100 великих евреев - Шапиро Майкл. Страница 61

ДАНИЭЛ МЕНДОЗА

Английский еврей португальского происхождения Даниэл Мендоза был первым великим спортсменом-евреем и новатором в развитии научного бокса. Удерживая без единого поражения британскую боксерскую корону с 1789 по 1795 гг., Мендоза внушал страх как своими быстрыми кулаками, так и умелым использованием всего боксерского ринга.

До Мендозы бои боксеров-профессионалов выигрывали самые большие и самые сильные. Здоровенные мужланы колотили друг друга голыми костяшками раунд за раундом, пока на ногах не оставался только самый мощный, обладающий самыми хорошими легкими и самым крепким подбородком.

Мендоза был маленьким по боксерским меркам: весил 160 фунтов и ростом был пять футов семь дюймов. Дабы компенсировать свои размеры, он выработал систему защиты лица и корпуса, бокового передвижения и новаторски использовал удары прямой левой для достижения преимущества. Бойцовское искусство Мендозы было столь внушительным, что, несмотря на свой малый рост и вес, он на протяжении многих лет прорубал кровавую просеку среди своих менее сообразительных и менее поворотливых противников.

Прозванный современниками «Свет Израиля», Мендоза как бы заново изобрел бокс как спорт, в котором главное – не нанесение мощных ударов, а стратегия. Как и каждого ловкого боксера после него, Мендозу обоснованно критиковали за трусость, за неспособность обмениваться ударами на равных с другими боксерами. Его внимание к манере противника держать руки и искусная адресовка собственных ударов вдохновили в начале девятнадцатого века другого боксера-еврея – Датча Сэма на изобретение апперкота. После удачного турне по Ирландии Мендоза основал боксерскую школу, воспитавшую многих ирландских чемпионов.

Мендоза вырос в Ист-Энде – беднейшем и опаснейшем районе английской столицы. После первых боев, выигранных с незначительным преимуществом, он принялся разрабатывать побеждающее сочетание обороны и нападения, с отступлением при слишком близкой угрозе и переходом в ближний бой при малейшей возможности использовать свое мастерство. Как Мухаммед Али, бесспорно один из величайших боксеров всех времен, дважды победил в схватках Джо Фразиера, так и главный противник Мендозы Ричар Хамфрис по прозвищу «Джентльмен бокса» – по его собственным словам – «уделал еврея» в двадцать девятом раунде боя, но потерпел поражение во второй и третьей схватках (продлившихся соответственно пятьдесят две и пятнадцать минут).

Мендоза лишился чемпионской короны в 1795 г., когда еще один «джентльмен» Джим Джексон выдрал гладкие волосы с его головы зажав ее в мертвой хватке и безжалостно отколотив ее. Мендоза попытался вернуться на ринг в сорок два и пятьдесят шесть лет с переменным успехом (за двести лет до Джорджа Формена!).

Умер Мендоза в семьдесят два года, успев революционизировать профессиональный бокс пропагандой своих концепций научного бокса, особенно среди любителей. Ему не было равных до появления «Джентльмена Джима» Корбетта.

Назовем других евреев чемпионов: Эйб Эттелл – чемпион мира в полулегком весе с 1902 по 1912 гг.; Джеки Берг (Иуда Бергман) чемпион во втором полусреднем весе среди юниоров в начале 30-гг. двадцатого века; «Сражающийся» Левинский – король в полутяжелом весе во время Второй мировой войны; Макси Розенблум – необычайно колоритный чемпион в полутяжелом весе; Барни Росс (Барнет Расовский) – чемпион в легком и – среди юниоров – втором полусреднем весе во время Депрессии, и истинный наследник Мендозы – великий Бенни Леонард (Веньямин Лейнер), который был умнейшим боксером, величайшим чемпионом в легком весе, владевшим самым примечательным научным мастерством в истории бокса. Подобно Мендозе все перечисленные чемпионы и многие другие боксеры-евреи (похожие на своих ирландских, итальянских, чернокожих и испаноязычных братьев) занимались этим спортом ради спасения от гонений, бедности и угнетения. Такие боксеры-евреи, как Мендоза и Леонард, привнесли в бокс оригинальные приемы и подходы, которые сохраняют свое значение.

ЭММА ГОЛЬДМАН

Известная миллионам американцев перед Первой мировой войной как «Красная Эмма», она была в те времена женщиной, которую больше всего опасались в США. Анархистка и одна из основательниц движения за права женщин, иммигрировавшая из России еврейка Эмма Гольдман проповедовала свободную любовь, политические покушения, равноправие женщин (до и после предоставления им права голоса), агрессивную оппозицию всеобщей воинской повинности, капиталистическому угнетению и регулированию деторождения. Она высвободила феминизм XX в. из викторианских оков ради – как она сама это называла – «истинной эмансипации» свободы собственного «я». Она была самым великим агитатором начала XX в. вплоть до Ленина.

В отличие от многих более поздних феминисток, она черпала свои уникальные идеи не только из собственных интеллектуальных способностей. Идеология Эммы выросла непосредственно из беспокойной, активной и захватывающей жизни: ей пришлось бежать из России от жестокого отца, работать на предприятии с потогонной системой, планировать казнь крупного промышленника, редактировать анархический журнал, ухаживать за больными и любить мужчин гораздо старше или гораздо младше себя, которые пленяли ее воображение или пробуждали ее сексуальность.

Гольдман считала брак чем-то вроде убийства (влиятельная христианская феминистка и сторонница регулирования рождаемости Маргарет Сэнджер называла его «самоубийством»). Эмма, однако, не могла жить без мужчин и в отличие от других радикальных феминисток настаивала на том, что жизнь женщин станет только лучше, если они достигнут большего взаимопонимания с мужчинами. Последние должны были поменять свое отношение не только к женщинам, но и к отцовству и к роли матери в семье. По ее мнению, мужчины могли работать и одновременно быть отцами.

После неудачного раннего брака с фабричным рабочим в Рочестере ее всю жизнь влекло к мужчинам. Образ Эммы Гольдман – неопрятной матери семейства с пронзительными глазами за стеклами очков опровергался тщательно одетой женщиной, постоянно утверждавшей, что быть феминистской не значит быть некрасивой. И феминистке не вредно повеселиться. Ее давний друг и любовник-приживала Александр, Саша Беркман, обругал ее за то, что она поставила на стол срезанные цветы, и она выгнала его из своей в остальном бесцветной квартиры, крикнув, что статус революционера и рабочего не означает, что ему противопоказано хоть немного красоты.

Когда стальной магнат Генри Клей Фрик (основавший позже нью-йоркскую «Коллекцию Фрика») приказал наемным головорезам стрелять в бастовавших рабочих, Эмма подготовила вместе с Сашей покушение на него. Саша ранил его, и Эмме пришлось скрываться. Сашу приговорили к двадцати пяти годам тюремного заключения. Эмма начала выступать с зажигательными речами и после знаменитого выступления на Юнион-сквер в Нью-Йорке была арестована и осуждена на год за призывы к мятежу.

В тюремной лечебнице она ухаживала за больными и, увлекшись медициной, после своего освобождения поехала (с помощью нового любовника, Эдуарда Брейди) в Вену учиться на медицинскую сестру (и даже посещала уроки доктора Зигмунда Фрейда). Через год она вернулась и обнаружила, что разочаровалась в своих радикальных друзьях. Их речи уже не казались ей уместными.

Отказавшись от профессии медсестры (и от Брейди), Эмма открыла салон красоты, специализировавшийся на массаже головы и шеи. Начала издавать журнал «Мать Земля», призывавший к освобождению земли для всех людей. Ее анархистское прошлое слилось с ее феминистскими заботами. Ее интересовало, почему женщины отличаются от мужчин и как следует понимать эти различия. Эмма утверждала, что изучение различий не принижает женщину, не делает ее менее значимой, чем мужчина.

Эмма вступила в широко разрекламированную связь с врачом по имени Бен Рейтман, который немало своего времени отдавал безработным. Сообщения о связи в рамках «свободной любви» «Короля бродяг», как называли Рейтмана, с «Королевой анархистов» стали развлекательным чтивом для тех, кто смеялся над деятельностью Эммы.