Зеленый король - Сулицер Поль-Лу. Страница 57

В течение этих четырех лет Сеттиньяз редко встречался с Ребом. иногда не видел его по нескольку недель, бывало, и по три месяца. Вначале его удивляли и даже беспокоили исчезновения патрона и в не меньшей степени то доверие, которое ему было оказано, в конце концов и то, и другое стало казаться ему естественным, даже обычным.

Обязанность Сеттиньяза — собирать цифровые данные. Ему одному был поручен этот участок работы. И он заметил, что его цифры охватывают не все сферы деятельности Климрода, а только те, за которые он отвечает, к тому же Сеттиньяз был далеко не уверен, что ему известны все дела Короля. Весной 1982 года, решив составить полный отчет, он получил итоговую цифру — тысяча шестьсот восемьдесят семь фирм, но ни разу нигде не промелькнуло имя Климрода. Ни разу [46]. Таррас заметил по этому поводу, что в каком-нибудь районе мира, в Швейцарии, во Франции или где-нибудь еще, вполне мог существовать другой Дэвид Сеттиньяз, который, выполнив в точности такую же работу, в данный момент с не меньшим удивлением разглядывает собственный список!

В мае 1955 года Дэвид Сеттиньяз составил (не уточняя, для чего это предназначено) короткую справку, включающую основные сведения о сферах деятельности Короля.

Капитал «Яуа фуд» с тридцатью семью дочерними фирмами оценивался в девятьсот шестьдесят миллионов долларов.

Оборот капитала в сферах, связанных с прессой, приближался к четыремстам двадцати миллионам долларов. Сюда входят:

— посреднические рекламные агентства;

— два телевизионных еженедельника (созданы в 1953 г.);

— бюро туризма и организации досуга;

— агентства S.O.S. Переселенцы;

— 19 радиостанций, вещающих на девяти языках (осень 1952 г.);

— телевизионная станция (лето 1954 г.), и уже запланирована вторая.

Роджер Данн являлся официальным владельцем всех этих учреждений (от шестидесяти до восьмидесяти процентов дохода). В действительности по соглашению, заключенному с Ребом, он получал десять процентов (не так уж и плохо).

Сектор доставки и распространения прессы заметно расширился географически (Калифорния; зима 1951 г.) и по всем вертикалям — при соблюдении юридических предосторожностей, необходимых для того, чтобы обойти антимонопольный закон. Гаражи для содержания парка машин, контракты с другими иностранными фирмами, частичный или полный выкуп этих компаний.

По приблизительным оценкам, капитал данного сектора — триста восемьдесят миллионов долларов.

Четыре сети ресторанов. Географический охват: от Канады до мексиканской границы.

Сети супермаркетов (существуют якобы независимо от ресторанов). Общий капитал — четыреста миллионов. Шестьсот тридцать — вместе с заводами и фермерскими кооперативами (1953).

Недвижимость — сто пятьдесят миллионов долларов.

Флот. Двадцать девять различных компаний. Водоизмещение: три миллиона шестьсот двадцать восемь тысяч тонн, в том числе два миллиона семьсот тысяч — танкеры. Капитал — триста восемьдесят пять миллионов (30 апреля 1955 г.).

Наличность (по оценкам): сто девять миллионов сто двадцать четыре тысячи (на 30 апреля 1955 г.).

Общая сумма капитала, размер кредита, дорогостоящая система защиты Реба, большое число компаньонов…

Сеттиньяз пришел к выводу, что к 1955 году, через десять лет, день в день, после Маутхаузена и менее чем через пять лет после появления у газетного киоска, Реб Михаэль Климрод, не достигший и двадцати семи лет от роду, наверняка «стоил» уже более миллиарда долларов.

И это было известно не только его пятерке.

В начале мая 1955 года Джордж Таррас, совершив еще одно путешествие, вернулся в Нью-Йорк. «Да, Дэвид, опять ездил по его поручению. Три или четыре года назад вы отвергли мое приглашение на обед, помните? А как сегодня?»

Они отправились в «Кейнтон» на Уолл-Стрит. Попивая свой неизменный мартини, Сеттиньяз заметил за соседними столами по крайней мере пятерых людей Климрода и на их приветствия ответил легким кивком головы и улыбкой. Острый глаз Тарраса не пропустил этой переклички:

— Ощущение тайного могущества приятно, не так ли, Дэвид?

— В каком-то смысле да, — смутившись, ответил Сеттиньяз, он был слегка раздосадован тем, что замечание попало в точку. Действительно, сталкиваясь с людьми, о которых он знал всю подноготную, тогда как им самим было известно так мало, он, что греха таить, чувствовал себя поистине тайным властелином…

Они сделали заказ, и когда метрдотель отошел, Таррас вдруг переменил тон:

— Мне нужно кое-что сказать вам, Дэвид. Поговорим о вашей свояченице.

Сеттиньяз удивленно посмотрел на него.

— Послушайте, — продолжал Таррас, — я, конечно же, выгляжу нахалом, который сует нос не в свои дела. Но не доверяйте первому впечатлению. Что думают члены вашей семьи о Чармен?

— Не понимаю.

— Когда вы видели Чармен в последний раз? И я говорю не только о вас, Дэвид. Речь идет также о Диане и родителях вашей жены.

— Она встречала вместе с нами Рождество в Нью-Йорке. Как обычно.

— И вы ничего не заметили?

Дэвид Сеттиньяз был человеком невозмутимым, спокойным. Но вопрос, который в тот день задал Джордж Таррас» вызвал в нем бурю противоречивых эмоций: бесцеремонность Тарраса раздражала его, но вместе с тем, увидев, что его собственные опасения относительно Чар-мен таким образом подтверждаются, он сильно встревожился.

— Не заметил чего? — повторил он вопрос с совершенно не свойственной ему язвительностью.

— Чармен не совсем в себе. Такой красивой женщины, наверное, больше нет на земле, но семья уже давно должна была бы позаботиться о ней.

Таррас допил свой мартини, глядя прямо в глаза Сеттиньязу:

— Прошу вас, Дэвид, не сердитесь. Так получилось, что я знаю больше, чем мне положено и чем мне хотелось бы знать. Когда вы видели Реба в последний раз? Дэвид, умоляю вас, не сердитесь на меня.

— 12 февраля и 13-го, Мы вместе проработали всю ночь.

— А потом?

— Не видел.

— Дэвид, он рассказал мне, что так организовал работу всех своих компаний — мне известна лишь часть, и, разумеется, незначительная из них, — что они могут функционировать и без его участия. Это правда?

— Да.

— Все налажено так хорошо, что вас нисколько бы не смутило, если бы, скажем, в течение нескольких месяцев у вас не было никакого контакта с Ребом?

Сеттиньяз нахмурил брови:

— Куда вы клоните?

— Это одно из тех сообщений, которое мне поручено передать вам, Дэвид. Он исчезнет на какое-то время. Не спрашивайте меня, куда и почему, я об этом ничего не знаю. Мне лишь ведено предупредить вас, хотя логичнее было бы ему самому объясниться с вами.

— И надолго исчезнет?

— Понятия не имею. Я тоже задал ему этот вопрос, но безрезультатно. Пожалуй, я бы не отказался еще от одного мартини.

— А что еще вы должны передать мне?

— Это касается Чармен. Вы, наверное, знаете, что Реб иона…

Он не закончил фразу. Намеренно. Потому что не знал, известно ли Дэвиду о странных отношениях между Чармен Пейдж и Ребом Климродом.

— Я догадываюсь, — сказал Сеттиньяз, — что Реб уже несколько лет встречается с ней довольно часто. Но она никогда не говорит с нами о нем, и они никогда не появляются вместе.

Он заметил, каким напряженным был взгляд Тарраса за стеклами очков.

— С Чармен что-нибудь случилось?

— Кажется, нам действительно нужно выпить еще по мартини. И вам, и мне.

Это произошло три недели назад.

Джордж Таррас покинул Лондон, где вместе с Тони Петридисом и одним из шотландских юристов улаживал дела, связанные со снаряжением судов, а затем через Париж прибыл в Марсель. Там, в аэропорту Мариньян, на берегу залива Бер, как было сказано в телеграмме, его ждал гидроплан. Через полтора часа полета аппарат сел на море в нескольких стах метров от залитого солнцем поразительно живописного скалистого берега.