Акция возмездия - Свонн С Эндрю. Страница 3

Выражение боли исчезло из глаз Амброуза.

— Меня многие считают монстром, — продолжал Дмитрий, — и в первую очередь я сам. Но все же у меня остался кусочек души.

Амброуз вернулся в свое обычное, спокойно-настороженное состояние.

— Да, сэр, — кивнул он.

Дмитрий поднялся с корточек, чувствуя, как хрустнули коленные суставы.

— Помни, что ты должен служить моему преемнику так же хорошо, как служишь мне, Амброуз. Ты меня переживешь.

— Возможно, сэр.

Дмитрий вздохнул и, повернувшись, двинулся назад к аэрокару. Сегодня он уже достаточно насмотрелся на Лицо.

— Ты помнишь Хелен, Амброуз?

— Нет, сэр.

— Конечно, не помнишь. Ведь это для тебя несущественно. Ты не запоминаешь того, что для тебя несущественно, верно?

— Да, сэр.

— Впрочем, ты мог ее и не знать. Я имел с ней дело лет пятнадцать назад, а вскоре мне придется иметь дело с ее близнецами.

— Сэр?

Они подошли к аэрокару, и Дмитрий устало оперся на капот двигателя. «Нужно было все же надеть респиратор».

— Эскалация Зла, Амброуз. Грехи отцов и все такое… — Дмитрий умолк и перевел дыхание. Через пару секунд тело его сотряслось от приступа болезненного сухого кашля, голова закружилась, а на глазах выступили слезы.

Амброуз мгновенно подскочил к хозяину.

— Назад! — отмахнулся тот от телохранителя тростью. — Со мной все в порядке! Никаких докторов на этой неделе. Они просто заменят еще один орган.

— Вы уверены, сэр?

Дмитрий кивнул, борясь с головокружением, потом скользнул в открытую дверцу аэрокара. Амброуз занял место водителя. Дверь летательного аппарата с шипением закрылась; и через полминуты, когда давление в салоне восстановилось, Олманов почувствовал себя немного лучше.

Он выглянул в окно, еще раз взглянул на Лицо и подумал, что, возможно, видит Его в последний раз. Оставалось только надеяться, что врачи сумеют продлить ему жизнь настолько, чтобы он смог найти подходящего преемника.

Жить дольше Дмитрий, собственно говоря, и не хотел. Он и без того прожил уже слишком долго.

Он видел расцвет и закат Земного Союза и насильственную депортацию людей с Земли. Он был свидетелем появления первых звездолетов с тахоприводами и последующего рывка человечества в Глубокий Космос. Со времени его рождения люди основали колонии на множестве инопланетных миров. В течение его жизни марсианскую атмосферу сделали пригодной для дыхания, и большинство землян устремилось к звездам.

Слишком много важнейших исторических событий для жизни одного человека.

Он являлся главой Земного Исполнительного Комитета, которому подчинялись секретная полиция, армия и силы специального назначения Конфедерации, состоящей из восьмидесяти трех планет. Дмитрий Олманов и ЗИК олицетворяли собой единственную централизованную власть над всеми этими восьмьюдесятью тремя планетами. Восьмьюдесятью тремя независимыми правительствами, которые с радостью разорвали бы Конфедерацию на кусочки, если бы не дипломатическая политика ЗИК, удерживающая, подобно тонкому слою клея, этот политический союз от распада.

— Отправляемся, Амброуз. У нас совещание. Аппарат взмыл в воздух, и Дмитрий добавил: — Когда-нибудь я из-за тебя опоздаю на свои собственные похороны.

На довольно приличном расстоянии от взлетевшего аэрокара Олманова, в марсианском горном образовании — которое могло быть еще одним долбрианским артефактом или просто выветренным гребнем горы — одинокая фигура опустила бинокль. Человек знал, что подвергнул себя большому риску, настолько приблизившись к Дмитрию, которого сопровождало существо по имени Амброуз. Фактически он только сейчас вспомнил, сколь велик был риск. Он почти забыл о прирученном големе [1] Дмитрия.

Нет, не забыл, просто не захотел вспоминать. Как и многое другое. Человек взглянул на тусклую хромированную кибернетическую кисть своей правой руки. Она была покрыта шрамами и «оспинами» от долгих лет пользования… как и одна из механических ног человека, тоже потускневшая.

Незнакомец отошел за скалу, чтобы его не заметили со стороны аэрокара Олманова. Совсем ни к чему было так рисковать. Дмитрия, могущественнейшего чиновника Конфедерации, могла сопровождать усиленная охрана, а не один личный телохранитель.

Человек положил бинокль в футляр и стоял некоторое время недвижимо, чуть пригнувшись, выжидая, пока летательный аппарат главы ЗИК не скроется за марсианским горизонтом. Хорошо, что служба безопасности ЗИК не разыскивала его.

Его никто не разыскивал.

Никто не знал о том, что он существует.

Девять лет он провел так, чтобы как можно меньше вступать в контакт с окружающим миром. Было необходимо, чтобы никто не знал о его пребывании здесь. Он был аномалией, способной дестабилизировать ход событий, ради которых он и прибыл сюда.

Столь многое могло пойти прахом, если бы его обнаружили, если бы обнаружили его хрустальные пещеры… и все же, несмотря на необходимость предосторожности, несмотря на его сфабрикованное и ставшее уже почти реальным — несуществование, он по-прежнему совершал паломничество к Лицу.

Лицо напоминало ему о доме.

Теперь он понял другую причину, по которой он приходил сюда.

Он надеялся увидеть Дмитрия.

Ему было известно об одержимости старика долбрианцами и Лицом. Несмотря на усилия остаться необнаруженным, он испытывал глубинное желание посмотреть на человека, который был ответственен за все. Ему хотелось увидеть своего бывшего командира, человека, которого он когда-то бесконечно уважал.

И вот сегодня, во время последнего визита, он наконец-то увидел Дмитрия. Теперь, ближе к концу ссылки, это оказалось неожиданным шоком.

Увидев Дмитрия, стоящего на равнине Сидония, он не мог отделаться от мысли об убийстве старика.

Даже после девяти лет добровольной изоляции его ненависть к человеку, который вскоре отдаст страшные приказания, не притупилась, а напротив, еще более обострилась. Но, если он хочет, чтобы его жертвоприношение стало сколь-нибудь значимым, он должен позволить старику отдать эти приказания. Чтобы получить шанс спасти хоть что-нибудь, ему придется подождать, чтобы они были отданы, ждать, пока они не будут почти выполнены.