Сходняк - Бушков Александр Александрович. Страница 21

Вскоре в комнату к Карташу вошел один из охранников, распорядился от двери:

– Попрошу пройти за мной.

Алексей «прошел» – чего там по пустякам артачиться, в конце концов, любая неожиданность в его положении может одарить крупицей информации, и не стоит разбрасываться этими крупицами...

Охранник сопроводил Карташа до «опеля», открыл левую переднюю дверцу, показал рукой: забирайся. Пожав плечами, Алексей сел в машину. На водительском месте уже восседала Пловчиха, а на заднем сидении устроились два караульщика из тех, кто нес охрану домика.

«Неужели пора? – подумал Карташ. – Но почему меня вывозит эта дамочка, почему меня одного?»

– И куда мы направляемся? – как можно более беззаботным голосом поинтересовался Алексей.

– Тут недалеко, – коротко ответила Пловчиха, задним ходом выезжая из ворот. И больше не произнесла ни слова.

Карташа отчего-то тоже не тянуло заводить и поддерживать светскую беседу. Может, из-за двух обломов, молча сопящих сзади, может, из-за того, что ему от этой барышни ничего, собственно говоря, не надо. А что ей потребовалось от него – выяснится, куда оно денется, ведь есть же у этой поездки пункт назначения...

Пунктом назначения оказался бассейн. Они подъехали не к парадному входу, а к заднему крыльцу, все трое вошли внутрь здания, никого не встретив по пути, прошли какими-то коридорами, поднялись на второй этаж. Здесь их сплоченная до сего момента группа разделилась. Пловчиха вошла в открытую перед ней одним из караульщиков дверь с цифиркой «1», небрежным жестом поманила Карташа за собой, а вот караульщики остались по ту сторону двери и дверь эту закрыли. «Ого! – изумился Карташ. – А как же быть с неусыпным охранением моей персоны? Вдруг я чего выкину против самой грандмадамы, против примы здешнего театра? И пущусь в бега?»

Но пускаться разумнее всего было бы вплавь, потому что дверь с цифрой «1» вывела их к двадцатипятиметровому бассейну. Все как положено, как и в любом другом бассейне: прозрачная вода голубого отлива, водная поверхность разделена вдоль веревками с нанизанными на них оранжевыми пластиковыми кругами, большие часы на стене. Вот только доселе Карташу не приходилось бывать в безлюдных бассейнах, где не видно ни души и не слышно плесков, фырканья-визгов-разговоров и шлепанья босых ног по кафельным плиткам.

– И... что? – вырвалось у него.

– А ничего, – повернулась к нему Пловчиха, – купаться будем.

– Ага, – Алексей изо всех сил старался сохранить лицо. – Что ж... дело хорошее.

– А что вам не нравится, в толк не возьму, – она расстегнула молнию спортивной куртки, обнажая закрытый купальник. – Или вам больше нравится взаперти торчать?

Карташ смотрел в ее серые холодные глаза, в которых не обнаруживал ни намека на лукавство, никаких тебе смешинок там не вспыхивало. Она говорила абсолютно серьезно. И не просто говорила, а продолжала раздеваться. Сбросила куртку, сняла кроссовки, стянула спортивные штаны. Подошла к шкафчику, каких вдоль стены с десяток, распахнула дверцы одного из них, достала оттуда две пары пляжных шлепанцев-«вьетнамок», бросила одну под ноги Карташу.

– Если не желаете плавать голышом или в том, что у вас... под верхней одеждой, в этом шкафчике найдете плавки. Новые, в упаковке.

Объясняя Карташу, где чего взять, она уже успела натянуть на волосы (благо короткие) купальную шапочку.

– Я смотрю, у вас тут все помешаны на двух вещах, – Карташ присел на край бассейна, не торопясь следовать чужой прихоти с нерассуждающей лакейской готовностью. – На спорте и на желании испытать меня каким-нибудь очередным состязательным видом. Просто какая-то олимпиада для отдельно взятого москвича.

– Заплывов наперегонки я с вами устраивать не намерена. Вам у меня все равно не выиграть.

– Значит, вы все-таки занимались плаванием?

– Что значит «все-таки», – сказала она без всякого выражения. И вообще пока мало-мальских эмоциональных перепадов Карташ за ней не заметил, Пловчиха производила впечатление крайне холодной и надменной особы... Впрочем, знакомство их было недолгим и выводы делать было преждевременно.

– Просто занималась, если вам интересно. Даже входила в молодежную сборную России. Может, сейчас входила бы и во взрослую.

– Что же помешало?

– Кто, – поправила она, направляясь к лесенке в воду.

Карташ не стал уточнять, был ли это алюминиевый магнат или кто-то совсем другой, от кого уж она перешла почетным трофеем к алюминиевому магнату. Собственно, какая разница?..

– А если я вместо того, чтобы плескаться аки карась, возьму вас в заложницы? – спросил Карташ. Хоть он и придал голосу игривости, однако обдумывал этот вариант всерьез, и у него получились мысли вслух. Вариант, понятное дело, манил своей доступностью, только прежде требовалось просчитать все последствия...

– Пожалуйста, – она пожала развитыми плечами и положила ладони на поручни лесенки. – А что вы станете требовать и от кого, простите?

– От кого, понятно, – от вашего... друга, от господина олигарха.

– Придется сразу огорчить, – сказала она, спустившись в воду по лесенке уже по грудь. – Моего другаздесь нет. Хотя с ним немедленно свяжутся, и он сможет руководить операцией по моему спасению по телефону. Ему не впервой руководить по телефону. И что, дальше от вас последует обычный набор: вертолет, мешок долларов, милиции не сообщать?

– Добавим к этому набору освобождение моих товарищей.

– Где же знаменитая московская голая циничная расчетливость? – она оттолкнулась от бортика. – Ну тогда торопитесь, пока я далеко не уплыла.

– Я могу и подождать немного. Когда-то же вы приплывете назад, – Алексей закатал рукав и опустил руку в воду.

– Вода спортивной температуры, вас не пугает? – она плавными движениями рук удерживала себя на спине.

– Спортивная – это сколько?

– Восемнадцать градусов.

– Чего там пугаться, моя любимая температура...

Карташ ощущал в голове полнейший сумбур, слишком внезапно свалилось еще и это. Он пребывал во вполне понятной растерянности, нынешняя ситуация сравнима с такой: ходишь, мечтаешь, как в один день вдруг разбогатеешь, и вдруг совершенно неожиданно видишь открытые двери банка, на полу лежит туго набитый купюрами мешок и никого вокруг. И застываешь в параличе, понимая, что такой шанс, наверное, больше в жизни не представится, что надо действовать, но вместо действия лихорадочно раздумываешь: где подвох, где спряталась засада, как такая великолепная ситуация вообще могла сложиться? Хотя, может, насчет великого шанса он преувеличивает? Нет никакого шанса, одна лишь видимость, и барышня спортивного сложения все заранее просчитала холодным, расчетливым умом...

– Хорошо. Быть взятой в заложницы вы не боитесь. А как насчет того, что я могу убежать? Что скажет ваш... друг, когда вернется неизвестно откуда?

– Почему ж неизвестно, очень даже известно откуда. Вы что-нибудь слышали про Олений Склон?

– Нет, – ответил Карташ, чувствуя, что неуклонно поддается чужому течению.

Она подплыла, ухватилась за бортик.

– Есть такое место на Чукотке, называется Олений склон. Его еще в советские времена геологи обнаружили. Некая природная аномалия... или наоборот – нормалия, от которой мы отвыкали, изгадив природу где только можно. Представьте себе холм, южный склон которого каждый год покрывается грибами, густо, так что живого места от грибов нет. Каждый год одна и та же картина. Опять же каждый год точно по этому холму проходит тропа миграции оленей. Разумеется, они вытаптывают склон, что твои слоны. А весь кайф заключается в том, чтобы собрать грибы, когда олени на подходе, в зоне прямой видимости, посадив и вертолет на оленьей тропе. Не все находят в этом мероприятии кайф, но онне просто находит, для него ежегодный вылет на Олений склон крайне важен. Что-то вроде жизненного талисмана. Если сообщат, что олени пошли, он срывается откуда угодно и мчится на Чукотку. Однажды даже с Кипра сорвался... Разве что из мест заключения сорваться не мог.