Лунные гончие - Суэнвик Майкл. Страница 3
Она так и не спросила его, кем он был ТАМ. А он занимался именно этим. Продавал и устанавливал системы безопасности.
Он поднял ее охотничий нож.
Раздалось легкое шуршание. Он обернулся и увидел, что на него смотрит Селена.
– Что-то не так? – Спокойно спросила она.
Ник словно ощущал ее страх. Ему захотелось отложить нож в сторону и успокоить ее. Но он сказал:
– Вставай.
Селена отбросила одеяло в сторону и поднялась на ноги – такая обнаженная, такая уязвимая. Теперь она знала, кто он такой.
– Джошуа...
– Теперь я Ник. Когда меня отпустили, я сменил имя. Хотел, чтобы то, что было, навсегда осталось в прошлом.
– Эпидемии закончились, Ник.
– Я тоже так думал. Но нет. Болезни мутируют. Они адаптируются слишком быстро, и наши технологии просто не могут за ними поспеть. – Ник заметил, что с высказанными словами к нему возвращается уверенность. Он понял, что наконец-то вышел на верный путь. – Высокомерие, гордыня и широкое применение антибиотиков – именно это привело нас к эпохе великого вымирания. В течение целого столетия любая болезнь изничтожалась при помощи лекарств, и этим лекарствам люди доверяли настолько, что и представить себе не могли, будто может случиться эпидемия. А затем болезни адаптировались, научились бороться. И вернулись.
– Теперь, когда мы снова подавили сопротивление микробов и вирусов, тебе кажется, будто мы держим зло под контролем. Но оно уже вернулось, только под другим именем, под другой личиной. Посмотри на себя! Ты заражена ужасной, мрачной болезнью, имя которой – страх. Ты настолько пропитана им, что вся трясешься. Мои родители были правы. Он никогда не покидает нас. Ты можешь прятаться в лесу, можешь окружить себя гончими. Но страх знает, где ты живешь. И он знает, когда ты перед ним беззащитна. Рано или поздно он придет за тобой. – Ник указал ножом в сторону двери. – Выйдем наружу.
Он привел ее к тому месту, где висела оленья туша. Земля под ней была темной от крови.
– Достаточно. Стой ко мне спиной.
Она повиновалась. Вот что делает с человеком страх. Она была сильнее него, она была быстрее и проворнее. И все же она подчинилась беспрекословно.
– Думаю, ты собираешься меня убить. – На последнем слове голос Селены едва не сорвался, однако больше ничто не выдавало ее эмоций.
– Нет. – Ник глубоко вдохнул. – Я собираюсь убить себя. Мне кажется, ты бы хотела на это посмотреть.
Она обернулась в изумлении. Ник приставил к своему горлу нож. Сонная артерия. Вчера он видел, что будет, если ее перерезать.
– Они сказали, что вылечили меня, и отпустили. Я получил работу. У меня даже какое-то время была любовница. А затем я начал писать тебе те самые письма. Болезнь вернулась. – Кончик ножа неприятно щекотал ему горло. – Я очень долго думал об этом.
– Но зачем тебе понадобилась я? Что ты, черт побери, делаешь здесь?
– Мне потребовались годы, чтобы понять, что именно пытались сделать мои родители. Это называется искусственный отбор: здоровым сделать прививку, умирающих предоставить своей судьбе. А больных убить. Понимаю, все это бред сумасшедшего. Но если ты подумаешь об этом с точки зрения уменьшения боли, тебе многое...
– Боль! Да что ты знаешь о боли?! – Она повернулась к нему боком и с силой сдавила кожу под ребрами. Он увидел шрам. Глубокий, заполненный сморщившейся кожей. Когда они развлекались в постели, Ник каким-то образом умудрился его не заметить. – Меня боднул олень. Он воткнул свой проклятый рог прямо в меня. Ты можешь себе представить, как это больно?
– Ты...
– Это очень больно. Я тогда чуть не умерла. Мне повезло, что я смогла выбраться на дорогу. Мне повезло, что в это время кто-то проезжал мимо. Мне повезло, что он остановился. И наконец, мне чертовски повезло, когда рана загноилась и едва не убила меня снова. Но я выжила. И знаешь, почему? Да потому, что мне было больно. Невероятно больно. А теперь ты имеешь наглость рассуждать о боли!
Ник не знал, что сказать.
– Когда я вышла из больницы, мне было страшно вновь пойти на охоту. Такой сильной была та боль. Я боялась охотиться! И знаешь, что я сделала тогда?
Он покачал головой.
– Я пошла в лес, выследила того самого оленя и убила его. Мне было очень страшно, но я повернулась к своему страху лицом. Я взглянула ему прямо в глаза и победила его.
Она была в ярости.
– У тебя проблема. Ты боишься. Ну, так вперед! Я не поддалась своему страху. Я его подавила. Почему бы тебе не поступить точно так же?
Ник отвел нож от своего горла и задержал на нем взгляд. Тяжелый, совершенно бесполезный, нож лежал у него в руке. Ник швырнул его во тьму.
– Прости, – сказал он наконец. – Теперь я уйду.
Выйдя на дорогу, Ник ощутил, как его охватывает какое-то странное, новое чувство. Он не мог подобрать ему названия. Но темные, безмолвные деревья больше не давили на него.
Ощущение пустоты и тщетности все еще охватывало Ника, и он понимал, что придется пройти долгий путь. И тут он понял, как называется то непонятное чувство.
Надежда.
Позади него зажглись огни. Он услышал мягкое подвывание включенных собак и неистовый шум направлявшихся на свои места механизмов.
Ник подумал о том, как легко эти машины могли разорвать его в клочья. Они сделают это – если получат команду. Но он не обернулся. Он не поддался своему страху.
Больше никогда.
Ник сделал глубокий вдох, и впервые в своей жизни почувствовал себя свободным. Ему хотелось прыгать, смеяться, валять дурака. Ему хотелось вернуться назад, к Селене, и снова заняться с ней любовью. Ночь больше не таила в себе угрозы. Только загадку. И обещание.
Селена была права! Он смог подавить свои страхи. Когда-нибудь он даже научится ими повелевать.
В ночи раздался топот металлических лап. Мимо Ника пронеслась собака, развернулась и села перед ним на дорогу.
Это был Отто, Ник узнал его по отметинам. Пес открыл пасть. Вместо ожидаемого Ником резкого механического голоса оттуда раздалось спокойное, чистое сопрано Селены.
– Ник, повернись.
Он повернулся.
Селена стояла во дворе перед домом. В падавшем из окон свете ее лицо казалось белым, словно кость. Глазницы были словно наполнены чернилами. Она успела накинуть блузку, но не стала ее застегивать. Бледная кожа от шеи до низа живота была обнажена.
В руках она держала лук.
У ее ног маячили тени. Боевые гончие ждали от своей хозяйки команды.
– Селена...
– Нельзя поддаваться своему страху, – произнесла она. – Нужно победить его. И убить.
Раздался странный звук, словно порвалась ткань. Возле его ног из земли торчала стрела.
– Я дам тебе фору. Если ты побежишь сейчас, то сможешь вернуться в гостиницу.
Она достала еще одну стрелу и натянула тетиву.
Ник сделал шаг, затем другой, и понял, что бежит. Дорога перед ним была пустой и ровной. Он свернул в сторону, бросился в кусты. Ветки хлестали по его лицу, цеплялись за одежду. Он не обращал на них внимания. Он думал только об одном. О том, чтобы убежать.
Где-то позади него, одна за другой, начали лаять собаки.