Холоднее льда - Шеффилд Чарльз. Страница 8

И они будут сражаться. Даже между собой они договорились только о дистанции для хороших мишеней, но больше ни о чем. Дэвида интересовало наблюдение за определенным классом квазаров как инструмент для ответа на некоторые космологические вопросы. Камилла находила космологию слишком спекулятивной, слишком схожей с теологией. Ответы же на вопросы, которые она ставила в связи с определенными термоядерными процессами, непременно должны были привести к новым экспериментам в лабораториях Весты. С точки зрения Камиллы, физическим экспериментам и наблюдению при помощи РСН следовало подпитывать друг друга через посредство компьютерных моделей и тем самым друг друга развивать. А информация, вытекавшая из работы Дэвида, была, на ее взгляд, слишком односторонней.

— У тебя нет никакой возможности выяснить, когда ты ошибаешься, — не раз и не два говорила она ему. — В этом проклятие астрономии. У тебя нет способа выполнить эксперимент, здесь или на Поясе, а потом сказать: «Что ж, это показывает, что моя теория — сплошная чепуховина, но это в то же самое время предлагает мне другую теорию, которую я также могу проверить».

Камилла встала. Спор был очень стар. Она не хотела сидеть и без конца его вести, когда можно было заняться чем-то гораздо более продуктивным.

— Ты куда? — Дэвид тоже встал.

— Пройдет не менее пяти часов, прежде чем наблюдения начнут поступать. Я хочу еще раз на конфигурации Супер-РСН посмотреть.

Это вовсе не была полная ложь. Всего неделю тому назад они с Дэвидом закончили разработку координированного космического блока из пятисот тысяч орбитальных телескопов, размещенных по всему пути от Юпитера до Меркурия. Они согласились, что это станет следующим логическим шагом в исследовании края вселенной. И еще они согласились, что, хотя вычисление орбит и динамический контроль за блоком представляют собой серьезные проблемы, главное препятствие здесь все-таки не техническое. Ему предстояло стать — и не было ли это историей всех крупных наблюдательных приборов, когда-либо построенных? — финансовым.

До сегодняшнего дня Супер-РСН оставалась бумажной мечтой. И, может статься, таковой ей и суждено было остаться. А что Камилле действительно хотелось проделать, так это прочесть файлы входящих сообщений на центр РСН. Сверхчеткие изображения М31 и планеты земного типа внутри спиральной «руки» Андромеды уже были разосланы — направлены по лучу в систему Юпитера, а также на Марс и на Землю. Именно отклики на эти изображения как доказательство того, что первое интегрированное испытание РСН прошло с блестящим успехом, могли сказать, станет ли Супер-РСН чем-то куда большим, нежели просто мечтой, причем еще при жизни Камиллы и Дэвида. И отклики эти должны были приходить прямо сейчас.

Дэвид тащился позади, пока Камилла выходила из наблюдательного зала РСН и направлялась к коммуникационному отделу. По выражению его лица она могла судить о том, что он еще далеко не со всем смирился.

— Итак, ты забралась в систему и зацапала свою очередь, ничего мне не сказав, — пробурчал Дэвид. — Ты воспользовалась преимуществом того факта, что это было не мое дежурство. И намеренно ничего мне не сказала. Да уж, по-настоящему дерьмовая проделка.

— Кончай меня этой ерундой кормить. — Камилла оглянулась на него через плечо, проплывая сквозь начисто лишенную гравитации ступицу центра РСН. Она не собиралась признавать за собой вину, которой не испытывала. — Предположим, РСН дошла бы до полного функционирования в твое дежурство, и мне не случилось бы оказаться поблизости. Что бы ты тогда сделал?

Она слышала дыхание Дэвида и чувствовала его дрейф в паре метров позади. Сразу он ничего не ответил, но молчание как раз и было тем ответом, в котором Камилла нуждалась.

— А я тебе скажу, — продолжила она. — Ты бы живо настроил РСН на один из тех дурацких, трижды проклятых высокоэнергетичных квазаров. А когда я пришла бы на дежурство, ты бы рассказал мне, что ты проделал, и мне бы пришлось это переваривать — причем тоже куда дольше, чем один день. Твои низкие световые уровни нуждаются в более длинных периодах экспозиции.

— Ты, похоже, обо всех по себе судишь. — Но тону Дэвида недоставало убежденности. Когда дело доходило до его священных экспериментов, он ничем не отличался от Камиллы. Оправдание, но не разрешение. Сперва ты хватаешь время для наблюдений, а перебранка потом.

— Ты определенно такой же, как я, — мягко сказала Камилла. — Как раз поэтому ты так мне и нравишься.

Она предлагала перемирие. Наконец они добрались до входа в коммуникационный отдел. Зал пустовал, но это было нормально. Центр РСН по-прежнему обслуживался минимальным количеством персонала; там было всего девять инженеров и техников, включая Дэвида с Камиллой, — и это на объекте, где разместится более двухсот человек, когда Распределительная Система Наблюдения получит полную нагрузку.

Блок входящих сообщений мигал голубым, указывая на прибытие сигнала с пометкой «срочно». Местный персонал привык это игнорировать, и рев сирены по всему центру давным-давно был отключен. Представления о срочности на Земле и Ганимеде редко совпадали с приоритетами центра РСН.

— Давай посмотрим, как им наши картинки понравились, — Камилла изучила дисплей входящих сообщений. — Впрочем, минутку. Самое первое не для РСН. Оно личное. Для тебя, причем с Земли. Из Гусвика. У тебя что, высокопоставленные друзья в столице, про которых ты мне никогда не рассказывал?

Камилла просто болтала, не ожидая ответа. Личные сообщения были именно такими. О них не спрашивали. И так или иначе, у Дэвида не было от нее секретов. Но его реакция была просто шокирующей. Он застыл в неподвижности, нервно кусая нижнюю губу.

— Извини, — Камилла отступила от пульта. — Прочти его здесь, если хочешь, или используй личный экран. Я подожду снаружи, пока ты не закончишь.

И тут последовал еще один сюрприз. Предложение уйти делалось как формальность и почти всегда отклонялось. Даже личные послания в центр РСН не были такими уж личными, потому что когда ты несколько лет буквально варился в одном котле с твоими собратьями, число секретов сокращалось до нуля. А послания Дэвиду в особенности никогда не утаивались от Камиллы.

Однако сейчас он кивал.

— Если тебе не трудно. Уйти, то есть. На несколько минут. Мне бы хотелось прочесть его здесь.

Выбора у нее не оставалось. Камилле не терпелось поскорее узнать, как изображения от полностью функционирующей РСН — результат пятилетних усилий, здесь, в центре пустоты — были восприняты по всей системе. Но теперь она должна была подождать. Личные послания всегда имели приоритет.

Камилла покинула зал и зависла у двери. Все ее планы касательно наблюдений, не говоря уж о будущем Супер-РСН, зависели от ответов, которые она должна была получить в ближайшие несколько дней. А Дэвид был так же этим увлечен, так же заинтересован. Как же могло его личное послание стать важнее будущего их совместной работы? Черт, ведь Дэвид даже не знал, о чем это сообщение, когда сказал, что хочет его прочесть; он знал только, откуда оно. Эта информация что-то для него значила. Но она ничего не говорила Камилле. Когда она последний раз видела сводку переписи населения, свыше двух миллионов человек жили в Гусвике, и население острова Южная Георгия по-прежнему росло, пока климат Земли теплел.

Камиллу так и подмывало проскользнуть внутрь и взглянуть, но она не смогла заставить себя это сделать. Дэвид был слишком расстроен и явно встревожен. Так что она взяла себя в руки и продолжила нетерпеливо ожидать у двери.

Дэвид был занят минут десять, которые Камилле показались несколькими часами. Когда же он наконец появился, всякая ее досада на него мигом испарилась. Вся его оптимистичная напористость исчезла, сменившись болезненной нерешительностью. На Камиллу он смотрел так, как будто впервые в жизни ее видел.

— Гм... н-да. Так ты сказала, что хотела бы получить мое время для наблюдений? Так? Ну, я полагаю... теперь, как мне представляется... — Даже в речи звучало потрясение. Всезнающий, сверхуверенный в себе Дэвид Ламмерман вдруг трансформировался в неловкого увальня с завязанным в узел языком. — Короче, полагаю, оно целиком твое. На все обозримое будущее.