Безвыходный город - Баллард Джеймс Грэм. Страница 2

Аллея вывела их на университетский двор, и они начали подъем по железной лестнице на следующий уровень. На полпути полицейский из пожарной охраны наскоро проверил их детектором на окись углерода и, махнув рукой, пропустил наверх.

– А что думает по этому поводу Сэнгер? – спросил Грегсон, когда они вышли наконец на 637-ю улицу и направились к остановке пригородных лифтов.

– Этот думать не умеет, – ответил Франц.– Он даже не понял, о чем я говорю.

– Боюсь, что я с ним в одной компании, – кисло усмехнулся Грегсон.

Франц купил в автомате билет и встал на посадочную платформу с указателем «вниз». Сверху раздались звонки, и на платформу медленно опустился лифт. Франц обернулся:

– Потерпи до вечера – увидишь своими глазами.

У входа в «Колизей» администратор отметил их пропуска.

– А, студенты? Проходите. А это у вас что? – Он указал на длинный сверток, который они несли вдвоем.

– Это прибор, который измеряет скорость потоков воздуха, – ответил Франц.

Администратор что-то пробурчал и открыл турникет.

В самом центре пустой арены Франц распаковал сверток, и вдвоем они быстро собрали модель. К узкому решетчатому фюзеляжу сверху были прикреплены широкие крылья, сделанные из бумаги на проволочном каркасе, похожие на лопасти вентилятора, и высоко задранный хвост.

Франц поднял модель над головой и запустил ее вверх. Она плавно пролетела метров шесть и опустилась на ковер из опилок.

– Планирует вроде бы устойчиво, – проговорил Франц, – теперь попробуем на буксире.

Он вытащил из кармана моток бечезки и привязал один конец к носу модели. Когда молодые люди побежали, модель грациозно взмыла в воздух и полетела за ними метрах в трех над ареной.

– А теперь попробуем с ракетами, – сказал Франц. Он расправил крылья и хвост и вложил в проволочный кронштейн на крыле три пиротехнические ракеты.

Диаметр арены был сто двадцать метров, высота – семьдесят пять; они отнесли модель к самому дальнему краю, и Франц поджег фитиль. Модель медленно поднялась на полметра и заскользила вперед, покачивая крыльями и оставляя за собой ярко окрашенную струю дыма. Внезапно вспыхнуло яркое пламя. Модель круто взлетела к потолку, где на мгновенье зависла, затем стукнулась об осветительный плафон и рухнула вниз на опилки.

Подбежав к месту ее падения, Франц и Грегсон принялись затаптывать тлеющие искорки.

– Франц! Это невероятно! Эта штука летает! – кричал Грегсон.

Франц отпихнул ногой покоробленный фюзеляж.

– Кто в этом сомневался? – раздраженно буркнул он.– Но как сказал Сэнгер, что в этом проку?

– Какой еще прок тебе нужен? Она летает! Разве этого мало?

– Мало. Мне нужен большой аппарат, который смог бы поднять меня в воздух.

– Франц, остановись! Одумайся! Где ты будешь на нем летать?

– Почем я знаю? – огрызнулся Франц.– Но где-то же должно быть такое место?

С другого конца стадиона к ним с огнетушителями бежали администратор и два сторожа.

– Слушай, ты спрятал спички? – торопливо спросил Франц.– Если нас примут за поджигателей, нам не миновать суда Линча.

Три дня спустя Франц поднялся на лифте на сто пятьдесят уровней и зашел в окружную контору по продаже недвижимости.

– Большая «расчистка» есть в соседнем секторе, – сказал ему один из клерков.– Не знаю, подойдет ли она вам. Шестьдесят кварталов на двадцать уровней.

– А крупнее ничего нет?

– Крупнее?! – Клерк удивленно уставился на Франца.– Что вам, собственно, нужно? «Расчистка» или легкий приступ агорафобии?

Франц полистал карты, лежащие на стойке:

– Мне нужна длинная «расчистка». Пустырь длиною в двести или триста кварталов.

Клерк покачал головой и вернулся к своим занятиям.

– Разве вас не учили основам градостроительства? Город этого не выдержит. Сто кварталов – это предел.

Франц поблагодарил и вышел.

За два часа он добрался южным экспрессом до соседнего сектора. На пересадочной станции он сошел и прошел пешком метров триста до конца уровня.

Это была обветшавшая, но еще оживленная торговая магистраль, пересекающая насквозь пятнадцатикилометровый Промышленный куб: по обеим сторонам первые этажи были заняты магазинчиками готового платья и мелкими конторами. Внезапно улица обрывалась. Далее царил хаос покореженного металла и бетона. Вдоль края обрыва были установлены стальные перила. Франц заглянул в огромную пещеру километров пять длиной, полтора шириной и метров четыреста глубиной; тысячи инженеров и рабочих были заняты расчисткой сотовой структуры Города.

Глубоко внизу сновали бесчисленные грузовики и вагонетки, увозя строительный мусор и обломки; вверх поднимались клубы пыли, ярко высвеченные прожекторами. Послышалась серия взрывов, и вся левая стена, словно отрезанная ножом, рухнула вниз, обнажив пятнадцать уровней.

Францу и прежде доводилось видеть крупные «расчистки». Десять лет назад его родители погибли в печально знаменитом завале в округе КУА; три несущих пилона не выдержали нагрузки, и двести уровней рухнули вниз на три тысячи метров, раздавив полмиллиона жителей, словно мух, забравшихся в концертино. Однако сейчас его воображение было сковано и ошеломлено зрелищем этой бескрайней пустоты.

Слева и справа от него над бездной, словно террасы, выступали уцелевшие перекрытия; они были густо облеплены людьми, которые, притихнув, смотрели вниз.

– Говорят, здесь будет парк, – с надеждой в голосе проговорил стоявший рядом с Францем старик.– Я даже слышал, будто им, может быть, удастся заполучить настоящее дерево. Подумать только! Единственное дерево на весь округ…

Мужчина в поношенном свитере сплюнул вниз.

– Каждый раз одни и те же посулы. По доллару за фут, вот и все обещания.

Какая-то женщина начала нервно всхлипывать. Двое стоявших рядом мужчин попытались увести ее, но она забилась в истерике, и пожарный охранник грубо оттащил ее прочь.

– Дурочка, – хмыкнул человек в поношенном свитере.– Должно быть, жила где-то здесь. Выставили ее на улицу и дали компенсацию девяносто центов за фут. Она еще не знает, что ей придется выкупать свой объем по доллару десять центов. Поговаривают, что только за право стоять здесь с нас будут сдирать по пять центов в час.

Франц простоял у перил около двух часов, потом купил у разносчика открытку с видом «расчистки» и направился назад.

Прежде чем вернуться в студенческое общежитие, он заглянул к Грегсонам. Те жили на 985-й авеню в районе Западных миллионных улиц в трехкомнатной квартирке на самом верхнем этаже. Франц частенько заходил сюда после гибели их родителей, но мать Грегсона все еще относилась к нему со смешанным чувством жалости и подозрительности. Она встретила его обычной приветливой улыбкой, но Франц заметил, как она бросила острый взгляд на сигнализатор пожарной опасности, висевший в передней.

Грегсон в своей комнате деловито вырезал из бумаги какие-то замысловатые фигуры и наклеивал их на шаткую конструкцию, отдаленно напоминавшую модель Франца.

– Привет, Франц! Ну, как она выглядит?

– Впечатляющее зрелище, и все же это всего-навсего «расчистка».

– Как ты думаешь, ее можно будет там испытать? – Грегсон указал на свою недостроенную модель.

– Вполне.

Франц сел на кровать, поднял валявшегося на полу бумажного голубя и запустил его из окна. Голубь скользнул над улицей по широкой ленивой спирали и исчез в открытой пасти вентиляционного колодца.

– А когда ты начнешь строить вторую модель? – спросил Грегсон.

– Никогда.

– Но почему? – удивленно поглядел на него Грегсон.– Ты же подтвердил свою теорию.

– Мне нужно совсем другое.

– Я тебя не понимаю, Франц. Чего ты ищешь?

– Свободное пространство.

– Как это – свободное?

– Во всех смыслах. От стен и от денег.

Грегсон печально покачал головой и принялся вырезать очередную фигуру. Франц встал:

– Послушай, возьмем, к примеру, твою комнату. Ее размеры – 6 х 4, 5 х 3. Увеличим ее неограниченно по всем направлениям. Что получится?