Ставка на любовь - Сэйл Шарон. Страница 52

В палате было темно и тихо, если не считать тоненько попискивающих и слабо мерцавших мониторов медицинских аппаратов, подсоединенных к распростертому на кровати телу Ника. Рядом с ним неподвижно сидела Лаки. В ее широко распахнутых глазах застыл ужас пережитого, который бесконечно прокручивался в ее голове. Она смотрела в лицо Ника, стараясь не замечать многочисленные трубочки и иглы, которыми было утыкано его безжизненное тело, и не думать о том, насколько сейчас тонка нить, которая связывает его с жизнью.

Глядя на человека, спасшего ей жизнь, она спрашивала себя: почему упорно отказывала ему в том немногом, о чем он ее просил?

— Ник, пожалуйста… только не умирай. Обещаю, все будет совсем иначе… — бормотала она.

Единственным человеком, слышавшим ее мольбу, была склонившаяся над Ником медсестра, снимавшая показания медицинских приборов, бесстрастно фиксировавших состояние пациента.

Чувствуя необходимость прикоснуться к Нику, чтобы убедиться в том что он жив, Лаки нежно накрыла ладонью его холодные пальцы. Ей все время казалось, что произошедшая несколько часов назад трагедия была лишь дурным сном, от которого она очнется вместе со звонком будильника.

Внезапно в палате действительно раздался резкий высокий звук. Только это не был звонок будильника. Кардиомонитор сообщил об остановке сердца.

— Нет, только не это! Боже мой! Нет! — беззвучно зашептала Лаки, безумным взором уставившись на ровную линию, которую писал кардиомонитор.

Уронив свой блокнот, медсестра принялась лихорадочно щупать пульс Ника.

Через несколько секунд в палату вбежала целая бригада медиков. В реанимационном отделении университетского медицинского центра шла обычная работа.

— Вам придется подождать за дверью, — раздался чей-то властный голос, и Лаки буквально выпихнули из палаты в коридор.

Спустя еще несколько секунд мимо Лаки в палату Ника быстрым шагом прошли несколько врачей.

«Ник, не умирай! Не сдавайся, черт возьми!» — хотела закричать она, но вместо этого раздался лишь сиплый отчаянный шепот.

В этот момент она почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и прислонилась к стене. Закрыв лицо руками. Лаки продолжала отчаянно шептать:

— Не умирай, пожалуйста… Если ты умрешь, то так и не узнаешь, что победил в этой игре… Не умирай, Ник.

Ее рыдания гулким эхом раздавались по всему коридору. Выходя из лифта, Мэнни сразу же услышал плач Лаки. Дурное предчувствие пронзило его сердце, и он побежал на звук ее голоса. Когда он дотронулся до ее плеча, она повернулась к нему, и Мэнни с испугом увидел ее мертвенно бледное лицо. В следующее мгновение она потеряла сознание и безжизненно повалилась ему на руки.

Судьбе было угодно, чтобы Пол Шено впервые увидел покорившую сердце его сына женщину в объятиях другого мужчины. Хотя ему было известно о ее существовании, их первая встреча произошла совсем не так, как ему бы хотелось. Она действительно была поразительно хороша собой, как и говорил Ник, но все платье было залито его кровью, а руки отчаянно цеплялись за шею Мэнни.

Первой мыслью Пола было, что он опоздал. Кьюби вез его коляску с максимально возможной скоростью, но Полу казалось, что он не двигается с места. Когда они с Кьюби добрались наконец до ошарашенного Мэнни, Пол сдавленным голосом задал ему всего лишь один вопрос:

— Мэнни, скажи мне. Ник умер?

Оправившаяся от обморока Лаки испуганно вздрогнула. Голос старика в инвалидной коляске показался ей настолько похожим на голос Ника, что она потеряла дар речи. Вглядевшись в лицо седовласого старика, она поняла, что это отец Ника, Пол Шено.

Она не раз отклоняла предложения Ника познакомить ее с отцом, потому что это казалось ей преждевременным. Теперь же все условности потеряли смысл перед возможной страшной потерей. Внезапно ей стало стыдно: сын этого старика умирает, потому что принял на себя предназначенные ей пули.

Она отвернулась, спрятав лицо на груди у Мэнни, не в силах смотреть в глаза несчастному отцу.

— Нет… Что вы, мистер Шено, нет! Мы пока ничего не знаем. Просто он… Несколько минут назад к нему вошли врачи и… — растерянно пробормотал Мэнни.

Подавленный неизвестностью, Пол в отчаянии ударил себя кулаком по неподвижным, ничего не чувствующим коленям:

— Проклятью паралич! Проклятая коляска! Эти пули были предназначены мне! Это я должен сейчас лежать на месте Ника!

Подчиняясь безотчетному порыву, Лаки бросилась на колени перед коляской Пола Шено. Она много раз слышала от Ника, что отца нужно оберегать от нервных потрясений, которые могут прикончить его. Схватив старика за руки. Лаки постаралась отвлечь его от невыносимо горестных мыслей.

— Мистер Шено, не надо, прошу вас… Выслушайте меня! В том, что случилось с Ником, вашей вины нет! — У нее перехватило горло. — Стреляли не в него, а в меня. Не знаю почему, но убить хотели меня.

Отчаяние сжало горло, и она замолчала. Склонив голову, она уткнулась лицом в его колени.

— Это все из-за меня, — всхлипнула Лаки. — Все из-за меня… Из-за меня он сейчас лежит в реанимации…

Пол медленно разжал кулаки. Постепенно гнев стал уступать место глубокому сочувствию к безутешно рыдавшей девушке. Ее плечи вздрагивали от сотрясавших тело горьких рыданий, и мужчины беспомощно смотрели на нее, не в силах найти слов утешения.

Наконец Пол осторожно положил ладонь на ее голову. Почувствовав его прикосновение, Лаки подняла лицо, и Пол увидел залитые слезами глаза. Бережно, как когда-то утешал в детстве Ника, отведя от ее лица непослушные пряди волос, он вытер ей мокрые от слез щеки носовым платком. Его слова пролились целебным бальзамом на израненное сердце Лаки:

— Нет, это все случилось вовсе не из-за вас, юная леди. Тот, кто это сделал, хотел уничтожить меня и все, что мне особенно дорого. Ему отлично известно: сегодня я живу только ради сына. Причинить боль ему — значит причинить боль и мне. Очевидно, он решил уничтожить вас, чтобы смертельно ранить моего сына, а значит, и меня… — Взяв ее голову в руки, он пристально взглянул ей в глаза и тихо сказал: — Мне очень жаль, что вы тоже оказались втянуты в эту грязную историю… Но, клянусь жизнью сына, до тех пор пока он полностью не оправится от ранения, вы будете находиться под моей защитой точно так же, как были под защитой Ника. Если он настолько любит вас, что был готов умереть ради вашего спасения, то мне ничего не стоит сделать для вас то же самое.