Стенка на стенку - Сухов Евгений Евгеньевич. Страница 23

– Например? – Филат посмотрел на питерского смотрящего. Тот состроил невинную рожу – точь-в-точь курсистка, отдавшаяся за целковый пьяному ухажеру.

Филат перевел взгляд на грека.

– Даже самую крохотку информации добываешь с большим трудом, – глубокомысленно заметил Геркулес.

– Что ты хочешь, старик – деньги? – перебил Филат.

Роман Филатов был доверенным лицом Варяга, а поэтому многие вопросы был уполномочен утрясать на месте.

– Дорогой ты мой, если мне и нужны деньги, так для того чтобы поддерживать на должном уровне всю эту красоту, – старик сделал широкий жест в сторону. – Но сейчас дело не в этом. Деньги мне не нужны!

– Если человек отказывается от денег, то он всегда хочет чего-то большего. Что же ты хочешь?

– Питер – наш город, – старый Грек посмотрел на Красного, который всем своим видом давал понять, что не принимает участия в разговоре и, забросив ногу за ногу, с удовольствием дымил кубинской сигарой и любовался мозаичным панно, на котором была изображена обнаженная девушка верхом на олене. – Я хотел бы иметь свою долю. Я не претендую на баржу или на сухогруз. Мне будет довольно и спасательного ялика, который я смогу использовать по своему разумению.

Филат невольно улыбнулся. Это предложение больше смахивало на любезнейшую просьбу гангстера добровольно расстаться со своими драгоценностями.

Теперь он понимал, что Красный привез его сюда далеко не случайно. Питерские отлично подготовились к его визиту. Геркулос не отважился бы на такой разговор, если бы не заручился поддержкой Красного, а значит, тот знает о компании куда больше, чем хочет это показать. Если даже старый плут мечтает о своей доле – интересно, какую долю потребует для себя смотрящий.

– Если речь идет только о ялике, тогда дело можно считать улаженным, – улыбнувшись, сказал Филат, решив, что при случае поделится своими сомнениями с Михалычем.

– Я знал, что мы поймем друг друга. – Благородное лицо грека излучало явное удовольствие. – В этой компании у меня есть знакомый, который мог бы вам посодействовать.

«Ого! – подумал Филат. – Он уже говорит о совместном бизнесе. А ведь это только начало. Сколько же прилипал будет через месяц?» Сделав над собой усилие, он постарался не выказать неудовольствия.

– Какая у него должность? Как зовут?

– Не торопись, Филат! Ты молод и горяч, – улыбнулся грек. – Серьезные дела так не делаются. Сначала мне самому надо прощупать почву. Я помогу тебе найти нужных людей.

– Очень хорошо, – кивнул Филат, уплетая сказочно вкусные баклажаны в томатно-чесночном соусе. – Когда будет результат?

– Завтра-послезавтра, – неопределенно ответил грек.

Филат молча кивнул, покосившись на Красного. Тот без тени улыбки смотрел на него в упор. От его взгляда Филат даже передернулся. Что же все-таки у Красного на уме?

– Если еще возникнут какие вопросы – найти меня можно здесь каждый день, – ласково проговорил Перикл.

– Договорились!

– Ну что ж, тогда мы рванем! – Красный поднялся с места, дожевывая кусок мяса. – Тут у нас намечена кое-какая культурная программа. Так что по коням! – Молодость!… Помню, раньше меня тоже ничего не интересовало, кроме женщин. – Впервые за время разговора Филат уловил на лице Перикла что-то очень похожее на зависть. – Как же все-таки быстро бежит время!

Проходя мимо игорных столов, Филат посмотрел в сторону красавчика-шатена. Он заметил, что стопочка долларов перед ним немного осела.

Ага, все– таки и у везунчиков бывают проколы! На мгновение их взгляды столкнулись, и Филат готов был поручиться, что в пытливых серых глаза питерского денди он разглядел нечто большее, чем простое любопытство.

Для культурной программы Леха Красный давно присмотрел небольшой старинный дом на Васильевском острове. Дом был замечателен во всех отношениях.

Этот особняк светлейший князь Александр Данилович Меншиков отстроил для своей фаворитки – сюда он наезжал частенько и оставался порой до утренних звезд.

Поговаривали, что позже девица стала первой «мадам» Петербурга, устроив здесь дом увеселений, вроде тех, какими был славен блистательный Париж. Позже в его исторических стенах был открыт первоклассный ресторан. На верхнем – третьем – этаже располагались шикарные кабинеты, где проводили времечко нижегородские купцы и золотодобытчики с Севера. В распоряжение миллионщиков отдавался огромный ресторанный зал, где они могли со смыслом потрясти ассигнациями и послушать тягучие песни цыган. Сие заведение процветало до самого Октябрьского переворота и обрело вторую жизнь уже во времена новой экономической политики: здесь оборотистые мужички из крепких крестьянских семей лихо обменивали заработанные червонцы на красивых наложниц.

Казалось, что время в этих стенах застыло: сейчас тут е так же продолжали существовать кабинеты для интимных свиданий, была своя «мадам», а у богачей постсоветского периода в моде были точно такие же чудачества, какими славились до революции сибирские миллионщики, – к примеру, купание в ванне, заполненной до краев шампанским.

Именно сюда и привел Филата смотрящий Питера. Это заведение, ныне называвшееся «отелем», славилось у питерской братвы, и поговаривали, что в его кабинетах снимают стресс не только простые бандюги с золотыми цепями на шеях и браслетами на запястьях, но и солидные люди, облеченные властью. Им тоже ведь не чужды простые человеческие радости: попариться в сауне и поплескаться в бассейне с длинноногими красотками. Еще поговаривали, что в одной из саун установлена видеокамера, которая беспристрастно запечатлевала все загулы сильных мира сего. А может, и врали – после скандальных «банных» похождений высоких московских начальников в Питере ходило немало анекдотов про обитателей Смольного, но никаких кинофотоматериалов так никто и не обнародовал.

В глубине исторического особняка располагались несколько укромных комнат – это была святая святых: здесь отдыхал Леха Красный с товарищами, и полногрудая хозяйка, исполнявшая роль «мадам», обеспечивала дорогих гостей свеженьким молодняком.