелуя, но он так и не освободил ее рук. — Вы мне отвратительны, — добавила она, извиваясь под ним, и продолжая борьбу.

— Если вы не перестанете так двигаться, — сказал он мягко, — у вас появится повод почувствовать ко мне еще большее отвращение.

Жизлен мигом притихла. Ей хотелось кричать на него, но это было так же бессмысленно, как и драться. И она поклялась, что больше не ошибется, и убьет его, как только у нее появится следующая возможность. Теперь ей захотелось плакать. Она думала, что совсем разучилась — так давно она не могла выдавить из себя ни слезинки. Вначале она была рада тому, что избавилась от женских слабостей, подобных этой. В ее жизни не осталось места для слез, вздохов и сетований. Но потом, когда стало немного полегче, Жизлен иногда была не прочь почувствовать облегчение, которое могли бы принести ей слезы. Но ни вновь охватывающий ее ужас, когда она вспомнила, как шли на плаху родители, или видела прозрачное от голода лицо Шарля-Луи с затравленным взглядом темных глаз, не заставляли ее плакать. Даже думая о тех ночах, когда она торговала своим телом, чтобы прокормить брата, и наконец об убитом ею человеке по имени Мальвивэ, исчадии ада, но все же живом человеке, она не проронила ни единой слезы. И вот сейчас, оказавшись во власти этого дьявола, который, если бы пожелал, заполучил бы ее душу, она вдруг захотела расплакаться как пятнадцатилетняя обиженная девочка. Захотела так сильно, что ее глазам стало горячо.

Внезапно Блэкторн отпустил ее, пересел на противоположное сиденье, и принялся поправлять на себе одежду, расправил полы пальто, тщательно перевязал распустившийся узел на шейном платке, как будто это было срочное и совершенно необходимое дело.

Жизлен забилась в угол, чтобы быть как можно дальше от него, и напоминала сейчас попавшее в клетку животное, но он, как ни странно, казалось, потерял к ней всякий интерес. Затем он поднял глаза, и она поняла, что он не намерен оставить ее в покое.

— Мне не удалось сегодня позавтракать, — произнес он, — я уж не говорю об утреннем бритье. Вы лишили меня необходимого, Жизлен, так что вам за это отвечать.

— Буду счастлива побрить вас, — с притворной любезностью сказала Жизлен.

Блэкторн криво улыбнулся.

— Не сомневаюсь, но как раз это, пожалуй, будет разумнее поручить Траку. Пожалуй, не стоит подставлять вам обнаженную шею.

Он откинулся назад, вытягивая перед собой длинные ноги, и она не смогла удержаться, чтобы не поджать поплотнее под пышной юбкой свои.

От него не укрылось ее движенье, я улыбка его стала шире.

— Думаю, если вы разделите со мной постель, мы оба получим весьма свежие ощущения, но ведь вы мастерица и в другом деле.

Жизлен постаралась не показать беспокойства.

— Что вам от меня нужно?

— Чтобы вы приготовили для меня завтрак. Мы остановимся на следующей почтовой станции, и вы придумаете что-нибудь, что способно улучшить мне настроение. Возможно, омлет с ветчиной и грибами. Только без крысиного яда.

— Но, как приправа, он совершенно незаменим.

— Вы будете моим главным дегустатором. И уж поверьте моему опыту, даже ваша ненависть ко мне не стоит того, чтобы травиться. Я не так давно в этом убедился.

Он провел рукой по своей щеке, пристально всмотрелся в Жизлен, потом наклонился вперед и, несмотря на ее попытку увернуться, дотронулся до ее лица.

— Я поцарапал вас, — сказал он задумчиво, — обещаю побриться перед тем, как поцелую вас в следующий раз.

Она резко отдернула голову.

— Обещайте, что больше не станете меня целовать, а я тогда забуду о крысином яде.

— Ну конечно, — легко согласился он, снова откидываясь назад, и Жизлен перевела дыханье. Она не могла поверить в то, что услышала.

— Обещаете? — переспросила она удивленно.

— Разумеется, — не раздумывая ответил Блэкторн. — Только все дело в том, что я никогда не держу своего слова.

— У вас что, совсем нет чести? — поразилась Жизлен.

— Совсем, — ответил он как ни в чем не бывало. — Я-то считал, что вы это давно поняли. Человек чести не оставил бы пятнадцатилетнюю девушку в опасной стране, тем более, если эта девушка без оглядки в него влюбилась. Человек чести, наставив рога мужчине, не стал бы смертельно ранить его на дуэли. И еще, человек чести не стал бы похищать кухарку своей родственницы просто из-за того, что та попыталась его убить. — Николас пожал плечами. — Жить без чести проще, моя крошка. Вам стоит попробовать.

— Вы мне отвратительны.

— Не будьте так назойливы, ma mie. Я знаю, что вы презираете меня, и у вас нет никакой необходимости мне непрерывно об этом напоминать. Если вы готовы сделать мне вкусный омлет и заварить кофе, то можете ненавидеть меня сколько вам угодно.

— Кофе? — переспросила она, и в голосе ее прозвучала надежда, которую ей не удалось скрыть.

Николас был достаточно проницателен, чтобы уловить даже малейший намек.

— Я всегда слежу за тем, чтобы Трактирщик брал в дорогу мой любимый сорт. На гостиницы зачастую нельзя надеяться, а день без чашки кофе можно считать прожитым зря. — Он любезно улыбнулся. — Если вы будете хорошо ко мне относиться, то я, возможно, поделюсь с вами.

— Меня не купишь за чашку кофе, — ответила Жизлен сердито.

— Да что вы? А я-то думал, что нашел ваше слабое место. Кофе, Жизлен, и вы обещаете больше не убегать.