Лачуга должника - Шефнер Вадим Сергеевич. Страница 26

Интуристы, тайком утирая слёзы, садятся в комфортабельный автобус и уезжают, а я продолжаю подписывать свои книги читателям. Тут вижу — Шефнер ко мне подходит. Старый уже, в очках. И притом — под градусом. Видать, из зависти выпил. «Перешиб я вас, Вадим Сергеевич! Ох как перешиб! — говорю ему. — Автограф-то дам, рука не отсохнет, но на близкое знакомство не напрашивайтесь».

XXI

Проснулся я не потому, что выспался, а от головной боли. С тоской подумал, что нужно одеваться, и вдруг обнаружил, что лежу на раскладухе одетым. Тогда я перевернулся на другой бок, лицом к стене. Вставать не хотелось.

Потом мне пить очень захотелось. Я поднялся, направился к дому Бываевых.

Валентин сидел на крыльце, крутил транзистор. Какая-то похожая на икоту музыка выдавливалась из чёрного ящичка. Глаза у Валика были осоловелые.

— Начинаются дни золотые, начинаются будни миллионеров! — объявил он. — Бабуля спит без задних, перебрала малость. А у дедули сильный перебор, он ведь вчера и водки втихаря хватил. Сейчас он приземлился у исторической ямы, харч в неё мечет… Надо бы проверить, как у него там дела.

Мы направились к двум берёзам. Дядя Филя лежал, свесив голову в яму. Он дёргался и стонал. Его рвало.

Мы пошли обратно, к дому. Сели на крыльцо, и Валик, выключив транзистор, спросил меня:

— О чём призадумался, Пауль? О планах на будущее в разрезе миллионнолетней жизни?

— Тут есть о чём призадуматься, — ответил я. — Например, о взаимоотношениях с некоторыми людьми.

— Это ты об Эле? — с ехидной догадливостью подхватил Валик. — Бессмертный жених и смертная невеста.

— Ну, какие мы жених и невеста…

— Это я так сказал, с бухты-барахты. Но прошлым летом ты к ней очень клеился… Знаешь, если бы я любил какую-нибудь девушку по-настоящему, я бы этого инопланетного зелья пить не стал. Но я ещё ни в одну не влюбился. Мне просто с ними везёт. Сплошная инфляция.

Действительно, с девушками Валентину везло. Я только не мог понять, чего хорошего они в нём находят.

Через полчаса, напившись чаю, с посвежевшей головой вышел я из дому и направился в сторону Ново-Ольховки. И как-то незаметно для самого себя дошёл до дачи, где жила Эла. Она оказались дома.

— Почему ты не пришёл вчера на Господскую горку? — спросила она.

— Я думал — ты не придёшь, — неуверенно выдавил я из себя.

— Ладно, давай зачеркнём распри и раздоры. Пойдём бродить.

Мы вышли на улицу, потом свернули на полевую дорогу, потом пошли в лес. Долго шагали молча: я из-за того, что с мыслями собраться не мог, а Эла, наверно, просто потому, что не хотела нарушать лесную тишину. Затем у нас прорезался серьёзный разговор.

Э л а. Не пора ли прервать молчание?

Я. Хочешь, я задам тебе психологический тест в виде сказки?

Э л а. Вычитал где-нибудь? Теперь кругом тесты и тесты… Ну, я согласна.

Я. В одном королевстве жил престарелый король и с ним — королева. Это были неплохие люди. Всё в их жизни шло в общем-то нормально, но их угнетало сознание, что каждый день, даже удачный, приближает их к смерти. Придворный главврач пичкал их всякими лекарствами для продления жизни, но они отлично понимали, что когда-нибудь их всё равно обуют в белые тапочки. Но вот однажды королевская чета в сопровождении наследного принца и большой свиты отправилась в дальний лес на охоту…

Э л а. Поймала! Сперва ты сказал, что они неплохие люди, а теперь говоришь — отправились на охоту. Хорошие люди не станут охотиться для собственного удовольствия.

Я. Конечно, любительская охота — это разрешённый законом садизм.

Но сами король с королевой этим делом не занимались, это их челядь стреляла в зверей. А королевской чете это был просто предлог для верховой прогулки. И вот в лесу они вместе с наследным принцем незаметно отделились от свиты, чтобы побеседовать о своих династических делах. Постепенно кони завезли их в глухую чащобу. Они очутились на полянке, где стояла ветхая избушка. Из неё вышел старый мудрый кудесник…

Э л а. Любимец богов?

Я. Может — богов, а может — наоборот. Этот колдун заявил королю и королеве: «Вы явились как раз вовремя. Ваши тайные желания будут исполнены. У меня имеется в наличии пять волшебных яблок. Они доставлены мне с неба. Живое существо, съевшее яблоко, становится бессмертным. Вот вам эти фрукты — их надо съесть не позже получаса, иначе они не окажут действия». И тогда король, королева и принц немедленно слопали по яблоку. Четвёртое королева скормила своему любимому коню.

Э л а. А пятое?

Я. Пятое король хотел дать своему коню. Но в этот миг на поляну вышел один молодой поселянин. Он спешил в одно лесное селение к своей невесте. Вернее сказать, она ещё не была его невестой, но он, как в старину говорили, ухаживал за ней и собирался предложить ей руку и сердце. Пятое яблоко было вручено ему. Он не мог долго раздумывать, он его съел — и обессмертился. Всё.

Э л а. Довольно-таки мутная байка.

Я. Тест заключается в том, что испытуемый должен продолжить эту историю и дать оценку каждому действующему лицу. Кто здесь выиграл и кто проиграл?

Э л а. Кудесник себе не взял яблока. Значит, он мог обессмертиться — и не захотел?

Я. Да, выходит, что так. Но это лежит за пределами теста, это к делу не относится.

Э л а. Нет, относится! Он был мудрый, а яблока себе не взял. Значит, он знал, что яблоки эти никому не принесут счастья.

Я. Но ведь бессмертие — это уже само по себе счастье!

Э л а. Нет! Бессмертны должны быть или все люди на свете, или никто на свете. Я бы вовсе не хотела быть бессмертной, зная, что все кругом смертны. Мне было бы просто стыдно и неприятно… И потом — ты помнишь этих несчастных вечных людей у Свифта… Струдберги, что ли?..

Я. Но у него они не по своей воле…

Э л а. А когда по своей воле, как эти твои дурацкие короли и королевы и всякие там принцы, — это ещё хуже. Ведь никакие царства не вечны, и их в конце концов прогонят с престола и даже без пенсии. А принц, из-за того что его родители бессмертны, никогда не вступит на престол. И выиграл во всей этой истории один только конь. Да и то… Ведь это только люди знают заранее, что они умрут. Коню его бессмертие — не в коня корм.

Я. Постой, а об этом поселянине ты ничего не сказала. Он ведь тоже обессмертился.

Э л а. Ты говоришь, он знал, что яблоко это необыкновенное?