100 великих евреев - Шапиро Майкл. Страница 48

ФРАНЦ БОАС

Начало развитию антропологии, или научному изучению человека, прежде всего в США, положил Франц Боас, родившийся в Германии. До него антропология руководствовалась теориями эволюции и дедуктивной аргументацией. Антропологи XIX в. думали, что отдельную культуру можно понять прежде путем первоначального наблюдения, затем принятием определенных предположений, основанных на ограниченных фактах, и значительным по объему псевдонаучным гаданием, выраженным в красочных мифах и сказках.

Боас, со своей стороны, призывал культурологов быть более критичными и наблюдательными. Они должны замечать изменения поведения, снимая слой за слоем внешние проявления и обнажая внутреннюю суть истины. Подход Боаса отражал позицию представителей естественных наук его дней, предполагавших, что реальные вещи скрывают структуру. Только внешняя форма меняется в связи с изменившимися условиями жизни. Боас сочетал эти методы «индукции» (скорее, чем дедукции) с уже развитыми эволюционными методами и тем самым определял антропологию как современную науку.

Родившись в Германии в буржуазной семье, Франц с юных лет проявлял интерес к изучению обычаев людей других стран. В школе, однако, он занимался прежде всего математикой и физикой, строя свое образование на абстрактных науках. Испытав позже влияние выдающихся географов и натуралистов, молодой ученый почувствовал влечение к изучению природы в реальном мире и населяющих его людей.

В свою первую экспедицию он поехал в Арктику в двадцать шесть лет для изучения эскимосов и географии их расселения. Подвергая себя немалому риску, Боас нанес на карту несколько сот миль береговой линии. Из путешествия он вернулся антропологом, убежденным в том, что география отнюдь не является движущей силой эволюции народа, как считали тогда ученые. Скорее, утверждал он, сокровенные мысли и умственное развитие народов, а не теория Дарвина определяют их поведение.

Когда Боас вернулся в Германию, ему предложили работу в известном музее и в Берлинском университете. Но скоро представилась возможность вернуться на север Тихого океана и познакомиться поближе с культурой прибрежных индейцев и эскимосов, и он спешно отправляется в первую из тринадцати поездок в регион.

После смены ряда мест низкооплачиваемой работы в США где он выступал с лекциями в Университете Кларка и издавал научные журналы, Боас получил посты хранителя Американского музея естествознания и профессора в Колумбийском университете (оба в Нью-Йорке). В музее он проработал девять лет, а в Колумбийском университете – сорок два года, подготовив выдающихся антропологов XX в., в том числе Рут Бенедикт и Маргрет Мид.

Помимо преподавания в университете, Боас продолжал на протяжении всей своей карьеры настаивать в многочисленных комментариях, монографиях и публичных лекциях на развитии антропологии как точной и живой науки. Он жестко критиковал квазинаучные гипотезы своего времени, утверждая, что исследования должны проводиться и выводы делаться при строгом проведении тщательного анализа и проверки. Его научный метод, направленный на изучение изменений обществ, а не их «эволюционирование» до определенной точки, дал антропологам научную основу для осуществления исследований. Боас утверждал, что ученые призваны наблюдать действительно происходящее в разных культурах без навязывания предвзятых мнений и предрассудков. Не неси себя другим, а неси других к себе, не уставал повторять он.

Исследование требует переработки большого количества данных. Собирание массы фактов – единственный способ открыть, как формируются и прогрессируют культуры. Жизнь народов и развитие культур нельзя объяснить одной большой теорией эволюции или городской психологией, а только путем изучения точных фактов их истории.

Определение изменений в человеческом поведении, подчеркивал Боас, представляет собой надежный систематический метод правильного понимания культуры. Реконструируя историю и тщательно анализируя каждый аспект языка народа, его биологические особенности и общественное поведение, антропологический метод Боаса может дать научные ответы на вопросы жизни.

ШАБТАЙ ЦВИ

В середине XVII в. почти половина мирового еврейства на короткое время поверила, что долгожданный Мессия наконец пришел. И звали его Шабтай Цви.

Этот турецкий еврей родился и вырос в семье преуспевавшего торговца в Смирне, учился на раввина в сефардской традиции, неистово изучал еврейские мистические писания и с молодости был известен как затворник, плававший в одиночестве в холодном море. Занимавшийся самоистязанием и подверженный постоянной смене настроений, обладал он определенной харизмой, привлекательным внешним видом, элегантной, почти царственной осанкой. Когда ему исполнилось двадцать восемь лет, раввины изгнали его из Смирны за то, что он произнес фонетическое имя Бога (Библия запрещала делать это) и объявил себя Мессией.

Цви бродил по Греции и в Салониках решил жениться – в местной синагоге он взял Тору в невесты. Греческие раввины прогнали его.

Прибыв в Константинополь, он снова спровоцировал полемику. В странном ритуале он смешал тексты нескольких еврейских праздников в диком богохульном песнопении, благословляя гнусные поступки, запрещенные иудейским законом. И снова он был изгнан и вернулся домой в Смирну в состоянии тяжелой депрессии.

В 1662 г. он отправился в Иерусалим. В меланхолическом ступоре, измученный воображаемыми дьяволами, он женился на беженке из Польши, молодой распутной женщине по имени Сара.

В 1665 г. Шабтай Цви узнал об одном молодом раввине из Газы, который изгонял нечистую силу и которому приписывали знание бесконечного и способность заглянуть непосредственно в душу человека. Этот раввин, получивший известность как Натан из Газы или Натан Пророк, был умелым пропагандистом и стал для Цви самым ловким организатором и подстрекателем. Союз психически больного и эгоцентричного Цви и мастера пропаганды Натана оказался эффективным.

Натан убеждал Цви в том, что он Мессия. Поначалу Шабтай не верил ему. Они посетили вместе святые места. По возвращений в Газу Цви – скорее всего, в состоянии помешательства – испытывал чувство безграничной радости. Под влиянием своего пророка Натана 31 мая 1665 г. Цви объявил себя Мессией, царем иудеев.

В последующие недели он разъезжал на коне по Газе, собирая многочисленных приверженцев и назначая апостолов. Вскоре Натан направил в европейские города множество писем, в которых сообщал о появлении Мессии и призывал к покаянию. Распространялись слухи о чудесах и удивительных способностях Мессии и об армии древних израильтян, атаковавшей и захватывавшей арабские города.

Казалось, пришел конец пятнадцати векам угнетения. Мессианский пыл осветил века тьмы и страха. Повсеместно евреи – и бедные, и богатые – отреагировали импульсивно, с искренней радостью и безумным неистовством. Подростков женили и заставляли рожать, с тем чтобы нерожденные души могли найти себе дом в детских телах. Нельзя было терять время, ибо наступал конец света.

Шабтай отправился в путешествие по Ближнему Востоку, находя поддержку ученых евреев, жаждавших увидеть исполнение мессианских предсказаний, и почти не сталкиваясь с оппозицией. Вернувшись в Смирну, во время праздника Ханука он молился в синагоге, распевая кастильскую любовную песню перед священным свитком.

В Новый год Цви отплыл в Константинополь, где сразу же был взят под стражу как опасный бунтовщик. Содержавшийся на Галлипольском полуострове, хотя и по-царски, Цви организовал свой двор в изгнании, где принимал ученых раввинов, уходивших от него убежденными в его божественной принадлежности. В сентябре 1666 г. Шабтая Цви доставили в Константинополь к султану, который предложил ему выбор: обращение в ислам или смертная казнь. Он поспешно выбрал ислам и получил имя Мехмет Эффенди и пожизненную царскую пенсию. Он жил в уединении и умер десять лет спустя. Вскоре за ним последовал и Натан.