Горбун лорда Кромвеля - Сэнсом К. Дж.. Страница 86

Он указал на крошечную дырку в стене. Я подошел ближе и начал ее изучать. По размеру она была не больше человеческого ногтя.

– Как долго ты был заперт?

– Недолго. Слава Богу, всего каких-то несколько минут. Вы с Элис ходили на болото?

– Да. Там недавно побывали контрабандисты. Я обнаружил кострище. Кстати, мы с Элис кое-что обсудили. Но об этом позже. – Я зажег от каминного огня две свечи и одну из них передал Марку. – А не исследовать ли нам еще раз этот коридор?

Прежде чем ответить, он сделал глубокий вдох.

– Да, разумеется, сэр.

Я закрыл входную дверь на замок, чтобы обезопасить нас от непрошеных посетителей в наше отсутствие. Потом протиснулся в щель за шкафом и открыл потайную дверь. За ней находился темный узкий коридор.

– Кажется, брат Гай как-то обмолвился, что этот коридор соединяет лазарет с кухней, – вдруг вспомнил я. – Он также упоминал, что коридор был заколочен со времен Великой Чумы.

– Тем не менее я теперь могу с уверенностью утверждать, что им неоднократно пользовались. Причем совсем недавно.

– Да. – В это мгновение я как раз обнаружил крошечное отверстие в панели стены. – Ты совершенно прав. Отсюда хорошо вести наблюдение. Несмотря на маленькие размеры дырки, видно почти всю комнату. Судя по свежим следам на панели, можно сказать, что вырезали ее не так давно.

– Хочу заметить, сэр, что эту комнату для нас подобрал брат Гай.

– Верно. И по всей очевидности, не случайно выбрал именно ту, в которой за нами можно было бы подглядывать. Равно как и подслушивать все, о чем мы говорим. – Я обернулся к двери. На ней была щеколда, которую можно было открыть только снаружи. – На сей раз мы с тобой будем предусмотрительней.

Я прикрыл дверь почти до конца, но, чтобы она не захлопнулась, проложил щелку своим носовым платком.

Мы стали продвигаться по узкому коридору, который с одной стороны ограничивали деревянные панели лазарета, с другой – каменная кладка здания. На мокрых стенах торчали остатки заржавленных скоб, в которые некогда вставляли факелы. Судя по всему, они давно не были в употреблении, ибо от них разило плесенью, а по углам даже выросли какие-то шарообразные грибы. Вскоре коридор круто повернул вправо и уперся в какую-то дверь. Мы вошли через нее и посветили вокруг, чтобы оглядеться.

Это была квадратная клетушка без единого окна. Старые железные ножки, прикрепленные веревками к стенам, и куча заплесневевшего тряпья и деревяшек, громоздившаяся в одном из ее углов, очевидно, являли собой остатки кровати. На камнях были выцарапаны какие-то надписи. «Frater Petrus tristissimus. Anno 1339». «Скорбящий брат Петр. Я потрясен тем, что он сотворил», – прочел я одну из глубоко въевшихся в стены строк.

– Выход здесь, – сказал Марк, устремляясь к тяжелой деревянной двери.

Наклонившись, я заглянул в замочную скважину По другую ее сторону было темно. Тогда я приложил ухо к двери, но не смог различить никаких звуков.

Я медленно повернул ручку и, когда дверь тихо отворилась внутрь, заметил, что петли были смазаны жиром. Мы оказались позади другого шкафа, который был отодвинут от стены ровно настолько, чтобы в щель мог протиснуться взрослый мужчина. Одолев это препятствие, мы очутились в мощенном камнями коридоре. Немного поодаль от нас я заметил полуоткрытую дверь, через которую доносились голоса и звон тарелок.

– Это кухонный коридор, – шепнул я своему спутнику. – Скорей назад, пока нас никто не увидел.

Вслед за Марком я нырнул за шкаф, но когда нагнулся, чтобы прикрыть за собой дверь, из-за сырого воздуха меня начал сотрясать кашель. Вдруг чья-то рука заткнула мне рот, а другая одновременно прижалась к горбу. Вместе с тем разом погасли наши свечи. Все случилось с такой молниеносной быстротой, что от неожиданности я оцепенел.

– Тихо, сэр. Сюда кто-то идет, – услышал я шепот Марка.

Я кивнул, и он тотчас меня отпустил. Мне казалось, что стоит гробовая тишина. Однако я был вынужден лишний раз признать, что слуху Марка могли бы позавидовать даже летучие мыши. Спустя некоторое время я увидел мерцание свечи, и вскоре из-за угла появился человек, облаченный в монашеское одеяние с капюшоном. Мы видели его мрачное исхудалое лицо, когда он уставился во мрак комнаты. Когда же свет свечи выхватил из темноты наши фигуры, от испуга брат Гай остолбенел.

– О Господи Иисусе! Как вы тут оказались?

Я вышел вперед.

– Мы могли бы задать вам тот же вопрос, брат Гай, – ответил я. – Каким образом вы сюда проникли. Ведь перед уходом мы с Марком заперли нашу дверь на замок.

– Я открыл ее своим ключом. Мне сообщили, что пруд очищен, и просили позвать вас, чтобы вы на него взглянули. Я начал стучать вам в дверь, но вы не отзывались. Я уж было, грешным делом, подумал, что с вами что-то стряслось. Поэтому решил воспользоваться запасным ключом. Когда же я вошел в вашу комнату, то обнаружил открытую дверь в потайной коридор.

– Послушайте, брат Гай, что я вам скажу. Господин Поэр неоднократно слышал какое-то шуршание за стенкой. А сегодня утром обнаружил эту дверь. Все время, пока мы находились в комнате, нас кто-то подслушивал. Должен вам заметить, брат Гай, что именно вы поселили нас сюда. В ту комнату, за которой находится потайной ход. Отвечайте, зачем вы это сделали? Какую преследовали цель? И почему не сообщили раньше, что из лазарета можно с легкостью попасть на кухню?

Мой голос звучал громко и резко. И как только я, находясь в этом жутком монастыре, мог потерять бдительность? Как я мог приблизить к себе брата Гая настолько, что чуть было не принял его за друга? Я ругал себя за то, что позволил себе такую недозволенную оплошность, что не смог отнестись беспристрастно к человеку, который в силу сложившихся обстоятельств должен был наряду с прочими находиться под подозрением.

Однако на лице брата Гая не дрогнул ни единый мускул. Тусклый огонек свечи колыхался во тьме, бросая причудливые отблески на его длинный нос и тонкие темные черты.

– Видите ли, – начал он, – у меня совершенно вылетело из головы, что в вашей комнате есть потайная дверь, сэр. Этим ходом никто не пользовался на протяжении последних двух сотен лет.

– Неправда! Им пользовались сегодня утром! Кроме того, в комнате, которую вы нам выделили, вырезана свежая дырка в стене. Специально для того, чтобы за нами следить.

– Между прочим, это далеко не единственная комната, которая соединена с этим потайным ходом, – спокойно заметил брат Гай. Глядел он на нас без волнения и свечу держал твердой рукой. – Разве вы не заметили, что коридор тянется вдоль всей панельной стены лазарета, позади всех прочих комнат, находящихся в одном ряду с вашей?

– Однако дырка вырезана только в стене нашей комнате. Это правда, что именно в нее вы имеете обыкновение селить приезжих?

– Только в том случае, если они не останавливаются в доме аббата. Обыкновенно сюда приезжают посланники или какие-нибудь чиновники из наших поместий, чтобы обсудить деловые вопросы.

– А зачем вам, скажите Христа ради, это жуткое место? – Я указал на сырую камеру.

Брат Гай тяжело вздохнул.

– Это старая темница. Такие тюрьмы имелись во многих монастырях. Их использовали для заточения тех монахов, которые совершили особо тяжкие прегрешения. По церковным законам аббаты по-прежнему сохраняют за собой право это делать, однако никогда им не пользуются.

– И уж тем более в наши добрые времена.

– Несколько месяцев назад приор Мортимус спросил меня, сохранилась ли до сих пор наша древняя темница. Речь шла о возможности вновь применить ее для наказаний. Я ответил, что, насколько мне известно, она существует. Но заметил при этом, что ни разу не посещал это страшное место после того, как мне показал его старый служитель, когда я принял на себя лазарет. Я думал, что дверь в него опечатана.

– Однако вы ошиблись. Она не была опечатана. Значит, об этом вас спрашивал приор Мортимус?

– Да, – произнес он напряженно. – Мне казалось, вы одобряете намерения главного правителя сделать нашу жизнь еще более трудной и невыносимой.