Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год - Судоплатов Павел Анатольевич. Страница 54
Сосредоточиться на сборе и передаче командованию Красной Армии по линии НКВД разведданных:
— о дислокации, численном составе и вооружении войсковых соединений и частей противника;
— о местах расположения штабов, аэродромов, складов и баз с оружием, боеприпасами и ГСМ;
— о строительстве оборонительных сооружений;
— о режиме политических и хозяйственных мероприятий немецкого командования и оккупационной администрации.
В области диверсионной деятельности:
— нарушение работы железнодорожного и автомобильного транспорта, срыв регулярных перевозок в тылу врага;
— вывод из строя военных и промышленных объектов, штабов, складов и баз вооружения, боеприпасов, ГСМ, продовольствия и прочего имущества;
— нарушение линии связи на железных, шоссейных и грунтовых дорогах, узлов связи и электростанций в городах и других объектах.
По линии контрразведывательной работы (совместно с особыми отделами Красной Армии):
— установить места дислокации разведывательно-диверсионных и карательных органов немецких спецслужб, школ подготовки агентуры, их структуру, численный состав, системы обучения агентов, пути проникновения в части и соединения Красной Армии, партизанские отряды и советский тыл;
— выявлять вражеских агентов, подготовленных к заброске или заброшенных в советский тыл, а также оставленных в тылу советских войск после отступления немецкой армии;
— установить способы связи агентуры противника с его разведцентрами;
— проводить систематическую работу по разложению частей, сформированных из добровольно перешедших на сторону врага военнослужащих Красной Армии, военнопленных и насильственно мобилизованных жителей оккупированных территорий;
— ограждать партизанские отряды от проникновения в них вражеской агентуры, проводить ликвидацию наиболее опасных пособников врага и по возможности представителей оккупационной администрации, ответственных за карательные действия (фашистских властей и военного командования) по отношению к партизанам и местному населению.
Будучи вместе с Л. Эйтингоном, Н. Мельниковым, В. Гридневым, М. Орловым, В. Дроздовым. М. Маклярским, Я. Серебрянским, Л. Сташко руководителями организации боевой работы в тылу противника в начале войны, мы действовали слаженным коллективом. Руководство конкретными операциями и наша инициатива проявлялись в рамках задач, ставившихся перед нами наркомом внутренних дел Берией. Не могу не отметить, что с его стороны поступали четкие и высококомпетентные указания. Однако связано это было не с тем, что он обладал фантастическим особым даром предвидения. Берия был, безусловно, крупной, незаурядной личностью. Важно и другое, как член ГКО он имел доступ к всеобъемлющей военной информации. От него, например, мы получили ценное распоряжение при создании подпольных групп на оккупированной территории — резко усилить разведывательную работу на южном направлении. Берия исходил из того, что немцы обязательно будут пытаться использовать Одессу, Николаев и другие крупные портовые города как транзитные пункты для вывоза сырья в Турцию, особенно в случае успешного развития их операций на Ближнем Востоке.
Тогда в спешном порядке мы укомплектовывали резидентуры в Одессе, Николаеве и затем в Киеве.
Они должны были отслеживать, как используются порты, водный транспорт, выводить из строя судоверфи, сделать все, чтобы захваченное противником зерно не шло через эти порты для нужд немецкой армии.
В. Молодцов (Бадаев), возглавлявший резидентуру в Одессе, должен был оставить в городе две-три группы наиболее проверенных и надежных людей для выполнения специальных диверсионных операций, а также по ликвидации видных представителей немецкой администрации, предателей, сотрудничавших с немцами. Выбор Молодцова, несмотря на его недостаточный опыт работы во внешней разведке был в целом оправдан. Накануне войны он был куратором «румынского» направления в ее центральном аппарате. Нашим специальным указанием предписывалось ни в коем случае не расшифровывать этих людей ни перед кем. Агентам запрещалось связываться с работниками УНКВД, т. е. местными органами, остающимися в тылу немцев. В их обязанность входило также еще раз проверить агентуру, оставляемую на случай отхода, особенно немцев, даже работающих с нами в течение многих лет. Я категорически возражал против связей с агентурой из числа немцев, которые не были высланы в первые дни войны. Мы не могли допустить, чтобы многочисленные немецкие колонии стали опорой для оккупационной администрации. Кроме того, было много неясностей с использованием агентуры из бывшей Республики немцев Поволжья. В любом случае ожесточенность войны и оккупация диктовала нам возможность использования агентов немецкой национальности в исключительных случаях. Не могло быть и речи о массовом использовании этих людей.
Вопрос о взаимодействии Особой группы с территориальными органами встал очень остро. Помню, мной было подписано специальное указание, адресованное в управление НКВД по Одесской области, в котором говорилось о необходимости децентрализовать специальные резидентуры и группы, оставленные для подпольной работы. Из докладной записки, которую мы получили, прочитывалось, что при создании агентурного аппарата для подполья была допущена совершенно нежелательная централизация, которая могла привести к провалам.
Группой в Николаеве руководил бывший заместитель начальника англо-американского отдела и научно-технической разведки НКВД В. Лягин, будущий Герой Советского Союза. В тыл противника он отправился по собственной инициативе. Поскольку до этого Лягин работал в США, достаточного опыта контрразведывательной работы у него не было, но он горел желанием отличиться на войне. Его вело бесстрашие.
Он оставил семью, все свои привилегии руководящего работника, даже личную автомашину, что было в то время большой редкостью, которую он привез из-за границы. Несмотря на мои возражения, добился приема у Берии и лично подписал рапорт у руководства Наркомата внутренних дел о направлении его резидентом в Николаев накануне оккупации города. Обосновывал Лягин свое решение тем, что возглавить резидентуру крупных портовых районов, захваченных противником, может только человек, имеющий хорошую инженерную подготовку. Такая подготовка у него была. Однако мы категорически возражали против этого, зная, что он был довольно обстоятельно осведомлен о работе нашей разведки за кордоном. И назначение такого человека на рискованное дело противоречило нашим основным принципам и правилам использования кадров.
Иные цели стояли перед группой И. Кудри (Максим), который был оставлен в качестве нашего нелегального резидента в Киеве. Группа должна была проникнуть в украинское националистическое подполье, на которое немецкое командование делало серьезную ставку. Последние годы после окончания пограничной школы Кудря боролся с украинскими националистами и хорошо знал особенности и специфику этого движения. Имея опыт работы в составе нашей оперативной группы во Львове, он занимался разработкой связей украинских националистов с немецкими разведывательными органами. Это был молодой, способный, энергичный работник. К тому же, что очень важно, Кудря не был известен широким кругам украинского партийно-советского актива, так как работать на руководящей должности ему в НКВД не пришлось.
Судьба столкнула его с чрезвычайным случаем, который впоследствии позаимствовали авторы известного фильма «Подвиг разведчика». В нем есть эпизод, когда у кинотеатра «Арс» советский разведчик встречается с сотрудником немецкой разведки «Штюбингом», которому удалось бежать. В октябре 1941 года Кудря столкнулся на Крещатике с видным деятелем подпольной украинской организации, которой он занимался еще до войны. Этому агенту-двойнику, завербованному Максимом, удалось уйти в 1940 году из-под нашего контроля, а когда началась война он рассчитывал, что в связи с быстрым продвижением германских армий, его звезда взойдет. Но столкнувшись на улице с Максимом, агент очень перепугался. Он мог, конечно, организовать ликвидацию Кудри, но тогда к этому пришлось бы подключать своих немецких хозяев. И он, опасаясь разоблачения, вынужден был вновь пойти на сотрудничество с нами. Впоследствии он вывел Максима на конспиративные квартиры абвера в Киеве.