Вакуумные цветы - Суэнвик Майкл. Страница 6

Нудная работа, противная. Блестящие голубые цветочки прятались на удивление хорошо. Поляроидный визор отсекал весь блеск, превращая яркие цветы в поле черных звезд. Чтобы отыскать их, приходилось тянуться в темноту. Стебли тонкие, как проволочки, но гораздо более прочные. Хуже всего, что при такой небольшой силе тяжести, как здесь, любое неосторожное движение могло отбросить Ребел на много метров отсюда. Она висела в воздухе, придерживаясь за скалу пальцами ног и одной рукой, а другой ловила ножницами каждый цветок. Мышцы болели от напряжения и усталости.

Внутри скафандр мерзко вонял, висящая на плече сумка наполнилась лишь наполовину. И вообще, она волочилась за Ребел, словно брюшко пчеломатки. В шлеме гудело от шума голосов: это бригада болтала по каналу внутренней связи.

— ..Ей-богу, не вру, — растягивая слова, говорил мужской голос. — Я был вежливый до ужаса. В программу обязательно закладывают весь этикет, ты меня слышишь? Так что я знаю, какой вилкой полагается ковырять в носу, и все такое. Я не только был учтив на людях, а даже трахался со всей обходительностью.

— Да? Пожалуй, стоит попробовать, — откликнулся веселый женский голос.

— Тамара, лапочка, да я в жизни к тебе не притронусь. А если бы я тебя вдруг и трахнул, то и под пыткой никому бы про это не рассказал. — Взрыв хохота. — Но ты можешь уговорить кого-нибудь из своих приятелей испробовать эту программу.

— О черт! — воскликнул другой женский голос. — Если кто-нибудь из Тамариных приятелей сделается таким обходительным, он…

Ребел отключила внутреннюю связь. В ней что-то смещалось, она уже не знала, кто она: Эвкрейша или Ребел, Ребел или Эвкрейша. «Отпусти», — зло прошептала она и снова стала собой — Ребел. Но ощущение второго "я" усилилось и тенью зависло у нее за спиной. Ребел согнула плечи, стараясь не обращать внимания на ту, другую, и продолжала собирать цветы.

Работа успокаивала. Пальцы двигались сами по себе в размеренном, естественном ритме, срезая цветы и складывая их в сетчатую сумку. Впереди до самого горизонта расстилался бесконечный ковер из вакуумных цветов, каждая чашечка величиной с человеческую голову, но такая хрупкая, что от прикосновения пальца в перчатке она съеживалась, обращаясь в ничто.

Ощущение той, иной, осталось. Ребел непрерывно чувствовала на себе чей-то взгляд. Она повернула голову и посмотрела через плечо.

Никого. Лишь голые скалы и резкие тени, и вдалеке несколько низких хозяйственных построек и площадки для грузов. Площадки представляли собой просто плоские участки, используемые под склады, скалы здесь были срыты. Некоторые площадки пустовали. На других громоздились небоскребы оранжевых, зеленых и желтых ящиков. Механизмы с тонкими, комариными лапками карабкались на штабели, убирая одни ящики и ставя новые. Внизу вакуумники сгружали ящики с магнитных подушек или загружали в подъемники и отходили, пока груз поднимали наверх или увозили прочь.

«Что тебе здесь надо? — сердито думала Ребел. Ей хотелось плакать, но она твердо подавила это желание: нельзя плакать в скафандре. — Я не уступлю тебе места. Теперь это мой мозг!»

Клочок мусора легко упал на скалу рядом с Ребел, подпрыгнул и медленно поплыл вниз — поблескивающая на свету красновато-оранжевая искорка. Обрывок упаковки какого-то товара, потребленного на ближней орбите. Ребел нагнулась, попыталась собрать сразу слишком много цветов, цветы закоротились, и она почувствовала через перчатки легкий удар тока. «Вот же, мать твою!» Она с отвращением бросила цветы и села. Над окаймленной сверкающими цветами линией горизонта в небо всходил контейнерный город. Ребел различала беспорядочно рассыпанные за прозрачной стеной огни жилой зоны, мелкие и яркие, точно Повисшие в аквариуме звезды. И тут до нее дошло, что она находится на той самой незнакомой планете, которую видела в больнице. На Эросе, в центре Эросского Кластера.

Призрак Эвкрейши исчез, испарился, как пузырек воздуха.

Ребел привязала сумку к выступу скалы, пристроилась поаккуратнее и легла на спину, предоставив свету омывать ее тело.

Глядя на Кластер, она понимала, как ей все это знакомо, но в то же время чувствовала благоговение. На фоне звездного неба раскинулась рукотворная галактика из вертящихся колес, заводов с переменной силой тяжести, куполообразных городов, сортировочных парков, шлакоблочных цилиндров, сферических ферм.., бесконечное множество сооружений, все они ярко раскрашены и сверкают, как маленькие солнца. На самом краю Кластера, в направлении, противоположном его вращению, виднелись металлургические заводы; их бесчисленные параболические зеркала сияли рассеянным светом. Направо от них — автоматические световые парусники, перевозящие обогащенную руду. Поближе, среди тонких линий транспортных голограмм, сновали вспомогательные корабли и люди в скафандрах. На миг у Ребел перехватило дыхание от всей этой красоты. Ей хотелось смеяться и плакать. И вдруг…

— Не зевай, солнышко!

Рука в перчатке ударила ее по шлему и включила интерком. Ребел вскочила на ноги и, кувыркаясь, взлетела вверх, но ее успел подхватить мужчина в скафандре «в цветочек». На груди его ярко сиял Северный Крест из золотых звезд. Ребел видела свое отражение в золоченом визоре мужчины, а в своем — отраженном — визоре маленькое искаженное изображение незнакомца. Он поднял большой палец:

— Смена закончилась. Пора домой.

Мужчина передвигался медленными, смешными — как и всегда при низком тяготении — прыжками. Ребел следовала за ним. Он был высокий и длинноногий, с узкими бедрами и плотными маленькими ягодицами.

Бегущие вприпрыжку со всех сторон члены бригады направлялись к обшарпанному подъемнику. Один за другим они опускали сумки с цветами в поле, смотрели, как сумки летят вверх, и сами вплывали в подъемник. Их рабочую одежду украшали переливающиеся космические пейзажи с облаками и радугой, картинки под Мондриана, Поллока, Ван Гога. Ребел оглядела свой скафандр. Серебристый, без всякого рисунка.

— Ну, поехали, солнышко. Надень это на ручку сумки.

Мужчина протянул Ребел железный брусок с дыркой посередине. Она прикрепила брусок к ручке и толкнула сумку вперед. Сумка исчезла.

— Послушайте, нам надо поговорить, — сказала Ребел.

— Да, но не здесь.

Он взял Ребел за талию и подсадил в подъемник. Поле подхватило ее. Астероид под ней так быстро уменьшался в размерах, что у Ребел захватывало дух. Она снова видела Эрос целиком, как с Нового Верхнего Камдена, всю эту вытянутую, кособокую планетку с горящими металлическим, синевато-серым блеском континентами и чернильного цвета морями. Это были не настоящие моря, а очищенные от цветов участки суши. Регулятор движения остановил Ребел и развернул, астероид мгновенно ушел в сторону, теперь на нее летел купол Биржи труда. Ребел врезалась в магнитную подушку, замедлила движение и остановилась у шлюза.

Биржа кишела рабочими. Новые бригады надевали скафандры и уходили. Ребел проскользнула мимо них. Те, чья смена закончилась, болтали, на ходу сбрасывая шлемы и снимая скафандры. Ребел пошла за кем-то из их бригады в скафандре с рисунком в виде радуги и по магнитной линии добралась до служебного выхода. Там сидела грудастая кассирша в металлических наколенниках и держала в руках машинку для выдачи жалованья.

— Пошевеливайся, — рявкнула женщина.

Ребел поспешно сняла перчатку и сунула руку в машинку. Автомат прочитал отпечатки на руке, вычислил вес срезанных цветов и выбросил тонкий серебряный браслет. Он непривычно холодил ее руку. Ребел заторопилась дальше, радужного скафандра нигде не было видно. Она совершенно не имела понятия, куда идти.

Потом кто-то легко подскочил к ней и подтолкнул к магнитной линии.

— Увидимся в конце, солнышко, — сказал мужчина, и Ребел вылетела из здания Биржи.