Дневник для Стеллы - Свифт Джонатан. Страница 7

5. Утром меня навестил Делаваль, и мы отправились с ним к Кнеллеру [145], но его, оказывается, нет в Лондоне. По дороге мы встретили толпу избирателей; они окружили нашу карету, выкрикивал имена кандидатов в парламент — Колта, Стэнхопа и пр. [146] Мы опасались, как бы в нас не запустили дохлой кошкой и не разбили стекла, — приверженцы вигов всегда отличались такими повадками. Обедал снова у Делаваля, а вечером в кофейне узнал, что в Лондон возвратился сэр Эндрю Фаунтейн [147]. День прошел довольно-таки уныло, хоть бы какая-нибудь завалящая новость для вас. Надеюсь, МД провели его лучше в обществе декана, епископа [148] или миссис Уоллс. Кстати, сударыня, единственная причина, по которой вы проиграли позавчера вечером у Мэнли четыре шиллинга и восемь пенсов, состоит в том, что играли вы прескверно: в шести партиях, которые я наблюдал, можно было побиться об заклад, что дело кончится не в вашу пользу: ведь надо вовсе лишиться рассудка, чтобы дважды ходить с Манильо, Басто и двух мелких бубен [149]? Вас угораздило сплоховать даже тогда, когда у вас на руках был туз пик. Никогда прежде не замечал за вами такого, а теперь вы еще вдобавок и обижаетесь на то, что я вам это говорю. Так и быть, вот вам два шиллинга и восемь с половиной пенсов в возмещение вашего проигрыша.

6. Нынче утром зашел сэр Эндрю Фаунтейн и застал меня еще в постели. Мы с ним пошли в Сити и пообедали в простой харчевне вместе с торговцем сукном Уиллом Пейтом, человеком немалой учености. Потом мы слонялись по разным лавкам, где торгуют книгами и фарфором, заглянули в таверну, выпили две пинты белого вина и до десяти вечера никак не могли расстаться. А теперь я пришел домой и должен переписать кое-какие бумаги, чтобы вручить их мистеру Гарли, с которым, как я уже вам говорил, мне предстоит завтра днем увидеться. Так что нынче вечером я мало что скажу моим малюткам МД, кроме разве того, что от всего сердца хочу быть с ними и возвращусь, как только потерплю неудачу или выполню порученное мне дело. Каждый день приносит теперь какие-нибудь известия о выборах, и в списке из примерно двадцати имен, который я видел вчера, значилось на семь или восемь ториев больше, чем в последнем парламенте; а посему, я полагаю, им нечего опасаться, что они не получат большинства мест, особенно, если учесть еще и тех, кто будет голосовать, сообразуясь с желаниями двора. Но мне говорили, что сам мистер Гарли не допустит слишком большого перевеса ториев, опасаясь, как бы они не обнаглели и не вздумали лягать его самого. По этой причине они оставили несколько вигов на их постах, хотя те со дня на день ожидают, что их сместят, например, смотритель придворных служб сэр Джон Холлэнд и кое-кто еще. А теперь отправляйтесь к своему декану играть в карты и угощаться кларетом и апельсинами, а я займусь делом.

7. Хотел бы я знать, когда я заполню эту страницу? Как бы там ни было, но мое письмо должно быть отправлено во вторник, а если я получу перед тем что-нибудь от МД, то отвечу им уже в следующем письме, да-с, и не иначе! Сейчас утро, а я не закончил прошлой ночью переписывать бумаги для мистера Гарли, ибо вам следует принять в соображение, что Престо клонило ко сну, и он делал поэтому много помарок и клякс. Право же, это очень славно, что мне положено писать молодым дамам утром, на свежую голову и натощак. Ну, что ж, доброго вам утра, сударыни, а засим я принимаюсь за дела и откладываю это письмо до вечера. — Вечером. Джек Хоу [150] сказал как-то мистеру Гарли, что если бы в аду нашлось местечко, расположенное ниже всех прочих, то оно несомненно было бы припасено для его привратника, потому что тот врет с самым невозмутимым видом и притом с неизменной учтивостью. С этим привратником мне предстояло иметь дело, когда я отправился к четырем часам с визитом к мистеру Гарли, как он мне назначил. Однако меня он не стал водить за нос, хотя в каждом его слове я подозревал подвох. Он сказал, что его господин только что сел за стол в большой компании и просит меня прийти через час; так я и сделал, ожидая на этот раз услышать, что мистер Гарли только что уехал, однако они как раз кончили обедать. Мистер Гарли вышел ко мне и, пригласив в гостиную, представил своему зятю лорду Доблейну (или что-то в этом роде) [151], сыну [152] и прочим, в числе которых был квакер Уилл Пени [153]. Мы просидели два часа кряду, попивая доброе вино, как это в обычае и у вас, а потом я провел с ним еще два часа наедине, излагая свое дело. При этом он с чрезвычайной готовностью вникал во все обстоятельства, расспрашивал о моих полномочиях и ознакомился с бумагами; прочитав составленную мной памятную записку, он положил ее в карман, чтобы показать королеве, а затем сообщил мне, какие шаги намерен предпринять. Большего я и желать не мог. Он сказал, что непременно должен познакомить меня с государственным секретарем мистером Сент-Джоном [154], и столько наговорил о своей приязни и почтении ко мне, что я, пожалуй, склонен поверить словам некоторых моих друзей, будто он пойдет на все, лишь бы привлечь меня на свою сторону. Он выразил пожелание отобедать со мной (какая забавная вышла обмолвка), я хотел сказать, что он выразил пожелание, чтобы я отобедал с ним во вторник, и после того, как я провел с ним целых четыре часа, любезно довез меня в наемной карете до Сент-Джеймской кофейни. Все это довольно необычно и забавно, если вы вспомните, кто он и кто я. Оказывается, ему даже известно мое имя. Я не мог удержаться, чтобы не рассказать вам обо всем так подробно, хотя, быть может, это и покажется вам несколько докучным; но мне хочется, чтобы вы знали все. Так вот, мне, видно, суждено было в один и тот же день испытать участь последнего ничтожества и сильного мира сего: дело в том, что, будучи обязан явиться к мистеру Гарли к четырем, я не мог заручиться приглашением на обед к кому-нибудь из друзей, а посему отправился к Туку передать ему свою балладу [155] и заодно уж и пообедать с ним, но не застал его и принужден был зайти в первую попавшуюся харчевню и пообедать там за десять пенсов, удовольствовавшись скверной похлебкой, тремя бараньими отбивными и четвертью пинты эля, после чего, унося с собой ароматы этой харчевни, отправился к первому министру королевства. А сейчас я по доброте душевной собираюсь отправить Стилю то, что сочинил для его «Тэтлера», который в последнее время из рук вон плох. Вы не находите, что я веду себя с вами любезнее, нежели обычно, и ни разу не употребил еще выражений «у вас в Ирландии» и «у нас в Англии», как, к великому вашему негодованию, говаривал в свои прошлые приезды сюда. — Пусть себе болтают по известному вам поводу все, что им заблагорассудится, и, тем не менее, не будь этого, я никогда не получил бы доступа туда, куда стал вхож теперь, и если это поможет мне добиться успеха, то в конце концов это обстоятельство послужит на пользу церкви [156]. Впрочем, я уже изведал на собственном горьком опыте, в какой мере стоит полагаться на новых друзей, а что касается нынешних всемогущих министров, то они, я думаю, столь же хороши, как и их предшественники. Ну, что ж, описание этого чрезвычайно важного дня заполнило изрядную долю страницы, а всякие пустяки завтрашнего дня и понедельника, займут оставшееся место. Кроме того, во вторник, прежде чем это письмо будет отправлено, я снова увижусь с мистером Гарли.