Горбун лорда Кромвеля - Сэнсом К. Дж.. Страница 15

– Церковь необходимо отремонтировать надлежащим образом, – убежденно произнес второй монах. Голос у него был глубокий и звучный. – В противном случае все пропорции здания будут нарушены. Если ты не согласен со мной, брат казначей, я буду вынужден переговорить с аббатом.

– Делай что хочешь, до добра это не доведет, – отрезал круглолицый монах и осекся, заметив незнакомцев.

Он проводил нас своими черными острыми глазками и вновь склонился над чертежами. Второй монах, лет тридцати, был высок и хорошо сложен. Лицо его, изборожденное ранними морщинами, отличалось красивыми и правильными чертами, а волосы, обрамлявшие тонзуру, были желты, как солома. Я успел разглядеть также, что у него большие светло-голубые глаза. Он томно посмотрел на Марка, который ответил ему холодным взглядом. Когда мы приблизились, монахи поклонились приору, получив в ответ едва заметный кивок.

– Все это очень интересно, – прошептал я Марку. – Создается впечатление, что над этим монастырем вовсе не нависает угроза упразднения. Они говорят о реконструкции церкви так, будто уверены – их обитель простоит вечно.

– А вы заметили, как пялился на меня тот высокий монах?

– Еще бы. Это тоже весьма интересно.

Мы уже приближались к дому, когда старый монах в белой рясе, стоявший у церковной стены, выступил вперед и оказался на дорожке прямо перед нами. Это был тот самый картезианец, которого мы уже видели во внутреннем дворе. Приор поспешил ему навстречу.

– Брат Джером! – сердито крикнул он. – Сейчас не время для твоих выходок! Прошу тебя, возвращайся к своим молитвам.

Картезианец, едва удостоив приора презрительным взглядом, обошел его, словно неодушевленный предмет. Я заметил, что он приволакивает правую ногу и при ходьбе тяжело опирается на костыль. Левая его рука явно была повреждена и безжизненно висела вдоль туловища. На вид ему было около шестидесяти лет, редкие волосы были куда белее, чем его потрепанная, покрытая пятнами ряса. Но яростные глаза старого монаха так и сверкали на бледном изможденном лице. С неожиданной ловкостью, увернувшись от приора, пытавшегося преградить ему путь, он подошел прямо ко мне.

– Так ты посланец лорда Кромвеля? – спросил он надтреснутым дребезжащим голосом.

– Да, сэр.

– Все, взявшие меч, мечом погибнут. Известны тебе эти слова?

– Евангелие от Матфея, глава двадцать шесть, стих пятьдесят два, – ответил я. – Но что вы хотите этим сказать? – Мысль о злодеянии, приведшем меня сюда, мгновенно пришла мне на ум. – Вы намерены сделать признание?

В ответ монах разразился презрительным смехом.

– Нет, горбун, я просто напомнил тебе слова Господа нашего, ибо они истинны.

Приор Мортимус схватил картезианца за здоровую руку, пытаясь оттащить его прочь от меня. Тот стряхнул его ладонь и захромал прочь.

– Прошу вас, не обращайте на него внимания, – взмолился приор. Лицо его побледнело, и малиновые прожилки вен резко проступили на жирных щеках. – Бедняга не в своем уме, – добавил он, поджав губы.

– Но откуда он здесь? Что делает в вашем монастыре монах картезианского ордена?

– Видите ли, мы разрешили ему жить здесь, снисходя к его достойному жалости состоянию. К тому же об этом просил его родственник, чьи земли находятся по соседству с нашими.

– А из какого он монастыря?

– Он прибыл из Лондона, – с явной неохотой сообщил приор. – Мы так и зовем его – Джером из Лондона.

У меня глаза на лоб полезли от удивления.

– Так, значит, он из того самого монастыря, где приор и половина монахов отказались присягнуть на верность королю, и были подвергнуты казни?

– Но брат Джером принял присягу, – сказал приор. – Правда, не сразу. Господину Кромвелю пришлось приложить для этого определенные усилия. – Он многозначительно посмотрел на меня. – Вы понимаете, о чем я говорю?

– Его пытали на дыбе?

– Да, Джерома подвергли страшным истязаниям. Тогда-то он и повредился в уме. Впрочем, страдания, которые он перенес, – лишь заслуженная кара за неповиновение, не так ли? А сейчас мы держим его у себя из милосердия. И надо признать, зачастую он испытывает наше терпение.

– А что он имел в виду, когда процитировал Евангелие?

– Одному Богу известно. Я же говорю, этот человек не в своем уме.

С этими словами приор повернулся и открыл калитку. Вслед за ним мы вошли в сад, где среди голых колючих ветвей цвело несколько зимних роз. Я обернулся, но хромоногий монах уже скрылся из виду. Однако воспоминание о его горящем взоре заставило меня содрогнуться.

ГЛАВА 5

Приор постучал в дверь, и она незамедлительно распахнулась. На пороге стоял здоровенный малый в синем одеянии монастырского служки. Он обеспокоенно скользнул взглядом по нашим лицам.

– Эти господа прибыли из Лондона по поручению главного правителя, – сообщил приор. – Они желают срочно видеть аббата. Он дома?

Служка согнулся в почтительном поклоне.

– Вы прибыли по поводу этого ужасного убийства, господа, – пробормотал он. – К сожалению, нас никто не предупредил о вашем приезде. Аббат Фабиан еще не вернулся, хотя мы ожидаем его с минуты на минуту. Но входите, прошу вас.

Он провел нас в просторный зал, обшитый панелями, на которых были изображены охотничьи сцены.

– Полагаю, вам будет удобнее подождать в приемной, – предложил приор.

– А где сейчас доктор Гудхэпс?

– В своей комнате наверху.

– Прежде всего, мы поговорим с ним.

Приор кивнул служке, и тот провел нас по широкой лестнице на второй этаж. Остановившись у закрытой двери, приор громко постучал. До нас донесся приглушенный возглас, затем звук поворачиваемого в замке ключа. Дверь со скрипом распахнулась, и какой-то бледный растрепанный человек недовольно уставился на нас.

– Приор Мортимус, – произнес он визгливым голосом, – зачем так колотить в дверь? Вы меня испугали.

Губы Мортимуса тронула сардоническая усмешка.

– Неужели? Примите мои извинения. Но вы в полной безопасности, любезный доктор. Лорд Кромвель прислал нам своего эмиссара, который намерен расследовать свершившееся преступление.

– Доктор Гудхэпс? – осведомился я. – Я – Мэтью Шардлейк, посланник лорда Кромвеля. Он направил меня сюда, получив ваше письмо.

Доктор минуту помедлил, потом шире распахнул дверь и позволил нам войти в свою спальню. То была довольно просторная комната с широкой кроватью под пологом и толстыми подушками, лежавшими прямо на полу и заменявшими кресла. Единственное окно выходило в шумный внутренний двор. На полу громоздилась целая гора книг, на вершине которой чудом держался поднос с кувшином вина и оловянными кружками. В очаге горел огонь, и мы с Марком разом устремились туда, так как промерзли до костей. Я повернулся к приору, который стоял в дверях, не спуская с нас обеспокоенных глаз.

– Спасибо, брат. Надеюсь, вы будете настолько любезны, что сообщите нам, когда прибудет аббат, – сказал я.

В ответ приор молча поклонился и удалился прочь.

– Во имя нашего Спасителя, заприте скорее дверь, – взвизгнул старый доктор, нервно ломая руки.

Он издал столь глубокий вздох, что его седые редкие волосы взметнулись в воздух. Черное священническое одеяние Гудхэпса было измято и покрыто пятнами, а по аромату, распространяемому его дыханием, нетрудно было догадаться, что он изрядно накачался вином.

– Так значит, лорд Кромвель получил мое письмо? Хвала Всевышнему! Я боялся, что письмо будет перехвачено! И сколько же человек прибыло с вами?

– Нас всего двое. Вы разрешите мне сесть? – спросил я, осторожно опускаясь на одну из подушек.

Стоило мне сесть, как согбенная спина испытала огромное облегчение. Как видно, господин Гудхэпс лишь в этот момент заметил мое увечье. Он перевел взгляд на Марка, который как раз отстегивал от пояса перевязь с мечом.

– Я вижу, юноша вооружен. Он сумеет защитить нас?

– Сумеет, если возникнет такая необходимость. А вы уверены в том, что нам понадобится защита?