Кости земли - Суэнвик Майкл. Страница 29

Это был его мир, бесконечный и безвременный. Тираннозавр не позволил бы ему измениться. Сейчас и навечно он являлся его королем.

Как можно тише Лейстер пополз в сторону. Если тираннозавр и заметил его маневр, то не подал виду. Глаза оставались безучастными, голова — неподвижной. Лишь, пульсируя, двигалось горло.

Лейстер отползал все ниже. Вот уже верхушки деревьев закрыли чудовище, вот не видна и вершина холма. Он повернулся и, постоянно оглядываясь через плечо, понесся вниз по склону. Только у подножия палеонтолог смог перевести дух.

Он видел Tyrannosaurus rex! И все еще жив!

Будь животное голодно, без сомнения, получилась бы совсем другая история. Теперь же Лейстера переполнял странный кровожадный восторг. Ему хотелось петь от счастья, хотя остатки разума подсказывали: самое умное, что можно сейчас сделать, — это оставить несколько десятков миль между собой и новым «товарищем».

Придется ли им теперь избегать Лысого холма? Вопрос, конечно, интересный. Динозавры не обладают таким количеством желез, как млекопитающие, но, несомненно, имеют свой запах — сухой и едкий, этакую смесь ароматов жабы и корицы. Будь вершина холма постоянным местом пребывания тираннозавра, Лейстер учуял бы его еще несколько дней назад. Запаха не было, следовательно, перед ним предстал пришелец. Но осторожность все же не помешает. Хозяину долины может понравиться удобное место, и тогда он начнет появляться здесь регулярно. Теперь Лейстеру придется некоторое время ходить по другому маршруту, так, чтобы он мог заметить зверя до того, как они окажутся слишком близко друг от друга. Лучше всего, конечно, будет две-три недели избегать Лысого холма. После этого запах или его отсутствие покажут, как складываются дела.

Палеонтолог поспешил домой, чтобы поделиться новостью с остальными. Теперь все должны соблюдать меры предосторожности. И, кстати, придется искать новую колонию землероек.

Когда Лейстер ворвался в лагерь, мурлыча под нос «Оду к радости», там никого не оказалось. Выстроенные двумя линиями палатки были тихи и беззвучны. Одинокая стрекоза пролетела мимо. Вдалеке пронесся тоскливый хохот какого-то животного и замер, сделав тишину абсолютной. Вдоль лагеря тянулся ряд магнолий, в воздухе висел сладкий тяжелый запах.

— Ау! — неуверенно окликнул Лейстер.

С резким хлопком отворился вход одной из палаток, и навстречу ему вылетела Далджит. Рыдая, она бросилась к Лейстеру и уткнулась лицом в его плечо.

— Ричард! Лидия умерла!

— Мы сделали все, что смогли, — пробормотал он в ответ, неуклюже обняв девушку и гладя ее, как ребенка, по голове.

— Она б-была героиней, она всех нас спасла! К-когда я услышала запись, я просто с-стояла и хлопала глазами! Я н-ничего не сделала!

— Ну хватит, хватит, — успокаивал ее Лейстер. — Никто ничего не сделал. Наверное, это легче — воображать, что бы мы могли сделать, вместо того, чтобы осознать, что сделала она.

Он понимал, что его слова звучат напыщенно, но ничего умнее придумать не смог.

— 3-знаешь, что самое страшное? Если бы Робо Бой б-был более опытным террористом, она б-была бы жива! Подонок! Если б-бы у нее б-были эти двадцать секунд!..

— Ну перестань.

— Мне не было так плохо с тех пор, как м-моя мама умерла, — плакала Далджит. — Мне кажется, я буду рыдать целыми днями, как тогда…

Она выпрямилась. Ее лицо покраснело и распухло. Слезы прекратились, но под глазами залегли круги, девушка выглядела измученной и истощенной. Мэтью и Далджит нелегко дались эти несколько дней. Они единственные в лагере имели познания в медицине, но только сейчас до Лейстера дошло, что столь тяжкую ношу можно было разделить более честно.

— Я разбужу Мэтью, — сказала Далджит. — Он отдыхает. Ты скажешь остальным?

— Конечно. Где они?

— Кто не ушел на поиски еды, те с Джамалом строят дом. Надо как-то прекратить это идиотское противостояние, — вдруг без всякого перехода заявила она.

— Я знаю.

— Это глупо.

— Согласен.

— Хватит стоять тут и тупо соглашаться со мной! Сделай что-нибудь! Ведь можно же как-то… Я сейчас опять заплачу. Иди! Беги!

Всхлипывая, она кинулась к палатке Мэтью и исчезла внутри. Поколебавшись, Лейстер вошел в соседнюю. Постоял, пока глаза не привыкли к темноте, и приблизился к кровати, на которой лежала Лидия. Вокруг ее головы кружили две мухи. Одна попыталась сесть, он согнал ее.

После смерти лицо Лидии стало серьезным и спокойным. Тем лицом, которое все они так хорошо знали и любили. Простое, круглощекое, оно могло быть необыкновенно подвижным, выражая то радость, то удивление. Лейстер как сейчас видел ее, поднявшую глаза от неизменного вязанья и всем своим видом говорившую: «Ну, можете вы это представить?» А потом: «Что за люди…»

— Уйди, муха, — рассеянно прошептал Лейстер. — Уйди. В течение последних десяти дней это лицо искажала боль.

Лейстер был рад, что оно вернуло свой прежний вид. Еще больше он обрадовался тому, что Далджит закрыла Лидии глаза, и ему не пришлось встретиться с взглядом с той стороны жизни.

— Прощай, Лидди, — ласково сказал он. — Видит Бог, я хотел, чтобы ты была с нами. Ты бы гораздо лучше управилась с этой бандой, чем я. Мне тебя не хватает. Но по крайней мере я рад, что тебе уже не больно.

Одна из мух села и начала прохаживаться между носом и губами Лидии. Лейстер поднял руку, чтобы согнать насекомое, и вдруг осознал, что это не имеет смысла. Лидия умерла. Ей теперь все равно, что будет с лежащим здесь телом.

— Я соберу их вместе, я обещаю. Не знаю как, но я сделаю это.

Лейстер вытер глаза и вышел.

В одиночку Лейстер брел вверх по Дымной лощине к месту нового лагеря. Растительность вокруг становилась гуще, магнолии уступали место кедрам. Молоденькие деревца росли достаточно близко друг к другу, чтобы служить естественным барьером для крупных динозавров. Несмотря на это, имело бы смысл соорудить забор из заостренных бревен для защиты от хищников поменьше. А может быть, посадить тут терновник? Он вздохнул. Впереди столько дел! Вероятно, им придется прожить здесь всю жизнь, а это вам не месячная экспедиция.

Палеонтолог подошел к вырубке вокруг дома. Тоненькая струйка дыма поднималась ввысь над костерком, который колонисты поддерживали постоянно, чтобы сэкономить неуклонно тающий запас спичек.

— Эй! — позвал Лейстер. — Есть здесь кто-нибудь?

Джамал радостно помахал ему рукой откуда-то сверху.

Голову он повязал носовым платком.

— Мы заканчиваем крышу! — закричал Джамал. — Я как раз устанавливал спутниковую антенну! Поднимайся и погляди! Остальные пошли за листьями.

При всех своих недостатках Джамал оказался прекрасным организатором. Его группа работала четко и слаженно. Хижина была почти готова, крытая пальмовыми листьями крыша выглядела надежной защитой от дождя, и, глядя на новое жилище, Лейстер наконец-то осознал — они застряли здесь на веки вечные. К добру ли, к худу — это теперь их дом.

Лейстер снял очки, вытер лицо рукавом и надел их снова.

— Спускайся! — крикнул он Джамалу. — Мне надо кое-что тебе сказать!

Джамал шагнул на самый край крыши и глянул на Лейстера сверху вниз. — Что?

— Это лучше сообщить с глазу на глаз, — сказал Лейстер. — Честно.

Озадаченный Джамал нагнулся и взялся за один из столбов каркаса. В это время дождь полил сильнее, и, спасаясь от струй, Лейстер быстро шагнул в недостроенный дом. Небеса разверзлись, дождь хлынул как из ведра, но внутри оказалось сухо. Команда Джамала хорошо знала свое дело.

Затрещали сухие листья, раздался глухой стук — Джамал спрыгнул с крестовины. Моментальный восторг, который он испытал, увидев Лейстера сверху, прошел, его лицо было измученным и угрюмым.

— Ну, — недоверчиво спросил он. — В чем дело?