Самоубийство - Суворов Виктор. Страница 38

Вопрос первый: а зачем он такой нужен?

Вопрос второй: как мог Гитлер терпеть рядом подчиненного, который ни за что не нес ответственности?

Мало того, что генерал-фельдмаршал В. Кейтель ответственности не брал, так он еще и свою прямую ответственность на Гитлера перекладывал. Как мы уже установили, в любой иерархии второй номер — сила сдерживающая. Командир воздушного корабля может рвануть штурвал, а второй пилот резкие рывки смягчает. Номер первый может в пылу, в горячке отдать не самый лучший приказ, он может просто забыть, что приказывал вчера, и сегодня сказать нечто противоположное. Задача номера второго — следить за тем, чтобы действия первого укладывались в какую-то единую систему.

Гитлер не имел военного образования, и никакого вообще, он среднюю школу не окончил. Гитлер — ефрейтор из Первой мировой войны. Его опыт — отрицательный, он ему только мешал. «Генерал-полковник Фромм в свойственной ему лаконичной манере утверждал, что предпочел бы иметь на посту Верховного главнокомандующего сугубо штатского человека, чем бывшего ефрейтора, который к тому же никогда не воевал на Восточном фронте и не способен понять специфический характер тамошнего театра военных действий» (Шпеер. с. 334). Военный опыт Гитлера был неизмеримо ниже опыта Сталина. Первая мировая война была позиционной. Сталин на ней не был. А Гражданская война в России была не позиционной, а маневренной, как и Вторая мировая. Сталин бывал на многих фронтах Гражданской войны, он занимал ответственные должности в высшем руководстве фронтов, он знал, как надо проводить операции и как не надо. Сразу после Гражданской войны Сталин занял должность Генерального секретаря и двадцать лет каждый день занимался строительством армии, ее развитием и вооружением, подбором и воспитанием командного состава, созданием военной промышленности и новых образцов оружия. Ничего этого в багаже Гитлера не было. Поэтому роль генерал-фельдмаршала В. Кейтеля была особенно ответственной. Кейтель знал, что Германию ведет дилетант, который войной не интересуется. Когда читаешь «Застольные разговоры Гитлера», создается впечатление, что никакой войны вообще нет. Гитлер без умолку болтает о чем угодно, только не о войне. Он ее как бы не замечает. Он произносит «длинные и необычайно нудные монологи на отвлеченные темы» (Шпеер. с. 401). Зная Гитлера, Кейтель должен был своими решениями и приказами активно подправлять его, как незаметно, но властно матерый ротный старшина подправляет действия зеленого лейтенанта. Кейтель, как опытный генерал-фельдмаршал, должен был чувствовать свою персональную ответственность за судьбу страны и сдерживать дилетанта в порывах.

Одно из двух: или активно действуй и отвечай за свои деяния, или освободи место. Но Кейтель не принимал ответственности, не поправлял бесчисленные и глупейшие ошибки Гитлера и не подпускал никого к своему месту, которое занимал на протяжении всей войны с первого до последнего дня. И был он не одинок. Стратегами, которые молча кивали головами в знак согласия, были забиты все гитлеровские коридоры власти, все залы для оперативных совещаний, в которых принимались судьбоносные решения.

Мало того, что Гитлер дилетант, он к тому же не помнил, что приказывал вчера, и сегодня мог приказать нечто совсем иное. В этой ситуации роль генерал-фельдмаршала В. Кейтеля была особенно важной. Не бросаясь на амбразуру, он должен был смягчать одни распоряжения Гитлера и усиливать звучание других. Но и этого он не делал. Что бы ни приказывал Гитлер, Кейтель исправно эти распоряжения оформлял приказом и отправлял на исполнение войскам. Страхуя себя, любое указание Гитлера, любое пожелание и невзначай высказанное мнение Кейтель тут же превращал в приказ. «В конце совещания Кейтель, как правило, представлял на подпись несколько документов. Обычно речь шла о тех вызывающих насмешку или страх распоряжениях, которые должны были избавить его от последующих упреков Гитлера. Я сразу же заявил, что Кейтель в недопустимой форме злоупотребляет этим своим правом, ибо таким образом в корне отличающиеся друг от друга представления и намерения обретают силу приказа и создают совершенно невообразимую сумятицу и хаос» (Шпеер. с. 336).

Тут поведение Гитлера, его дурь и наивность вновь вгоняют меня в глубокое удивление. Гитлер слово брякнет, а Кейтель ему тут же бумажку сует: распишись в своих словах. И Гитлер расписывается. Неужто Гитлеру не ясно, что Кейтель свою задницу гитлеровской задницей прикрывает? (У любителей изящной словесности прошу прощения. В данном случае более точного образа в русском языке мне отыскать не удалось.) Если второй (в вопросах ведения войны) после Гитлера человек считает, что он ни за что ответственности не несет, ни за что не отвечает, а просто передает приказы вышестоящего нижестоящим, то как он мог призвать к ответственности командующих армиями и группами армий? По логике, те и вообще — пешки. Какой с них спрос?

Впрочем, хитрость Кейтеля не спасла. Его манера управлять, не отвечая за последствия, неизбежно привела Германию к катастрофе, а самого Кейтеля — в кутузку. И от ответственности он не увернулся. В Нюрнберге ответственность ему повесили на шею, а самого повесили за шею.

И когда генерал-фельдмаршал Кейтель заявляет, что Гитлер не терпел возражений, тут невольно крик души рвется: а Сталин терпел?!

Гитлер за возражения не стрелял. Сталин же стрелял своих генералов целыми косяками. Но все равно находились люди, способные думать головой, иметь собственное мнение и отстаивать его даже перед Сталиным. Все равно находились те, кто рисковал жизнью, чтобы спасти страну. Со Сталиным спорили и добивались своего Маршалы Советского Союза Рокоссовский, Василевский, Говоров, Жуков. Они и маршалами-то стали потому, что имели собственное мнение. Достоверно установлено, что со Сталиным спорили, причем успешно, генералы армии Антонов, Апанасенко, Ватутин, Черняховский, Хрулев, адмирал флота Кузнецов, министр Ванников.

Вот образец поведения. Он описан многократно с разных точек зрения, в том числе Маршалом Советского Союза М. В. Захаровым («Новая и новейшая история». 1970. No 5). Ситуация: в 1938 году советские войска под руководством маршала Блюхера продемонстрировали позорный результат в боях с японской армией на озере Хасан. 31 августа 1938 года (это самый пик очищения армии) в Свердловском зале Кремля собран Главный военный совет. Участь маршала Блюхера уже предрешена, а на его место поднялся заместитель — комкор Г. М. Штерн. Он и делает доклад. Зал набит командирами самого высокого ранга. Сталин, как принято, прохаживается по сцене позади президиума, слушает и молча покуривает трубку.