Влюбленный наставник - Сэндс Линси. Страница 22

Сказав это, Мэгги встала, бросила на стол свою салфетку и повернулась, чтобы выйти из комнаты прежде, чем сделает какую-нибудь глупость, ибо чувствовала, что сейчас вполне на это способна. «Да упокоятся с миром логика и хладнокровие», — мрачно подумала она, выходя за дверь.

Джеймс посмотрел вслед леди Маргарет, отдав должное тому, как колышется ее юбка при ходьбе. В чудесном зеленом платье, которое было на ней за завтраком, она выглядела просто прелестно. Как удивительно ей идет этот цвет! Правда, платье было немного не впору. Наряды остались от его сестры, Софии, когда та вышла замуж и уехала.

Джеймс никогда не обращал внимания на размеры груди своей сестры, но было очевидно, что у нее она гораздо больше, чем у Мэгги. «Больше — не очень подходящее слово, — подумал он. — Просто у Софии она несколько больше, чем идеальная грудь Мэгги». А то, что у Мэгги она идеальна, он заметил еще тогда, в карете, в ночь похищения, держа ее на руках, одетую в то ужасное платье, — впрочем, именно оно и позволило ему подробнее рассмотреть прелести девушки. Да, пожалуй, у Мэгги размер был идеален, в то время как грудь Софи, возможно, отличалась излишней пышностью.

Поморщившись, Джеймс постарался выбросить из головы эти недостойные истинного джентльмена мысли и вновь склонился над исписанным листком бумаги. Он и не ожидал, что ему удастся убедить Мэгги продать дом в городе, дабы начать менее роскошную и бурную жизнь в провинции. Не имей она что-либо против такого варианта, давно бы уже это сделала, а не стала бы торговать собственным телом. Это была лишь одна из возможностей — первая, что пришла ему в голову. Высказанное ею нежелание расставаться с друзьями застало его врасплох, он полагал, дело — в прелестях городской жизни, от которых она не намеревалась отказываться. Однако в том, о чем говорила Мэгги, несомненно, усматривалась логика. Джеральд действительно был последним ее родственником, и, кроме лондонских друзей, у нее теперь никого не осталось. Как можно требовать от нее пожертвовать еще и ими?

Он пробежал глазами листок и сдвинул брови. Здесь был и другой вариант, который Джеймс намеревался прочесть за ленчем. Пока же ему следовало поразмыслить и, возможно, придумать что-то еще. А это означало — удалиться в библиотеку. Джеймсу всегда было проще размышлять в окружении его любимых книг. Похоже, процессу мышления помогал сам аромат кожаных переплетов. Посидеть в библиотеке в окружении бесчисленных бриллиантов ушедших столетий — вот что ему необходимо, чтобы найти решение, способное удовлетворить Маргарет.

Едва Мэгги расположилась в уютном угловом кресле в библиотеке, как она услышала звук открывающейся двери. Оторвав глаза от книги, которую собралась было почитать, она увидела на пороге лорда Рэмзи. И стоило ему закрыть за собой дверь, как он разительно изменился. Строгость осанки исчезла, уступив место спокойной мягкости и ненарочитому изяществу. Лицо утратило напряженную мрачность и словно помолодело, преобразилось.

В восторге от его изумительного перевоплощения, Мэгги не спешила себя обнаружить. Наоборот, она вжалась поглубже в свое кресло, наблюдая за тем, как он направился к дальней стене и принялся водить рукой по книжным полкам; менее всего девушка желала привлечь к себе его случайный взгляд. Он взял одну книгу, открыл и пробежал глазами, затем поставил обратно и выбрал другую. Бегло просмотрев, он захлопнул и ее и, заведя руки за спину, направился к выходящим в сад стеклянным дверям. Он немного постоял у них, задумчиво глядя вдаль, а возможно, как подумала Мэгги, любуясь своим садом. Так он стоял, слегка покачиваясь, не выпуская книгу из рук, и Мэгги поймала себя на том, что не в силах отвести от него глаз. Она подумала о том, что это и ее излюбленная поза. Как часто сама она стояла вот так, глядя из окна своей библиотеки, заведя руки за спину и держа в них любимую книгу — возможно, даже не для того, чтобы еще раз перечитать ее, а просто чтобы чувствовать ее присутствие и знать, что она существует. Зачастую именно так она размышляла над той или иной трудностью, возникшей в ее жизни.

У Мэгги не было ни малейших сомнений относительно предмета размышлений лорда Рэмзи. Конечно, он думал о ней и о том, что ему с ней делать дальше. Ей это даже льстило. Никто не проявлял о ней такой заботы со времени гибели Джеральда. Хотя, искренне оплакивая брата, она подсознательно радовалась нынешней самостоятельности — немногим женщинам доводилось испытать чувство подлинной свободы, независимости от мужской опеки. Правда, это был тяжкий, а зачастую и просто непосильный груз. Самой заботиться о добыче средств к существованию, в полном одиночестве, зная, что рядом нет никого, кто любил бы тебя и заботился о тебе… Откровенно говоря, у Мэгги не осталось никого, кроме прислуги.

По крайней мере так ей казалось до недавнего времени. Теперь же выяснилось, что будущее ее беспокоит еще лорда Рэмзи. Пускай даже это вызвано лишь памятью о ее брате.

Мэгги видела озабоченность на его лице; впервые она осознала, каким тяжелым бременем стала для этого человека. В ней даже вдруг пробудилась симпатия к нему, но, увы, она уже знала — любая попытка объяснить, что волнения его напрасны, заведомо обречена. Позиция, занимаемая им, была тверда и нерушима как камень.

Захлопнув книгу и держа ее на коленях, она вежливо поинтересовалась:

— Я представляю для вас проблему?

От неожиданности хозяин дома едва не подпрыгнул на месте. Стоило ее голосу нарушить тишину библиотеки, как он вздрогнул и, резко обернувшись, выронил книгу. Взгляд его выражал удивление, когда Мэгги поднялась и направилась к нему.

— Простите, я вовсе не хотела вас испугать. Книга не пострадала? — спросила она, нагнувшись и подняв выпавший из его рук том.

— О нет, я уверен, что все в порядке. — Лорд Рэмзи взял книгу и пристально посмотрел на Мэгги. — Я не знал, что здесь есть кто-то еще. Наверное, мне следует оставить вас…

— О, что вы, прошу вас! — Она поймала его за руку в тот момент, когда он собрался было уйти. — Ведь это ваша библиотека, милорд. Уйти следует мне.

— Нет, вовсе не обязательно. — Он положил книгу на край ближайшего стола и рассеянно указал на стеклянные двери, перед которыми только что стоял, погрузившись в раздумья: — Я просто…

— Вы пришли сюда, чтобы подумать, — закончила за него Мэгги.

Лорд Рэмзи удивленно поднял брови, и она почувствовала, что ей следует объяснить:

— Я поняла это по вашей позе.

Мэгги повернулась к окну и окинула взглядом расстилавшиеся за ним сады; сады Джеральда в Лондоне были гораздо меньше.

«Теперь мои сады», — печально напомнила она себе, но тут же постаралась прогнать грустные мысли и продолжить беседу:

— У себя дома я тоже делаю так. Стою у окна с книгой в руках и смотрю на сады. Всегда, когда мне надо о чем-то поразмыслить.

Мэгги повернулась к хозяину дома с легкой, ироничной усмешкой на губах:

— Не будет ли с моей стороны излишней самонадеянностью полагать, что именно я являюсь той проблемой, что так вас гнетет?

— С моей стороны было бы непростительной бестактностью называть проблемой вас, миледи. Я бы назвал это поводом для размышлений.

— Понимаю. Что ж…

Голос Мэгги затих, стоило ей случайно прочитать название книги: «Гордость и предубеждение».

— Прошу вас, — сказал Джеймс, любезно протягивая ей книгу.

— Моя самая любимая книга на свете.

— Моя тоже.

Они обменялись улыбками, затем Мэгги вдруг почувствовала некоторую неловкость, ибо уж слишком близко они друг к другу стояли. Поэтому она отошла в сторону и с восхищением обвела рукой книжные стеллажи:

— Здесь есть все мои любимые книги, а также и те, которые мне еще не доводилось читать. У вас прекрасная библиотека, милорд. Джеральд, несомненно, позавидовал бы вам. Своей библиотекой он очень гордился, и она довольно обширна, но вашей уступает, вне всяких сомнений.

— Вы так думаете?

Что-то в голосе Джеймса заставило Мэгги оглянуться и, к удивлению своему, она обнаружила усмешку на его губах. Не придумав другого ответа, она приветливо улыбнулась и сказала: