Охота на Сезанна - Свон Томас. Страница 35

– Полиция, – твердо сказал он.

Окно приоткрылось на несколько дюймов.

– Что я сделала? – спросил высокий, взволнованный голос.

– Удостоверение, – потребовал Аукруст.

– Я жду приятеля. Это противозаконно?

– Выйдите из машины, – грубо сказал он.

Через несколько секунд дверца медленно открылась, и из машины высунулись длинные стройные ноги в черных чулках, а потом появилась девушка лет двадцати, высокая, с большими глазами и очень ярким пурпурно-голубым макияжем.

Аукруст взял ее обнаженную руку и быстро вколол в плечо иглу. Ее глаза расширились и беспомощно уставились на шприц. Она открыла рот, будто хотела что-то сказать, но вместо этого начала падать. Аукруст подхватил ее и запихнул в машину, пристегнул ремнем и выключил радио. Все это заняло не больше минуты.

Пьоли посмотрел на девушку, на Аукруста и испуганно спросил:

– Она мертва?

Аукруст покачал головой:

– Ей давно пора в кровать, вот она и уснула.

В доме, где жил Аукруст, было шесть этажей, по две квартиры на каждом, без лифта и только с одним входом; пожарные лестницы вывешивались из окна каждой квартиры сзади. Квартира Аукруста была на первом этаже, слева от входа, и состояла из спальни, столовой, совмещенной с кухней, и ванной. Несколько ступеней вели в подъезд и к входу – стальной двери, окрашенной в коричневый цвет под дерево. Внутри был длинный, узкий холл, а под лестницей – дверь в маленькую комнату внутри квартиры. Комната эта должна была быть кухней, а теперь служила кладовкой в спальне. У Аукруста иногда были мысли о том, что дверь, соединяющая кладовку с холлом, однажды пригодится ему, чтобы выйти из квартиры, но он никогда не думал, что через эту дверь можно будет в квартиру войти.

Они сняли туфли, Аукруст тихонько отворил парадную дверь и велел Пьоли встать в нишу под лестницей в конце холла. Аукруст пожалел, что скандальная пара, жившая над ним, не пришла домой именно в этот момент, как всегда препираясь после очередной гулянки. Они могли бы отвлечь внимание. Аукруст тихо проинструктировал Пьоли и вложил пятьсот франков в его здоровую руку.

– Делай точно то, что я тебе сказал, – прошептал он, – и, когда закончишь, немедленно ступай на автобусный вокзал и отправляйся в Ниццу. Позвонишь мне в салон на следующей неделе. – Он положил руку на свежие синяки на шее Пьоли, но не для того, чтобы выразить сочувствие, а чтобы лучше донести смысл своих слов. – И никому ни слова. Ни единой душе.

Пьоли вышел из подъезда, производя при этом не больше шума, чем ласточка в полете. Он надел туфли и начал то ли выть, то ли петь песню без мелодии, как будто возвращался домой после попойки с друзьями.

Он снова подошел к двери подъезда, громко стукнул по ней, открыл и, войдя, с силой закрыл, потом, как бы желая удостовериться, что дверь захлопнулась, открыл ее снова и захлопнул. Он поднимался по лестнице, все еще напевая, тяжело ступая по деревянным ступеням, пока не дошел до верхнего этажа, где снял туфли и очень осторожно спустился вниз по лестнице и исчез в темноте.

Во время этого представления Аукруст пробрался в кладовку, оттуда в спальню, а когда беззаботное пение Пьоли прекратилось, остановился в дверях между спальней и комнатой, где, по соображению Аукруста, ждал его Леток. В десяти футах от него были кровать и ночной столик, на котором стояли лампа, телефон и радиочасы со светящимися зелеными цифрами. Он снял трубку с рычага и положил ее к двери; слабый, но устойчивый шум раздавался теперь в темноте. Через минуту, может, через полторы появится сигнал, оповещая, что трубка лежит не на месте. Аукруст вытащил баллончик из кармана и снял колпачок.

Трубка загудела.

– Что это? – спросили из комнаты хриплым шепотом.

Аукруст встал прямо у двери, через окно проникал тусклый свет от дальнего фонаря. Еще одним слабым источником света были зеленые цифры на часах, показывавших 1.04.

Трубка гудела все громче.

– Merde! [13] – воскликнул Леток. Он появился в дверном проеме.

Аукруст рассчитывал на то, что Леток решит, будто сам не положил трубку на рычаг. Но Леток телефоном не пользовался и был удивлен, что трубка оказалась снята.

Пьоли описал Летока как худого, крепкого и не очень высокого. Описания было недостаточно, Аукруст не мог оценить своего противника. Несомненно, тот был вооружен. Но чем? Вейзборд послал эту молодежь, чтобы припугнуть его, но Леток наверняка должен был обыскать квартиру и в случае чего передать более действенное послание.

Леток осторожно вошел в спальню.

– Проклятый телефон! – пробормотал он и стал искать назойливый источник шума, ругаясь в сердцах. Наконец Леток нашел трубку и положил ее на рычаг.– Кто это сделал? – спросил он. – Кто?

Аукруст знал, что Леток стоит рядом с кроватью, в двух или трех футах от зеленых цифр. Он направил туда распылитель аэрозоля и, чтобы заставить Летока развернуться к нему лицом, тихонько пошуршал. Затем нажал на металлический распылитель. Вырвалась мощная струя, окутав Летока желтым туманом. Леток поднял пистолет и дважды выстрелил, затем опустил руки и начал лихорадочно тереть обожженные глаза. Одна пуля задела левое плечо Аукруста, и он упал на пол, пока другая не нанесла более серьезного ранения. Пистолет был с глушителем, выстрелы напоминали хлопки.

Жгучий туман проник в носоглотку Летока, и боль усилилась; он упал на кровать, скатился на пол, хватаясь за горло, и умолял дать воды. Затем встал на колени, согнулся пополам, стеная: огонь проник в грудь. Аукруст включил свет и осмотрел собственную рану, прежде чем закончить с Летоком. Пуля задела плечо, рана была скорее болезненной, чем опасной.

Аукруст поднял Летока и уложил на кровать.

– Тихо! – скомандовал он.

Когда Леток попытался освободиться, Аукруст снова толкнул его на кровать. Сильнодействующая кислота достигла желудка, Летока скрутило, а потом вырвало. Он оцепенел, дыхание стало прерывистым и мучительным.

– Воды, – умолял он едва слышным шепотом.

Аукруст достал из кармана маленькую пластиковую бутылочку и смочил конец полотенца, которое принес из ванной. Он протер лицо Летока и выжал несколько капель ему на глаза.

Леток с готовностью вырвал бутылочку из рук Аукруста и жадно выпил содержимое.

– Вы будете удивлены, когда узнаете, что вас обрызгали не чем иным, как маслами, извлеченными из растений и овощей. Некоторые из них очень редки, но одно известно как горчица. Также пиперин – экзотическое перечное растение.

Аукруст говорил бесстрастно, тоном ученого, довольного результатами успешного эксперимента. Под кроватью он нашел пистолет, малокалиберный револьвер, который мог принести большие неприятности с малого расстояния. Он вынул пули и бросил их в ящик ночного столика. Затем прошел в ванную, чтобы промыть и перебинтовать собственную рану. Когда он вернулся, Леток все еще лежал на кровати, слабо постанывая и грубо ругаясь.

Аукруст сказал:

– Я был неосторожен. Вы были глупы.

Леток попытался ответить, но лишь неразборчиво прохрипел, на большее он был не способен, так как горло оказалось парализовано. Похожие звуки издавал Фредерик Вейзборд после приступа кашля.

– Это лекарство очистит легкие и желудок.

Аукруст положил еще одну бутылочку с успокаивающей молочной жидкостью на кровать.

Он надел рубашку. Часы показывали 1.20. Прошло полчаса с тех пор, как уснула девушка Летока. Она проснется, но будет вялой. Ни она, ни Леток уже не представляли угрозы, вдвоем они кое-как смогут уехать в серебристом «порше».