Нет повести печальнее на свете... - Шах Георгий Хосроевич. Страница 41

Тропинин пытался расспрашивать специалистов, с которыми встречался. Неотлучно находившийся при нем Мендесона не вмешивался в такие разговоры, демонстрируя, что инспектору, как и обещал Великий математик, будет предоставлена возможность беспрепятственно собирать всю интересующую его информацию и вступать в прямые контакты с гермеситами. В таком вмешательстве, однако, не возникало и нужды, рассудил Тропинин. Пока речь шла о специальных вопросах, ему отвечали с увлечением, раскрывая подробности, которых он подчас не в состоянии был уразуметь. Но стоило ему коснуться тех или иных аспектов общественного устройства, как энтузиазм улетучивался, из собеседников не удавалось вытянуть ничего, кроме трафаретных похвал по адресу профессионального кланизма. При этом отнюдь не возникало впечатления, что они придерживают языки в присутствии высокого чиновника – вообще Тропинин не ощущал в гермеситах скованности или робости, держались они открыто и с достоинством, как свободные и уверенные в себе люди. Просто специалисты, пояснявшие, как устроена установка по производству водотоплива или какие принципы заложены в основу электронного мозга, имели весьма туманное представление обо всем, что находилось вне круга их профессиональных знаний и интересов.

Самое главное, пожалуй, состояло в том, что их ничуть не смущала собственная ограниченность. Напротив, когда Тропинин задавал вопросы, не относящиеся, так сказать, к делу, то это воспринималось с легким недоумением, как проявление бестактности или отсутствие должной культуры, которое можно простить только инопланетянину да вдобавок важной персоне. Нормальный человек не должен выяснять у физа строение клетки, а у била – архитектонику атома. В такой же мере нелепо выспрашивать у хима то, что обязан знать юр, а у мата выведывать профессиональные секреты иста. Объем так называемых «смежных сведений», входивших в программу школьного обучения, и определялся, по всей видимости, тем, чтобы каждый клан представлял, чем заняты другие, к кому за чем следует обращаться. Поэтому в ответ на свои расспросы Тропинину чаще всего приходилось слышать: «Это не мой предмет, обратитесь к тем-то и тем-то».

В хирургической клинике инспектор впервые смог познакомиться с микроспециализацией по-гермеситски. При осмотре глазного отделения главный врач с гордостью представил ему двух молодых специалистов, разработавших новейшую методику имплантации хрусталика. Хрусталистов, как он их представил, попросили объяснить гостю, в чем суть нововведения. Несколько минут они с жаром совещались между собой, отчаянно жестикулируя. Тропинин прислушался, но ап нес какую-то белиберду. Тогда он спросил врача, о чем они толкуют. Тот развел руками, сказав, что понимает очень мало, поскольку они пользуются своим диалектом. Инцидент разрешился самым забавным образом. Молодые специалисты пригласили в операционную своего ассистента-робота, который, поднатужившись, сумел найти нужные слова на доступном апам языке билов.

По дороге в особняк Тропинин пошутил: «Если специализация будет и дальше углубляться, то теоретически следует предположить, что когда-нибудь на Гермесе люди вообще перестанут понимать друг друга». Мендесона улыбнулся и со вздохом признал, что это – один из немногих изъянов безупречного в других отношениях социального порядка. По крайней мере, на наш взгляд, поспешил добавить бородач.

Когда они приехали, он осведомился, намерен ли инспектор и сегодняшний вечер посвятить домашним занятиям, и, получив утвердительный ответ, откланялся. У Тропинина был свой план: пора вступить в неофициальный контакт с гермеситами, не исключено, что случайная встреча поможет ему узнать гораздо больше, чем предоставленная в его распоряжение обильная статистика. Внушительные показатели производимой продукции и данные об удовлетворении потребностей населения ровным счетом ничего не говорят о том, чем дышат здесь люди.

Он принял ванну и побрился. Как всегда, в этот час появился управитель дворца – робот, чтобы спросить, не нужно ли чего высокому гостю. Отпустив его, Тропинин переоделся в костюм, приобретенный вчера при посещении римского супермаркета, тщательно упрятал своего переносного переводчика во внутренний карман, переложил в бумажник пачку местных кредиток, врученную хозяевами «для приобретения сувениров». Придирчиво оглядев себя в зеркале, инспектор решил, что не будет слишком выделяться из местных жителей. Какая-то деталь все-таки бросалась в глаза. Он перебрал в памяти гермеситов, с которыми общался в эти дни, и догадался: ну, конечно, сейчас у них в моде короткая стрижка. Пришлось доставать из саквояжа ножницы и, исхитрившись, обрезать себе космы.

Закончив приготовления, Тропинин спустился в вестибюль, где постоянно дежурил полицейский робот. Это был настолько хорошо вымуштрованный служака, что умел даже, как показалось Тропинину, вытягиваться и есть глазами начальство. Во всяком случае, он, безусловно, был обучен демонстрировать почтение, с лязгом приставляя ногу к ноге. Робот поклонился и спросил:

– Что прикажете, синьор?

– Я хочу прогуляться.

– Подать машину?

– Не надо, – ответил Тропинин заготовленной заранее фразой, – я похожу здесь рядом, подышу свежим воздухом.

Робот с пониманием кивнул и растворил перед ним дверь. Тропинин выбрался на улицу и облегченно вздохнул: первую часть плана, кажется, удалось реализовать. Но он поторопился, ибо в ту же минуту чья-то рука подхватила его под локоть, а знакомый голос произнес:

– Разрешите сопровождать вас, синьор легат?

Разумеется, было наивностью полагать, что его отпустят без присмотра.

– Разве я нахожусь под стражей, любезный Уланфу? – спросил он с нескрываемой досадой.

– Как вы могли такое подумать! – воскликнул чиновник с жаром. – Единственная наша цель – обеспечить вашу безопасность. Ведь вы понимаете, что в большом незнакомом городе с вами может случиться всякое, а последствия трудно даже вообразить!

Уланфу был прав. Тропинин выполнял функции чрезвычайного и полномочного посла. Любое происшествие с такой особой неизбежно повлекло бы осложнения космического масштаба. Узнай начальство, что он прибегает к подобным рискованным методам, не видать ему полного командора как своих ушей.