Профессионалы - Шакилов Александр. Страница 26

Мигалки, большие машины, лестницы, брандспойты. Глупая трата времени. Ну, скажите, на кой перец чили отправлять настоящего ветерана-феникса на фестиваль уамабуши?! Да, самоуверенные огнеходцы демонстрируют типа неподражаемое и удивительное умение, и что? Подумаешь, нестинарные культы… ересь на пальмовом масле. Дабы исключить непроизвольное возгорание тележки с хот-догами или лотка с пельменями совсем даже необязательно напрягать профи, вполне хватит парочки любителей с огнетушителями! Обмен опытом, чтоб его!

— Дамы и господа! Леди энд джентльмены! Пани та пановэ!.. — разоряется массовик-затейник, взобравшийся на ходули и узурпировавший мегафон. — Сегодня нам предстоит насладиться достойнейшим из зрелищ современности!!..

Надо же, это убожество оказывается ещё и зрелище. Достойнейшее. И к тому же современное…

Когда ерундизмом занялись бледнолицые жрецы, представители североамериканского землячества, Акира откровенно зевал. И как, скажите, дёсна не показать, ежели три придурка-ковбойца короткими перебежками топчут выложенную из валунов жаровню. Скучно. Ну, продемонстрировали общественности термометры, и что? — восхищаться? — всего-то шестьсот пятьдесят по Цельсию… Позорища, Акире стыдно бы стало — шестьсот пятьдесят всего-то — хвастаться?! — извините!

— Поразительно! Это просто поразительно! Чудеса человеческого духа!

А вот индус-факир Акиру заинтересовал: занятный мужчина, сухонький, в тюрбане, набедренная повязка едва — прикрывает? — тощие гениталии. Но не в половых признаках, собственно, дело: мало того, что индус сам по углям прогулялся, но ещё и взглядом заставил музыкальное сопровождение, в смысле духовой оркестр, отложить тромбоны-дудочки и разуться, да пройтись в колоннах по трое — босиком, по огню, да так, что никто ни разу не обжёгся. Короче, бурные и продолжительные аплодисменты: толпа на ушах, девушки кипятком испражняются.

Потом веселились кахуны.

Достойно веселились. Тут уж мастерство — ничего не скажешь. Почти профи. Маги — белые, правильные. Трое, высокие статные парни. Извержение лавы из-под асфальта впечатлило даже Акиру, привыкшего ко всякого рода очагам-focus.

Лава, красная — поток, утопивший разметку-"зебру" и канализационный люк. Хлопья шлака. Вулканическая масса неправдоподобно быстро густеет. Кахуны возятся с какими-то лопухами… в смысле с длинными узкими листьями.

— Волшебное растение Ти! Основа гавайского колдовства!

Сандалии сняты, ступни обёрнуты этими самыми Ти — по три штуки на каждую стопу.

— Богиня вулканов Пеле благоволит героям! Да прибудет с ними мана!

Надрывая глотки, колдуны затянули какую-то несусветную чушь — этот стон у нас песней зовётся.

— Герои разговаривают с Богами!

По свистку и отмашке кахуны побежали. Поверхность лавы треснула багровыми шрамами.

— Великие бредут Тропой Истины!

Дистанция приблизительно около шестидесяти метров, н-да… Финиш — первый паренёк надорвал диафрагмой алую ленточку, его товарищи отстали не больше чем на полкорпуса.

Крики, вопли, аплодисменты, переходящие в бурные овации. Судьи, седые аксакалы, совещались недолго: первое место заняла команда гавайской диаспоры.

— Давно! Давно пора включить уамабуши в состав олимпийских видов спорта!

А вот Акира не пожалел бы чемпионскую премию индусу — всё-таки целый оркестр на подвиг послал. Хотя, признаться, лава из-под асфальта тоже весьма и весьма крутая заморочка.

А потом праздник продолжился: хороводы, танцы зооморфов-драконов, оргия содомитов… — в общем, обычное непотребство для любителей дешёвого сакэ и конопляных пломбиров на палочке. Акира закрылся в кабине патрульного «молоковоза» и развлекался, как мог: давил клаксон и поливал толпу из водомётов. Скорректировав направление, сбил струёй единую в соитии пару «бабочек». Те грохнулись аккурат на жёлтую бочку с квасом, наверное, рёбра поломали, а может, и нет. Валяются, подняться не могут, мокрые, жалкие, народом презираемые — и полетели в сектантов пустые бутылки (и полные тоже — для хорошего дела не жалко), запятнали перепончатые крылья смачные плевки новомодной оксижвачки. Кто-то, не испугавшись конной полиции, ближе подобрался да в нос самцу-"асу" зарядил: вона, махаон юшкой на асфальт брызгает, биодельтаплан херов. А в воздухе они, «бабочки», понимаешь, такие все из себя солидные — сливки общества, «летающее масло»…

Даже издалека Акире видно: у мадам треснул хитин брюшного сегмента и разорвана кожица левой плоскости — короче, маскарадный костюм восстановлению не подлежит. Содрать бы с этого «насекомого» фасеточный намордник, да заглянуть в обычные людские зрачки, да сказать…

Что, а? сказать?

А ничего…

Достойное завершение дежурства — почти романтичный полумрак: мерцают огоньками парафиновые свечи, пропитанные розовым маслом, пыхтят смрадным дымком ароматические палочки. На полу — татами, бамбуковые квадраты со стороной в полтора метра. У стены возвышаются целых два шкафа-оси-ирэ, надёжно хранящих матрацы-футоны — а не много ли? матрацев? для одного начальника депо? Хе-хе, пардон, никаких намёков.

Полумрак, свечи, масло.

В общем, официоз какой-то невзрачный получается, к тому же Акире чертовски хочется курить — ага, похоже, грядут неприятности: вряд ли Спитфайр простит лейтенанту Оде два ЧП подряд. Да и «бабочки» напишут заяву куда следует, дабы привлечь нерадивого феникса к ответственности в надежде возместить моральный ущерб в десятикратном размере — уж в этом-то сомневаться не приходится.

Акира отдыхает в приёмной у шефа. Уже минут сорок он ловит сочувствующие взгляды и взмахи ресниц секретарши Нэлии, томной девицы, обожающей смущать мужчин глубокими декольте и трепать маникюром кончик толстой косы.

Лейтенант Ода, опустив очи доле, разглядывает свои белые носки-таби и по-мужски хрипло интересуется:

— Сильно?

— Очень сильно!

— Как в прошлый раз? — задумчиво чешет затылок Акира, выражая этим глубоким жестом крайнюю степень сосредоточенности — мол, перегруженность лобных долей головного мозга нынче аховая: решение глобальных проблем современности в рабочее время, параллельно служебным обязанностям — это вам не в чулок поперхнуться, это о-го-го и ах-ох-нуничегосебе. — Да? Как в прошлый?